Литературная жизнь Эрнста Теодора Амадея Гофмана (Ernst Theodor Amadeus Hoffmann) была короткой: в 1814 году вышла в свет первая книга его рассказов - «Фантазии в манере Калло», восторженно встреченная немецкой читающей публикой, а в 1822 году писателя, давно страдавшего тяжелой болезнью, не стало. К этому времени Гофмана читали и почитали уже не только в Германии; в 20 - 30-х годах его новеллы, сказки, романы переводились во Франции, в Англии; в 1822 году журнал «Библиотека для чтения» опубликовал на русском языке новеллу Гофмана «Девица Скудери». Посмертная слава этого замечательного писателя надолго пережила его самого, и хотя в ней наблюдались периоды спада (особенно на родине Гофмана, в Германии), в наши дни, через сто шестьдесят лет после его смерти, волна интереса к Гофману поднялась снова, он снова стал одним из самых читаемых немецких авторов XIX века, его сочинения издаются и переиздаются, а научная гофманиана пополняется новыми трудами. Такого поистине мирового признания не удостоился ни один из немецких писателей-романтиков, к числу которых принадлежал и Гофман.

История жизни Гофмана - это история непрестанной борьбы за кусок хлеба, за обретение себя в искусстве, за свое достоинство человека и художника. Отзвуками этой борьбы полны его произведения.

Эрнст Теодор Вильгельм Гофман, сменивший впоследствии свое третье имя на Амадей, в честь любимого композитора Моцарта, родился в 1776 году в Кенигсберге, в семье адвоката. Родители его разошлись, когда ему шел третий год. Гофман рос в семье матери, опекаемый дядей, Отто Вильгельмом Дёрфером, тоже адвокатом. В доме Дёрферов все понемногу музицировали, учить музыке стали и Гофмана, для чего пригласили соборного органиста Подбельского. Мальчик выказал незаурядные способности и вскоре начал сочинять небольшие музыкальные пьесы; обучался он и рисованию, и также не без успеха. Однако при явной склонности юного Гофмана к искусству семья, где все мужчины были юристами, заранее избрала для него ту же профессию. В школе, а затем и в университете, куда Гофман поступил в 1792 году, он сдружился с Теодором Гиппелем, племянником известного тогда писателя-юмориста Теодора Готлиба Гиппеля, - общение с ним не прошло для Гофмана бесследно. По окончании университета и после недолгой практики в суде города Глогау (Глогув) Гофман едет в Берлин, где успешно сдает экзамен на чин асессора и получает назначение в Познань. Впоследствии он проявит себя как превосходный музыкант - композитор, дирижер, певец, как талантливый художник - рисовальщик и декоратор, как выдающийся писатель; но он был также знающим и дельным юристом. Обладая огромной работоспособностью, этот удивительный человек ни к одному из своих занятий не относился небрежно и ничего не делал вполсилы. В 1802 году в Познани разразился скандал: Гофман нарисовал карикатуру на прусского генерала, грубого солдафона, презиравшего штатских; тот пожаловался королю. Гофман был переведен, вернее сослан, в Плоцк, маленький польский городок, в 1793 году отошедший к Пруссии. Незадолго до отъезда он женился на Михалине Тшциньской-Рорер, которой предстояло делить с ним все невзгоды его неустроенной, скитальческой жизни. Однообразное существование в Плоцке, глухой провинции, далекой от искусства, угнетает Гофмана. Он записывает в дневнике: «Муза скрылась. Архивная пыль застилает передо мной всякую перспективу будущего». И все же годы, проведенные в Плоцке, не потеряны зря: Гофман много читает - кузен присылает ему из Берлина журналы и книги; к нему в руки попадает популярная в те годы книга Виглеба «Обучение естественной магии и всевозможным увеселительным и полезным фокусам», откуда он почерпнет кое-какие идеи для своих будущих рассказов; к этому времени относятся и его первые литературные опыты.

В 1804 году Гофману удается перевестись в Варшаву. Здесь он весь свой досуг посвящает музыке, сближается с театром, добивается постановки нескольких своих музыкально-сценических произведений, расписывает фресками концертный зал. К варшавскому периоду жизни Гофмана относится начало его дружбы с Юлиусом Эдуардом Гитцигом, юристом и любителем литературы. Гитциг - будущий биограф Гофмана - знакомит его с произведениями романтиков, с их эстетическими теориями. 28 ноября 1806 года Варшаву занимают наполеоновские войска, прусская администрация распущена, - Гофман свободен и может посвятить себя искусству, но лишен средств к существованию. Жену и годовалую дочь он вынужден отправить в Познань, к родным, ибо ему не на что их содержать. Сам он едет в Берлин, но и там перебивается лишь случайными заработками, пока не получает предложение занять место капельмейстера в Бамбергском театре.

Годы, проведенные Гофманом в старинном баварском городе Бамберге (1808 - 1813), - это период расцвета его музыкально-творческой и музыкально-педагогической деятельности. В это время начинается его сотрудничество с лейпцигской «Всеобщей музыкальной газетой», где он печатает статьи о музыке и публикует свою первую «музыкальную новеллу» «Кавалер Глюк» (1809). Пребывание в Бамберге отмечено одним из самых глубоких и трагических переживаний Гофмана - безнадежной любовью к его юной ученице Юлии Марк. Юлия была хороша собой, артистична и обладала чарующим голосом. В образах певиц, которые создаст позднее Гофман, будут просматриваться ее черты. Расчетливая консульша Марк выдала дочь за состоятельного гамбургского коммерсанта. Замужество Юлии и ее отъезд из Бамберга были для Гофмана тяжелым ударом. Через несколько лет он напишет роман «Эликсиры дьявола»; сцена, где многогрешный монах Медард неожиданно оказывается свидетелем пострижения страстно любимой им Аврелии, описание его мук при мысли, что любимую разлучают с ним навеки, останется одной из самых проникновенных и трагических страниц мировой литературы. В тяжкие дни расставания с Юлией из-под пера Гофмана вылилась новелла «Дон-Жуан». Образ «безумного музыканта», капельмейстера и композитора Иоганнеса Крейслера, второе «я» самого Гофмана, поверенный самых дорогих ему мыслей и чувствований, - образ, который будет сопутствовать Гофману на протяжении всей его литературной деятельности, также родился в Бамберге, где Гофман познал всю горечь судьбы артиста, вынужденного обслуживать родовую и денежную знать. Он задумывает книгу рассказов «Фантазии в манере Калло», которую вызвался издать бамбергский вино- и книготорговец Кунц. Сам незаурядный рисовальщик, Гофман высоко ценил язвительно-изящные рисунки - «каприччо» французского графика XVII века Жака Калло, и, поскольку собственные его рассказы были также весьма язвительны и причудливы, его привлекла мысль уподобить их созданиям французского мастера.

Следующие станции на жизненном пути Гофмана - Дрезден, Лейпциг и снова Берлин. Он принимает предложение импресарио оперного театра Секонды, труппа которого играла попеременно в Лейпциге и Дрездене, занять место дирижера, и весной 1813 года покидает Бамберг. Теперь Гофман все больше сил и времени отдает литературе. В письме к Кунцу от 19 августа 1813 года он пишет: «Не удивительно, что в наше мрачное, злосчастное время, когда человек едва перебивается со дня на день и еще должен этому радоваться, писательство так увлекло меня - мне кажется, будто передо мной открылось чудесное царство, которое рождается из моего внутреннего мира и, обретая плоть, отделяет меня от мира внешнего».

В мире внешнем, близко окружавшем Гофмана, в то время еще бушевала война: остатки разбитой в России наполеоновской армии ожесточенно сражались в Саксонии. «Гофман стал очевидцем кровавых сражений на берегу Эльбы и осады Дрездена. Он уезжает в Лейпциг и, стараясь отделаться от тяжелых впечатлений, пишет «Золотой горшок - сказку из новых времен». Работа с Секондой шла негладко, однажды Гофман поссорился с ним во время спектакля и получил отказ от места. Он просит Гиппеля, ставшего крупным прусским чиновником, исхлопотать ему должность в министерстве юстиции и осенью 1814 года переезжает в Берлин. В прусской столице Гофман проводит последние годы жизни, необычайно плодотворные для его литературного творчества. Здесь у него складывается кружок друзей и единомышленников, среди них писатели - Фридрих де ла Мотт Фуке, Адельберт Шамиссо, актер Людвиг Девриент. Одна за другой выходят его книги: роман «Эликсиры дьявола» (1816), сборник «Ночные рассказы» (1817), повесть-сказка «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» (1819), «Серапионовы братья» - цикл рассказов, объединенных, наподобие «Декамерона» Боккаччо, сюжетной рамкой (1819 - 1821), неоконченный роман «Житейские воззрения кота Мурра вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера, случайно уцелевшими в макулатурных листах» (1819 - 1821), повесть-сказка «Повелитель блох» (1822)

Политическая реакция, воцарившаяся в Европе после 1814 года, омрачила последние годы жизни писателя. Назначенный в особую комиссию, расследовавшую дела так называемых демагогов - студентов, замешанных в политических беспорядках, и других оппозиционно настроенных лиц, Гофман не мог примириться с «наглым попранием законов», имевшим место во время следствия. У него произошла стычка с полицей-директором Кампцем, и он был выведен из состава комиссии. Гофман рассчитался с Кампцем по-своему: увековечил его в повести «Повелитель блох» в карикатурном образе тайного советника Кнаррпанти. Узнав, в каком виде изобразил его Гофман, Кампц постарался помешать изданию повести. Более того: Гофмана привлекли к суду за оскорбление комиссии, назначенной королем. Только свидетельство врача, удостоверявшее, что Гофман тяжело болен, приостановило дальнейшие преследования.

Гофман действительно был тяжело болен. Поражение спинного мозга привело к быстро развивавшемуся параличу. В одном из последних рассказов - «Угловое окно» - в лице кузена, «лишившегося употребления ног» и способного только наблюдать жизнь в окно, Гофман описал самого себя. 24 июня 1822 года он скончался.

Крупный писатель-прозаик, Гофман открыл новую страницу в истории немецкой романтической литературы. Велика его роль и в области музыки как зачинателя жанра романтической оперы и особенно – как мыслителя, впервые изложившего музыкально-эстетические положения романтизма. В качестве публициста и критика Гофман создал новый художественный вид музыкальной критики, развитый затем многими крупными романтиками (Вебер, Берлиоз и другие). Псевдоним в качестве композитора - Иоганн Крайслер.

Жизнь Гофмана, его творческий путь - это трагическая история выдающегося, разносторонне одаренного художника, непонятого современниками.

Эрнст Теодор Амадей Гофман (1776-1822) родился в Кенигсберге, в семье королевского адвоката. После смерти отца Гофман, которому тогда было всего лишь 4 года, воспитывался в семье дяди. Уже в детские годы проявилась любовь Гофмана к музыке и живописи.
Э.Т.А. Гофман – юрист, мечтавший о музыке, и ставший известным в качестве писателя

В период пребывания в гимназии он сделал значительные успехи в игре на фортепиано и в рисовании. В 1792-1796 годы Гофман прошел курс наук на юридическом факультете кёнигсбергского университета. С 18 лет он начал давать уроки музыки. Гофман мечтал о музыкальном творчестве.

«Ах, если бы я мог действовать согласно влечениям своей природы, я непременно стал бы композитором, - писал он одному из своих друзей.- Я убежден, что в этой области я мог бы быть великим художником, а в области юриспруденции всегда останусь ничтожеством»

После окончания университета Гофман занимает незначительные судейские должности в небольшом городке Глогау. Всюду, где жил Гофман, он продолжал заниматься музыкой и живописью.

Важнейшим событием в жизни Гофмана было посещение Берлина и Дрездена в 1798 году. Художественные ценности картинной галереи Дрездена, а также разнообразные впечатления концертной и театральной жизни Берлина произвели на него огромное впечатление.
Гофман верхом на коте Мурре сражается с прусской бюрократией

В 1802 году за одну из своих злых карикатур на высшее начальство Гофман был смещен с должности в Познани и отправлен в Плоцк (отдаленная прусская провинция), где находился, по существу, в изгнании. В Плоцке, мечтая о поездке в Италию, Гофман изучал итальянский язык, занимался музыкой, живописью, карикатурой.

К этому времени (1800-1804) относится появление первых крупных его музыкальных произведений. В Плоцке были написаны две фортепианные сонаты (f-moll и F-dur), квинтет c-moll для двух скрипок, альта, виолончели и арфы, четырехголосная месса d-moll (в сопровождении оркестра) и другие произведения. В Плоцке же была написана первая критическая статья о применении хора в современной драме (в связи с «Мессинской невестой» Шиллера, напечатана в 1803 году в одной из берлинских газет).

Начало творческой карьеры

В начале 1804 года Гофман получил назначение в Варшаву

Провинциальная атмосфера Плоцка угнетала Гофмана. Он жаловался друзьям и стремился выбраться из «гнусного местечка». В начале 1804 года Гофман получил назначение в Варшаву.

В крупном культурном центре того времени творческая деятельность Гофмана приняла более интенсивный характер. Музыка, живопись, литература овладевают им все в большей степени. В Варшаве были написаны первые музыкально-драматические произведения Гофмана. Это зингшпиль на текст К. Брентано «Веселые музыканты», музыка к драме Э. Вернера «Крест на Балтийском море», одноактный зингшпиль «Непрошенные гости, или Миланский каноник», опера в трех актах «Любовь и ревность» на сюжет П. Кальдерона, а также симфония Es-dur для большого оркестра, две фортепианные сонаты и много других произведений.

Возглавив Варшавское филармоническое общество, Гофман в 1804-1806 годы выступает дирижером в симфонических концертах, читает лекции о музыке. Одновременно он осуществил живописную роспись помещения Общества.

В Варшаве Гофман познакомился с произведениями немецких романтиков, крупных писателей и поэтов: Авг. Шлегеля, Новалиса (Фридриха фон Харденберга), В. Г. Ваккенродера, Л. Тика, К. Брентано, оказавших большое воздействие на его эстетические взгляды.

Гофман и театр

Интенсивная деятельность Гофмана была прервана в 1806 году вторжением в Варшаву войск Наполеона, уничтожившего прусскую армию и распустившего все прусские учреждения. Гофман остался без средств к существованию. Летом 1807 года с помощью друзей он переехал в Берлин, а затем в Бамберг, где прожил до 1813 года. В Берлине Гофман не нашел применения своим разносторонним способностям. По объявлению в газете он узнал о месте капельмейстера в городском театре Бамберга, куда переехал в конце 1808 года. Но не проработав там и года, Гофман оставил театр, не желая мириться с рутиной и угождать отсталым вкусам публики. Как композитор, Гофман взял себе псевдоним - Иоганн Крайслер

В поисках заработка в 1809 году он обратился к известному музыкальному критику И. Ф. Рохлицу - редактору «Всеобщей музыкальной газеты» в Лейпциге - с предложением написать ряд рецензий и новелл на музыкальные темы. Рохлиц предложил Гофману в качестве темы историю гениального музыканта, дошедшего до полной нищеты. Так возникли гениальная «Крейслериана» - серия очерков о капельмейстере Иоганнесе Крейслере, музыкальные новеллы «Кавалер Глюк», «Дон-Жуан» и первые музыкально-критические статьи.

В 1810 году, когда во главе бамбергского театра оказался старый друг композитора Франц Гольбейн, Гофман возвратился в театр, но теперь уже в качестве композитора, художника-декоратора и даже архитектора. Под влиянием Гофмана в репертуар театра были включены произведения Кальдерона в переводах Авг. Шлегеля (незадолго до этого впервые опубликованные в Германии).

Музыкальное творчество Гофмана

В 1808-1813 годы было создано много музыкальных произведений:

• романтическая опера в четырех актах «Напиток бессмертия»
• музыка к драме «Юлий Сабин» Содена
• оперы «Аврора», «Дирна»
• одноактный балет «Арлекин»
• фортепианное трио E-dur
• струнный квартет, мотеты
• четырехголосные хоры а cappella
• Miserere с сопровождением оркестра
• много произведений для голоса с оркестром
• вокальные ансамбли (дуэты, квартет для сопрано, двух теноров и баса и другие)
• в Бамберге Гофман начал работу над своим лучшим произведением - оперой «Ундина»

Когда в 1812 году Ф. Гольбейн покинул театр, положение Гофмана ухудшилось, и он вынужден был снова искать себе должность. Отсутствие средств к жизни заставило Гофмана вернуться к юридической службе. Осенью 1814 года он переехал в Берлин, где с этого времени занимал разные должности по министерству юстиции. Однако душа Гофмана по-прежнему принадлежала литературе, музыке, живописи… Он вращается в литературных кругах Берлина, встречается с Л. Тиком, К. Брентано, А. Шамиссо, Ф. Фуке, Г. Гейне.
Лучшим произведением Гофмана была и остается опера «Ундина»

Одновременно возрастает известность Гофмана-музыканта. В 1815 году в Королевском театре в Берлине была исполнена его музыка к торжественному прологу Фуке. Через год, в августе 1816 года, в том же театре состоялась премьера «Ундины». Постановка оперы отличалась необыкновенной пышностью и была встречена публикой и музыкантами очень тепло.

«Ундина» явилась последним крупным музыкальным произведением композитора и одновременно сочинением, открывшим новую эпоху в истории романтического оперного театра Европы. Дальнейший творческий путь Гофмана связан главным образом с литературной деятельностью, с его наиболее значительными произведениями:

• «Элексир дьявола» (роман)
• «Золотой горшок» (сказка)
• «Щелкунчик и мышиный король» (сказка)
• «Чужое дитя» (сказка)
• «Принцесса Брамбилла» (сказка)
• «Крошка Цахес по прозванию Циннобер» (сказка)
• «Майорат» (повесть)
• четыре тома рассказов «Серапионовы братья» и другие…

Статуя, изображающая Гофмана с его котом Мурром

Литературное творчество Гофмана завершилось созданием романа «Житейские воззрения кота Мурра вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера, случайно уцелевшими в макулатурных листах» (1819-1821).

Биография Эрнста Теодора Амадея (Вильгельма) Гофмана

4 января 1776 года родился Эрнст Теодор Вильгельм Гофман. Но уже в 1779 брак его родителей распался, и, поделив детей между собой, они разъехались. Карл, старший сын, достался отцу, а Эрнст, видимо в силу своего малолетнего возраста (три года) остался с матерью. Отца Эрнст больше никогда не видел. Мать с маленьким Эрнстом переезжает в свой отчий дом. Мальчик оказывается в большой дерфферовской семье, где живут бабушка Луиза София Дерффер, две незамужние тети и дядя, Отто Вильгельм Дерффер. "Житейские воззрения кота Мурра" погружают в это время. Это характерно для писателя - почти все переживания из детства подхватываются позже в его произведениях. Гофман прожил в этом доме до 20 лет.

Мать была все время больна, и душевные муки совсем отвратили ее от мира сего, поэтому, в воспитании сына участия совсем не принимала. Получилось, что Гофман рос почти сиротой. Дядя Отто, однако, считал своим гражданским долгом дать мальчику строгое и благочестивое воспитание, кроме того, у него не было своей семьи, поэтому вся энергия воспитателя была направлена на юного Эрнста.

С шести лет (с 1782 по 1792) Эрнст Теодор посещает протестантскую школу в Кенигсберге, "Бург-шуле". В учебное заведение проникли ортодоксальные идеи Жана Кальвина, вообще ученики воспитывались в духе строгого пиетизма. В "Бург-шуле" Эрнст познакомился с одноклассником Теодором Готтлибом фон Гиппелем, и с этих пор началась их тесная дружба.

Гиппель стал для Гофмана верным другом и "большим братом" - много лет спустя друзья поддерживали отношения с помощью переписки. Вместе они читали рыцарские романы того времени, обсуждали "Признания" Руссо. Его отец, Теодор фон Гиппель, бургомистр Кенигсберга, как предполагают многие биографы Гофмана, послужил прообразом дядюшки Дроссельмейера в "Щелкунчике" - натуры очень противоречивой, несколько таинственной, но в конечном итоге все-таки положительной.

В 1792 году Гофман заканчивает школу. Он не может определиться в одном: стать ему художником или музыкантом? Но семья все-таки убеждает его в необходимости юридического образования, которое всегда обеспечит ему верный кусок хлеба и он начинает изучение юриспруденции в кенигсбергском университете Альбертины. Может быть, тут сыграло роль то, что друг Гиппель начал учебу в том же университете.

Здесь Эрнст удивительным образом продолжает отлично учится, и это притом, что одновременно он сочиняет музыку, рисует, пишет и занимается музыкой. Кроме того, чтобы иметь какие-то деньги, он дает уроки музыки.

Его ученица - замужняя Дора (Кора) Хатт. Гофман влюбляется страстно, и его избранница отвечает ему взаимностью.

Среди профессоров Альбертины был сам Иммануил Кант. Некоторые исследователи Гофмана утверждают, что он оказал существенное влияние на писателя. Между тем, друг Гиппель заканчивает изучение юриспруденции и в1794 покидает Кенигсберг. Отныне между друзьями завязывается переписка, растянувшаяся на годы.

Как ни скрывали Гофман и Дора Хатт свою любовь, слухи об их "скандальной" связи поползли по домам дерфферовских знакомых и спустя какое-то время стали предметом широкого обсуждения среди кёнигсбергских обывателей. 22 июля 1795 года он сдает первый экзамен по юриспруденции, успешно оканчивает университет и становится судебным следователем при кёнигсбергском окружном управлении. Тем самым он становится материально независимым от дерферовской семьи. И вот вновь начинается его двойная игра: днем он ведет жизнь добросовестного немецкого работника, а ночи и выходные дни посвящает любимому делу - различным своим музыкальным, художественным, литературным интересам. Этот разлад в потребностях души и материальной необходимости в надежной работе юриста станет трагедией в жизни Гофмана и найдет отражение в его творениях.

марта умирает мать Гофмана. С годами она все более замыкалась в себе и потихоньку старела. Гофман пишет Гиппелю: "Смерть нанесла нам столь страшный визит, что я с содроганием почувствовал ужас ее деспотического величия. Сегодня утром мы нашли нашу добрую матушку мертвой. Она упала с постели - внезапный апоплексический удар убил ее ночью..."

А в июне 1796 года Гофман отправляется в Глогау: покидая Кёнигсберг, он надеется, что обязательно вернется сюда, ведь мир все-таки изменится... к лучшему.

В мае Э. Гофман едет в Кенигсберг, живет там до июня и тогда же последний раз видется с Дорой Хатт. Неизвестно точно, что произошло, но случилось так, что с охотной помощью родственников, Гофман обручился со своей кузиной, ее полное имя Софи Вильгельмина Константин ("Минна"), это произошло в 1798 году.

В 1800 году, после блистательной сдачи Государственных экзаменов, его назначают в древний польский город Познань на должность асессора при верховном суде.

В марте 1802 он разорвал помолвку, тем более, как он узнал, женитьба сделала бы несчастной не только его, но и кузину.

26 февраля 1802 Гофман обвенчался с Михалиной. Для этого ему пришлось принять католичество (ранее он принадлежал к протестантам). Всю жизнь Миша (так он ласково называл ее) будет помогать ему - просто, бесстрастно, неромантично, и всегда прощать своему талантливому Эрнсту его злоключения, и не бросит даже в самое тяжелое время. Она была прекрасной хозяйкой и верной спутницей писателя. Гофман прожил с ней 20 лет, и благодаря ее поддержке, он обрел большую стабильность в жизни, хоть она и не смогла полностью успокоить демонов своего мужа и отвлечь от алкогольного пристрастия.

Новым поворотом в судьбе композитора (еще не писателя), причем не в лучшую сторону стал карнавальный маскарад 1802 года, на котором среди гостей внезапно начали мелькать переодетые личности, распространяющие некие карикатуры. На рисунках были изображены влиятельные особы, из числа местной прусской знати, присутствующие здесь же, причем с удивительной точностью были подмечены их характерные смешные стороны.

Всеобщая радость продолжалась лишь до тех пор, пока карикатуры не попали в руки тех самых известных личностей, как-то генерал-майоров, офицеров и членов дворянского сословия, которые тут же себя узнали. Той же ночью в Берлин был отправлен подробный отчет, попросту говоря, донос, и началось расследование. Распространители карикатур не были схвачены, но талантливую руку узнали сразу. Начальство быстро разобралось, что всем этим стояла группа молодых правительственных чиновников, к которой принадлежал Гофман, и он же предоставил в распоряжение свой талант художника для этой неслыханной акции. Дорого обошелся Гофману этот бал, продолжавшийся три дня. Со дня на день он ожидал повышения и перевода в более западный город, причем, скорее всего это должен был стать Берлин, но в итоге от него избавились, выслав еще дальше на восток - в город Плоцк. Правда, повышение по службе он все-таки получил - теперь он государственный советник, но уже подписанный документ о получении Гофманом ученой степени кандидата наук был аннулирован.

В этом же году город узнал Гофмана-писателя: берлинская "Независимая" газета публикует его эссе "Письмо монаха к своему столичного другу". В этом же году он печатается как музыкальный критик, и имеет успех. В частности, одной из тем статей стало взаимоотношение пения и декламации в драме Шиллера "Мессинская невеста". К теме синтеза искусств он вернется еще не раз. В неком литературном конкурсе он занимает второе место.

В конце 1803 умерла тетя Иоганна. Примерно 13-18 января 1804 Эрнст Теодор получает долгожданное завещание, скорее всего он надеется с его помощью хоть как-то поправить свое финансовое положение. Без тети Иоганны, дом дяди Отто стал совсем неприветливым, и Эрнст Теодор каждый вечер посещает театр. Он смотрит спектакли и оперы В. Мюллера, К. Диттерсдорфа, Э.Н. Мегюля, арии из опер Моцарта, Ф. Шиллера и А. Коцебу.

В феврале 1804 Эрнст Теодор покинул город детства, с тем, чтобы больше никогда сюда не вернуться. 28 февраля 1804 года он получает назначение о переводе его в Варшаву в качестве государственного советника прусского верховного суда. Весной следует переезд в Варшаву.

Годы, проведенные в польской столице, стали очень важными для Гофмана: здесь он совершенствуется, как композитор и достигает некоторой (хотя и весьма локальной) известности, он пишет свои первые музыкальные критические статьи.

А в июльском (1805 г.) выпуске "Собрание прекрасных сочинений польских композиторов", который составлялся Эльснером, публикуется ля-мажорная соната для фортепиано. Это единственная соната, изданная при жизни Гофмана. Известно, что их было гораздо больше, но точного количества никто не знает.

Интересно, что работа никак не страдает от занятий Гофмана различными искусствами. Он всегда имеет похвальные отзывы и получает вполне приемлемую (хотя и небольшую) зарплату и помимо всего прочего изучает итальянский язык - ведь всю сознательную жизнь Гофман мечтал о путешествии в Италию, чтобы своими глазами увидеть шедевры изобразительного (и не только) искусства.

Также Гофман знакомится с романтиком Захарием Вернером (1768-1823(8). Вдохновившись его драмой "Крест на Балтийском море", он обработал мелодию польской народной песни "Не ходи в городок").

В июле 1805 у Гофмана родилась дочь Цецилия (Cezilia). Варшавские годы сыграли огромную роль в жизни Гофмана. Здесь ставятся его зингшпили, он дирижирует собственными произведениями, проектирует сценические декорации, опубликовано крупное его произведение - фортепианная соната, сыгранная в Мальтийском дворце. И он начинает подумывать о том, чтобы оставить ненавистную юриспруденцию и зарабатывать на жизнь музыкой. Но однажды все закончилось. В окрестностях Иены и Ауерштэнт происходит битва с наполеоновскими войсками, которые одерживают победу, и в ноябре 1806 Варшава занимается французами. По некоторым источникам, Гофман обвиняется в шпионаже для прусского короля. Вскоре семья остается без квартиры, Гофман с семьей и 12-летней племянницей ютятся на чердаке Музыкального собрания. В январе Михалина с Цецилией уезжают в Познань, к ее родным, а Гофман собирается ехать в Вену, но новая власть отказывает в выдаче паспорта. Во время одного из переездов Михалины с дочерью в другой город опрокинулась почтовая карета и маленькая Цецилия погибла. Михалина получила серьезную ранение в голову, из-за которого долгое время страдала.

В июле 1807, года он решился оставить город, ставший ему родным. И вот он в Берлине. Эрнсту Теодору всего 30 лет, но здоровье его надломлено болезнями, его постоянно беспокоит печень, живот, мучают кашель и тошнота. Он поселяется на втором этаже Фридрихштрассе 179, где занимает две комнаты. В его портфеле - партитуры нескольких опер, и он твердо намерен всецело отдаться искусству. Гофман ходит по музыкальным издательствам, предлагает в театрах свои произведения, - но все безуспешно. Также никто не интересуется им ни как преподавателем музыки, ни как дирижером. Это были месяцы полного отчаянья. В Берлине издается всего три его кантаты, для двух и трех голосов (с итальянским и немецким текстами) (1808), зингшпиль "Любовь и ревность". (1807).

В начале 1813 года дела Гофмана пошли немного лучше - он получает небольшое наследство, а 18 марта подписывает договор, по которому является капельмейстером в оперной труппе Йозефа Зекондаса (Секонда, Joseph Secondas). В конце апреля они вместе с женой переезжают в Дрезден. Его финансовое положение улучшается. На протяжении двух лет (1813-1814) он гастролирует с труппой по Дрездену и Лейпцигу, в основном дирижируя. Помимо этого он много сочиняет и пишет, служит в Лейпцигском театре. В газете "Zeitung fur die elegante Welt", появляется эссе под названием "Инструментальная музыка Бетховена" ("Beethovens Instrumental-Musik"). Написан очерк "Жак Калло".

Дрезден стал для Гофмана еще одним источником вдохновения, он восхищен его архитектурой и картинными галереями.

Тем временем пожар наполеоновской войны докатывается до города, 27 и 28 августа 1813 под Дрезденом идут бои. Гофман пережил все ужасы войны, не пытался хоть как-то обезопасить свою жизнь, и несколько раз попадал в смертельно опасные ситуации.

Наконец, его злейший враг Наполеон разбит. "Свобода! Свобода! Свобода!" - ликующе пишет он в дневнике. До конца 1813 года он занят как дирижер в труппе Зекондаса, помимо этого продолжает сочинять и писать: в ноябре написаны "Песочный человек", "Гипнотизер", "Известия о дальнейших судьбах собаки Берганца". Затем он подготавливает все рассказы для печати, составляя своего рода сборник, названный "Фантазии в манере Калло" (Phantasiestucke in Callot"s Manier. Blatter aus dem Tagebuche eines reisenden Enthusiasten), куда включил все написанные им рассказы и новеллы.

Гонорары за книги и статьи приносят мизерный доход, и жесткая нужда заставляет его обратится к Гиппелю за помощью. Гиппель хлопочет о вакансии в Берлине и в конце сентября 1814 писатель с супругой выезжают в столицу. 26 сентября он подписывает договор, согласно которому он принимает на себя должность юриста при Королевском Берлинском апелляционном суде с примечанием "предварительно без жалованья". Свои мысли по этому поводу он выражает так: "Я возвращаюсь в государственное стойло". Лишь спустя несколько месяцев он начинает получать жалование. Отныне начинается двойная жизнь - чиновника и художника, как в юности.

22 апреля 1816 не без помощи верного друга Гиппеля, Гофман назначен советником Берлинского апелляционного суда. Если бы он посвящал себя только серой канцелярской работе и стремился, как его коллеги, выхлопотать себе должность, то, без сомнения, очень быстро достиг бы больших высот. Но Гиппель сделал это за него. Его финансовое положение упрочилось, особенно, по сравнению с лейпцигскими временами. Теперь, казалось бы, он мог вести более спокойную жизнь и встречаться по вечерам с чиновниками его ранга за чашкой чая. Но Гофман по-прежнему отдает предпочтение разгульной кабацкой жизни. Приходя домой после очередной встречи с друзьями, он мучается бессонницей и садится писать. Иногда его разогретое вином воображение порождало такие кошмары, что он будил жену, и она садилась возле него с вязанием. Истории лились с его пера одна за другой. Так появились вещи, вошедшие в будущем в отдельный сборник, справедливо названный им "Ночные рассказы"("Ночные повести", "Nachtstucke") . В книгу вошли мрачные новеллы "Майорат" и "Песочный человек". В мае выходит второй том "Эликсиров".

3 августа в Берлинском Королевском театре (улица Бургомистра 8/93) поставлена первая романтическая опера в трех актах - "Ундина", над которой Гофман работал последние два года. В главной роли - Иоганна Эвнике, которая стала последним увлечением сорокалетнего писателя-музыканта. Опера пользуется большой популярностью и выдерживает двадцать представлений. После успеха "Ундины", общество, как водится, начинает проявлять интерес к другим его композиторским опытам, и другая его опера - "Русалка" (1809), так же имеет некоторый успех среди критиков и широкой публики.

Осенью того же года он пишет сказку для детей - "Щелкунчик и Мышиный король", позже появившейся в сборнике детских сказок, где кроме Гофмана присутствовали Фуке, Ватт Еонтесса и другие.

А тем временем в берлинском издательстве выходят "Ночные рассказы" и сказка "Чужое дитя", опубликованная во втором томе "детского" сборника. В Лейпциге печатается "Щелкунчик и Мышиный король" и "Празднество в честь памяти короля Артура". Издание выходит в особом "карманном формате", предназначенном для дам. В таком же "дамском" варианте в 1818 в Нюрнберге печатается рассказ "Советник Креспель" ("Рат Krespel"). Кроме этого, в 1818 выходят: новелла "Дож и догаресса" ("Doge und Dogaresse"), Мадам де Скюдери", пользующаяся огромной популярностью у публики, а во Франкфурте публикуется "Отрывок из жизни троих друзей".

Итак, он продолжает вести сумасшедшую, с точки зрения обывателя, жизнь. Днем - работа в суде, требующая концентрации мысли, вечером - встречи с людьми искусства в винном погребке, ночью - изложение на бумаге дневных мыслей, воплощение в жизнь образов, разгоряченных вином. Его организм довольно долго прощал ему такой образ жизни, но весной 1818 сдал - у писателя развивается болезнь спинного мозга. Начиная с этого времени, его состояние все более ухудшается. Летом друзья дарят писателю полосатого котенка, которого он называет Мурром. Гофман работает над следующим своим крупнейшим произведением - "Крошка Цахес, (Маленький Цахес) по прозванию Циннобер", а его кот спокойно дремлет на его письменном столе. Однажды писатель увидел, что его воспитанник открывает лапой ящик письменного стола и укладывается спать на рукописях. В письмах друзьям писатель рассказывает о необычайной сообразительности Мурра и намекает, что, возможно, в отсутствие хозяина, кот читает его рукописи и пишет свои. 14 ноября Гофман с сотоварищами, а именно с Ю. Гитцигом, Контессой (Contessa), Ф де ла Мотт Фуке, А. фон Шамиссо, Д.Ф. Кореффом (Koreff) образовывают сообщество - теперь они именуют себя "Серапионовы братья". Кружок назван в честь ясновидящего пустынника Серапиона. Их устав гласит: "Свобода вдохновения и фантазии и право каждого быть самим собой". Из бесконечных дискуссий друзей об искусстве и философии позже возникнет книга "Серапионовые братья". (В 1921 году русские писатели, такие как, М. Зощенко, Лев Лунц, Всеволод Иванов, Вениамин Каверин создадут в честь Гофмана свое "Серапионово братство").

В январе (по другим источникам - в феврале) 1819 берлинским издательством "Раймер" выпущен первый том "Серапионовых братьев". Радоваться творческим успехам писателю мешает тяжелая болезнь.

В мае он начал работу над знаменитейшими записками ученого кота - "Житейские воззрения кота Мурра вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганесса Крейслера" ("Lebensansichten des Katers Murr nebst fragmentarischer Biographie des Kapellmeisters Johannes Kreisler in zufulligen Makulaturbluttern"). Предчувствуя скорую смерть, в этом романе писатель предельно подчеркнул свое восприятие жизни, "двоемирие" и горько иронизирует над тем, что страдания капельмейстера, (под которым подразумевается сам автор) есть не что иное, как случайные черновые листы, используемые котом-бюргером для изложения своих наблюдений.

В том же 1819 публикуется "Крошка Цахес по прозванию Циннобер" ("Klein Zaches genannt Zinnober"). Люди острого ума с воодушевлением приняли это произведение, а друг Гофмана, Петер Шамиссо, назвал его "нашим бесспорно первым юмористом".

С середины июля по начало сентября писатель в горах Силезии и Праге, чтобы отдохнуть и поправить здоровье. Тем не менее, все время в период лечения он проводит над рукописями.

Уже в декабре 1819 страна, или, по-крайней мере, Берлин, читает первый том "Житейских воззрений кота Мурра". Сама двойная форма, в которой написан роман, кажется широкой публике неслыханной. Под котами и собаками сразу признают определенные слои общества, и государственные органы уже начинают проявлять интерес к политически неуместным шуткам писателя. В конце 1819 вышел первый из четырехтомника "Серапионовые братья", куда, помимо прочего, вошли "Необыкновенные страдания директора театра" (в основу которых положены факты из биографии Гольбейна).

В октябре 1821 Гофман переводится в Верховный апелляционный сенат, а в начале ноября посылает издателю во Франкфурт-на-Майне первые рукописи "Повелителя блох" ("Мастера-блохи").

Около 18 января 1822 начинает последний, тяжелейший период болезни писателя, у него развилось что-то вроде сухотки спинного мозга ("tabes corsalis"). На протяжении нескольких месяцев паралич будет постепенно захватывать его тело. Именно сейчас, когда смерть рядом, он пишет: "жить, только жить - чего бы это ни стоило!". Он хочет смириться с параличом, готов работать с помощью секретаря - лишь бы успеть записать все то, что он задумал.

В первой половине апреля писатель диктует рассказ "Угловое окно", который стал родоначальником особого жанра в литературе и сразу был опубликован. В мае его состояние совсем ухудшилось - доктор делает все, что могла сделать медицина в то время: к его позвоночнику прикладывают раскаленные железные полоски, чтобы разбудить организм.

24 июня, проснувшись, Гофман вдруг почувствовал, что полностью здоров, поскольку нигде больше не ощущал боли, он не понимал, что паралич уже достиг шеи. Он умер 25 июня в 11? часов утра. Смерть застает его во время работы над новеллой "Враг". Верный друг Гиппель, сидевший у его смертного ложа, пишет о том, что они с Гофманом мечтали когда-нибудь поселиться по соседству, вместо того, чтобы заниматься перепиской, но получилось, что только смертельная болезнь друга ускорила их встречу.

Э.Т.А. Гофман был похоронен 28 июня на третьем кладбище храма Иоанна Иерусалимского. Надгробный камень был установлен за счет судебного департамента, так ненавидимого Гофманом. Надпись на нем гласит:

Советник апелляционного суда отличился как юрист как поэт как композитор как художник. От его друзей.

Вместо псевдонима "Амадей", на памятнике было указано имя "Вильгельм", данное ему при рождении.

В 1823 Гитциг напишет прекрасную биографию о своем друге (Aus Hoffmann"s Leben and Nachlass), а газета "Der Zuschauer" напечатает его "Угловое окно". Через несколько лет будут опубликованы "Последние рассказы", а уже намного позже, в 1847, Михалина подарила прусскому королю партитуры Гофмана, состоящие из 19-ти оригиналов его музыкальных произведений, в том числе "Ундины". Он передал их в Королевскую библиотеку, где они и хранятся отныне.

Эрнст Теодор Вильгельм Гофман (нем. Ernst Theodor Wilhelm Hoffmann). Родился 24 января 1776, Кёнигсберг, Королевство Пруссия - умер 25 июня 1822, Берлин, Королевство Пруссия. Немецкий писатель-романтик, композитор, художник и юрист.

Из уважения к Амадею Моцарту в 1805 году сменил имя «Вильгельм» на «Амадей» (Amadeus). Заметки о музыке публиковал под именем Иоганнес Крейслер (нем. Johannes Kreisler).

Гофман родился в семье крещенного еврея прусского адвоката Кристофа Людвига Гофмана (1736-1797).

Когда мальчику было три года, его родители разошлись, и он воспитывался в доме бабушки по материнской линии под влиянием своего дяди-юриста, человека умного и талантливого, склонного к фантастике и мистике. Гофман рано продемонстрировал способности к музыке и рисованию. Но, не без влияния дяди, Гофман выбрал себе стезю юриспруденции, из которой всю свою последующую жизнь пытался вырваться и зарабатывать искусством.

1799 - Гофман пишет музыку и текст трёхактного зингшпиля «Маска».

1800 - в январе Гофман безуспешно хлопочет о постановке своего зингшпиля в Королевском Национальном театре. 27 марта он сдаёт третий экзамен по юриспруденции и в мае назначается на должность асессора в познаньском окружном суде. В начале лета Гофман путешествует вместе с Гиппелем в Потсдам, Лейпциг и Дрезден, а затем прибывает в Познань.

До 1807 года работал в разных чинах, в свободное время занимаясь музыкой и рисованием.

В 1801 Гофман пишет зингшпиль «Шутка, хитрость и месть» на слова , который в Познани ставят на сцене. Жан Поль отправляет партитуру со своей рекомендацией Гёте.

В 1802 Гофман создаёт карикатуры на некоторых лиц познаньского высшего общества. В результате последовавшего за этим скандала Гофман переводится в порядке наказания в Плоцк. В начале марта Гофман разрывает помолвку с Минной Дёрфер и женится на польке Михалине Рорер-Тжчиньской (он нежно зовёт её Мишей). Летом юные супруги переезжают в Плоцк. Здесь Гофман остро переживает свою вынужденную изоляцию, он ведёт замкнутый образ жизни, пишет церковную музыку и произведения для фортепиано, изучает теорию композиции.

В 1803 - первая литературная публикация Гофмана: эссе «Письмо монаха своему столичному другу» напечатано 9 сентября в «Прямодушном». Безуспешная попытка участвовать в конкурсе Коцебу на лучшую комедию («Премия»). Гофман хлопочет о переводе в одну из западных провинций Пруссии.

В 1805 Гофман пишет музыку к спектаклю Захарии Вернера «Крест на Балтике». «Весёлых музыкантов» ставят на сцене в Варшаве. 31 мая возникает «Музыкальное общество», и одним из его руководителей становится Гофман.

В 1806 Гофман занимается оформлением дворца Мнишков, приобретённом «Музыкальным обществом», сам расписывает многие его помещения. На торжественном открытии дворца Гофман дирижирует своей симфонией ми-бемоль мажор. 28 ноября Варшаву занимают французы - прусские учреждения закрыты, и Гофман лишается должности.

В апреле 1808 Гофман занимает должность капельмейстера в недавно открытом театре Бамберга. В начале мая у Гофмана возникает замысел «Кавалера Глюка». В это время он очень остро нуждается. 9 июня Гофман уезжает из Берлина, посещает Хампе в Глогау и забирает Мишу из Познани. 1 сентября он прибывает в Бамберг, а 21 октября неудачно дебютирует как дирижёр в Бамбергском театре. Сохранив звание капельмейстера, Гофман слагает с себя обязанности дирижёра. На жизнь он зарабатывает частными уроками и случайными музыкальными сочинениями для театра.

В 1810 Гофман выступает в качестве композитора, декоратора, драматурга, режиссёра и помощника директора Бамбергского театра, переживающего свой расцвет. Создание образа Иоганнеса Крейслера - alter ego Гофмана («Музыкальные страдания капельмейстера Крейслера»).

В 1812 Гофман задумывает оперу «Ундина», начинает писать «Дон Жуана».

В 1814 Гофман заканчивает «Золотой горшок». В начале мая выходят первые два тома «Фантазий в манере Калло». 5 августа Гофман завершает оперу «Ундина». В сентябре министерство юстиции Пруссии предлагает Гофману должность государственного чиновника, поначалу без оклада, и он соглашается. 26 сентября Гофман приезжает в Берлин, где знакомится с Фуке, Шамиссо, Тиком, Францем Хорном, Филиппом Фейтом.

Все попытки Гофмана зарабатывать на жизнь искусством приводили к бедности и бедствиям. Лишь после 1813 года дела его пошли лучше после получения небольшого наследства. Место капельмейстера в Дрездене ненадолго удовлетворило его профессиональные амбиции, но после 1815 он потерял это место и принуждён был снова поступить на ненавистную службу, уже в Берлине. Однако новое место давало и заработок, и оставляло много времени для творчества.

В 1818 Гофман задумывает книгу «Мастера пения - роман для друзей музыкального искусства» (не написана). Возникает замысел сборника рассказов «Серапионовы братья» (первоначально - «Серафимовы братья») и оперы «Любовник после смерти» по произведению Кальдерона, либретто к которой пишет Контесса.

Весной 1818 Гофман тяжело болеет, у него появляется замысел «Крошки Цахеса». 14 ноября учреждается кружок «Серапионовых братьев», куда входят, помимо самого Гофмана, Хитциг, Контесса и Кореф.

Чувствуя отвращение к мещанским «чайным» обществам, Гофман проводил большую часть вечеров, а иногда и часть ночи, в винном погребке. Расстроив себе вином и бессонницей нервы, Гофман приходил домой и садился писать. Ужасы, создаваемые его воображением, иногда приводили в страх его самого. А в узаконенный час Гофман уже сидел на службе и усердно работал.

В свою пору немецкая критика была не очень высокого мнения о Гофмане, там предпочитали романтизм глубокомысленный и серьёзный, без примеси сарказма и сатиры. Гораздо популярнее Гофман был в других странах Европы и в Северной Америке. В России назвал его «одним из величайших немецких поэтов, живописцем внутреннего мира», а перечитал всего Гофмана по-русски и на языке оригинала.

В 1822 Гофман тяжело заболевает. 23 января по распоряжению прусского правительства конфискованы рукопись и уже отпечатанные листы «Повелителя блох», а также переписка писателя с издателем. Против Гофмана выдвинуты обвинения относительно насмешек над чиновниками и нарушения служебной тайны.

23 февраля больной Гофман диктует речь в свою защиту. 28 февраля он диктует окончание «Повелителя блох». 26 марта Гофман составляет завещание, вслед за этим у него наступает паралич.

В 46 лет от роду Гофман был окончательно истощён своим образом жизни, но и на смертном одре он сохранил силу воображения и остроумие.

В апреле писатель диктует новеллу «Угловое окно». В свет выходит «Повелитель блох» (в урезанном варианте). Примерно 10 июня Гофман диктует рассказ «Враг» (оставшийся незаконченным) и анекдот «Наивность».

24 июня паралич достигает шеи. 25 июня в 11 часов утра Гофман умирает в Берлине, похоронен на Иерусалимском кладбище Берлина в районе Кройцберг.

Обстоятельства биографии Гофмана обыграны в опере Жака Оффенбаха «Сказки Гофмана» и поэме М. Бажана «Ночь Гофмана».

Личная жизнь Эрнста Теодора Амадея Гофмана:

1798 - помолвка Гофмана с кузиной Минной Дёрфер.

В июле 1805 на свет появляется дочь Цецилия - первый и единственный ребёнок Гофмана.

В январе 1807 Минна с Цецилией уезжают в Познань, к родственникам. Гофман селится в мансарде дворца Мнишков, ставшего резиденцией Дарю, и тяжело болеет. Срывается его переезд в Вену, и Гофман едет в Берлин, к Хитцигу, на помощь которого он очень рассчитывает. В середине августа в Познани умирает его дочь Цецилия.

В 1811 Гофман даёт уроки пения Юлии Марк и влюбляется в свою ученицу. Она не догадывается о чувствах учителя. Родные устраивают помолвку Юлии и Гофман находится на грани безумия и помышляет о двойном самоубийстве.

Библиография Гофмана:

Сборник новелл «Фантазии в манере Калло» (нем. Fantasiestücke in Callot"s Manier) (1814);
«Жак Калло» (нем. Jaques Callot);
«Кавалер Глюк» (нем. Ritter Glück);
«Крейслериана (I)» (нем. Kreisleriana);
«Дон Жуан» (нем. Don Juan);
«Известие о дальнейших судьбах собаки Берганца» (нем. Nachricht von den neuesten Schicksalen des Hundes Berganza);
«Магнетизер» (нем. Der Magnetiseur);
«Золотой горшок» (нем. Der goldene Topf);
«Приключение в ночь под Новый год» (нем. Die Abenteuer der Silvesternacht);
«Крейслериана (II)» (нем. Kreisleriana);
Пьеса-сказка «Принцесса Бландина» (нем. Prinzessin Blandina) (1814);
Роман «Эликсиры сатаны» (нем. Die Elixiere des Teufels) (1815);
Повесть-сказка «Щелкунчик и Мышиный король» (нем. Nußknacker und Mausekönig) (1816);
Сборник новелл «Ночные этюды» (нем. Nachtstücke) (1817);
«Песочный Человек» (нем. Der Sandmann);
«Обет» (нем. Das Gelübde);
«Игнац Деннер» (нем. Ignaz Denner);
«Церковь иезуитов в Г.» (нем. Die Jesuiterkirche in G.);
«Майорат» (нем. Das Majorat);
«Пустой дом» (нем. Das öde Haus);
«Sanctus» (нем. Das Sanctus);
«Каменное сердце» (нем. Das steinerne Herz);
Эссе «Необыкновенные страдания директора театра» (нем. Seltsame Leiden eines Theater-Direktors) (1818);
Повесть-сказка «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» (нем. Klein Zaches, genannt Zinnober) (1819);
Повесть-сказка «Принцесса Брамбилла» (нем. Prinzessin Brambilla) (1820);
Сборник новелл «Серапионовы братья» (нем. Die Serapionsbrüder) (1819-21);
«Отшельник Серапион» (нем. Der Einsiedler Serapion);
«Советник Креспель» (нем. Rat Krespel);
«Фермата» (нем. Die Fermate);
«Поэт и композитор» (нем. Der Dichter und der Komponist);
«Эпизод из жизни трех друзей» (нем. Ein Fragment aus dem Leben dreier Freunde);
«Артурова зала» (нем. Der Artushof);
«Фалунские рудники» (нем. Die Bergwerke zu Falun);
«Щелкунчик и Мышиный король» (нем. Nußknacker und Mausekönig);
«Состязание певцов» (нем. Der Kampf der Sänger);
«История с привидением» (нем. Eine Spukgeschichte);
«Автоматы» (нем. Die Automate);
«Дож и догаресса» (нем. Doge und Dogaresse);
«Старая и новая духовная музыка» (нем. Alte und neue Kirchenmusik);
«Майстер Мартин-бочар и его подмастерья» (нем. Meister Martin der Küfner und seine Gesellen);
«Неизвестное дитя» (нем. Das fremde Kind);
«Сведения из жизни известного лица» (нем. Nachricht aus dem Leben eines bekannten Mannes);
«Выбор невесты» (нем. Die Brautwahl);
«Зловещий гость» (нем. Der unheimliche Gast);
«Мадемуазель де Скюдери» (нем. Das Fräulein von Scudéry);
«Счастье игрока» (нем. Spielerglück);
«Барон фон Б.» (нем. Der Baron von B.);
«Синьор Формика» (нем. Signor Formica);
«Захариас Вернер» (нем. Zacharias Werner);
«Видения» (нем. Erscheinungen);
«Взаимозависимость событий» (нем. Der Zusammenhang der Dinge);
«Вампиризм» (нем. Vampirismus);
«Эстетическое чаепитие» (нем. Die ästhetische Teegesellschaft);
«Королевская невеста» (нем. Die Königsbraut);
Роман «Житейские воззрения кота Мурра» (нем. Lebensansichten des Katers Murr) (1819-21);
Роман «Повелитель блох» (нем. Meister Floh) (1822);
Поздние новеллы (1819-1822): «Хайматохаре» (нем. Haimatochare);
«Маркиза де ла Пивардьер» (нем. Die Marquise de la Pivardiere);
«Двойники» (нем. Die Doppeltgänger);
«Разбойники» (нем. Die Räuber);
«Ошибки» (нем. Die Irrungen);
«Тайны» (нем. Die Geheimnisse);
«Огненный дух» (нем. Der Elementargeist);
«Datura fastuosa» (нем. Datura fastuosa);
«Мастер Иоганн Вахт» (нем. Meister Johannes Wacht);
«Враг» (нем. Der Feind (Fragment));
«Выздоровление» (нем. Die Genesung);
«Угловое окно» (нем. Des Vetters Eckfenster)

Экранизации произведений Гофмана:

Щелкунчик (мультфильм, 1973);
Орех Кракатук, 1977 - фильм Леонида Квинихидзе;
Ошибка старого волшебника (фильм), 1983 год;
Щелкунчик и мышиный король (мультфильм), 1999 год;
Щелкунчик (мультфильм, 2004);
«Гофманиада»;
Щелкунчик и Крысиный Король (фильм в формате 3D), 2010 год

Музыкальные произведения Гофмана:

зингшпиль «Веселые музыканты» (нем. Die lustigen Musikanten) (либретто: Клеменс Брентано) (1804);
музыка к трагедии Захариаса Вернера «Крест на Балтийском море» (нем. Bühnenmusik zu Zacharias Werners Trauerspiel Das Kreuz an der Ostsee) (1805);
сонаты для фортепиано: A-Dur, f-moll, F-Dur, f-moll, cis-moll (1805-1808);
балет «Арлекин» (нем. Arlequin) (1808);
Miserere b-moll (1809);
«Большое трио для фортепиано, скрипки и виолончели» (нем. Grand Trio E-Dur) (1809);
мелодрама «Дирна. Индийская мелодрама в 3-х актах» (нем. Dirna) (либретто: Юлиус фон Зоден) (1809);
опера «Аврора» (нем. Aurora) (либретто: Франц фон Хольбайн) (1812);
опера «Ундина» (нем. Undine) (либретто: Фридрих де ла Мотт Фуке) (1816)

К 240-летию со дня рождения

Стоя у могилы Гофмана на Иерусалимском кладбище в центре Берлина, подивилась тому, что на скромном памятнике он представлен в первую очередь как советник апелляционного суда, юрист и лишь затем как поэт, музыкант и художник. Впрочем, он ведь и сам признавался: «По будням я юрист и разве только чуточку музыкант, днём в воскресенье я рисую, а вечерами до поздней ночи я – весьма остроумный сочинитель». Всю жизнь он – великий совместитель.

Третьим на памятнике стояло крестильное имя Вильгельм. А между тем он сам заменил его именем боготворимого Моцарта – Амадей. Неспроста заменил. Он ведь поделил человечество на две неравные части: «Одна состоит только из хороших людей, но плохих музыкантов или вовсе не музыкантов, другая же – из истинных музыкантов». Не нужно понимать это буквально: отсутствие музыкального слуха – не главный грех. «Хорошие люди», филистеры, посвящают себя интересам кошелька, что ведёт к необратимым извращениям человечности. По словам Томаса Манна, они отбрасывают широкую тень. Филистерами становятся, музыкантами рождаются. Та часть, к которой принадлежал Гофман, это люди духа, а не брюха – музыканты, поэты, художники. «Хорошие люди» их чаще всего не понимают, презирают, смеются над ними. Гофман сознаёт, что его героям некуда бежать, жить среди филистеров – это их крест. И он сам нёс его до гробовой доски. А жизнь его по нынешним меркам была короткой (1776-1822)

Страницы биографии

Удары судьбы сопровождали Гофмана от рождения до смерти. Он родился в Кёнигсберге, где в ту пору профессорствовал «узколицый» Кант. Родители быстро разошлись, и с 4-х лет вплоть до университета он жил в доме дяди, успешного юриста, но человека чванливого и педантичного. Сирота при живых родителях! Мальчик рос замкнутым, чему способствовал его малый рост и облик уродца. При внешней расхлябанности и шутовстве натура его была уязвима до чрезвычайности. Экзальтированная психика определит многое в его творчестве. Природа наделила его острейшим умом и наблюдательностью. Душа ребёнка, подростка, тщетно жаждавшая любви и ласки, не ожесточилась, но, израненная, страдала Показательно признание: «Юность моя подобна иссушённой пустыне, без цветов и тени».

Университетские занятия юриспруденцией он рассматривал как досадную повинность, ибо по-настоящему любил только музыку. Чиновничья служба в Глогау, Берлине, Познани и особенно в захолустном Плоцке тяготила. Но всё же в Познани счастье улыбнулось: обвенчался с очаровательной полькой Михалиной. Мишка, хоть и чуждая его творческим исканиям и духовным запросам, станет его верным другом и опорой до конца. Влюбляться он будет не раз, но всегда без взаимности. Муки неразделённой любви запечатлеет он во многих произведениях.

В 28 лет Гофман – правительственный чиновник в занятой пруссаками Варшаве. Здесь раскрылись и композиторские способности, и певческий дар, и талант дирижёра. С успехом поставлены два его зингшпиля. «Музы всё ещё ведут меня по жизни как святые заступницы и покровительницы; им предаюсь целиком», – пишет он другу. Но и службой он не пренебрегает.

Вторжение Наполеона в Пруссию, хаос и нескладица военных лет положили конец недолгому благополучию. Началась скитальческая, материально неустроенная, порой голодная жизнь: Бамберг, Лейпциг, Дрезден… Умерла двухлетняя дочь, тяжко занемогла жена, сам заболел нервной горячкой. Он брался за любую работу: домашний учитель музыки и пения, торговец нотами, капельмейстер, художник-декоратор, директор театра, рецензент «Всеобщей музыкальной газеты»… А в глазах обывателей-филистеров этот маленький, невзрачный, нищий и бесправный человечек – попрошайка у дверей бюргерских салонов, шут гороховый. Между тем, в Бамберге он проявил себя как человек театра, предвосхитив принципы и Станиславского, и Мейерхольда. Здесь он сложился как универсальный художник, о котором мечтали романтики.

Гофман в Берлине

Осенью 1814 года Гофман с помощью друга получил место в уголовном суде в Берлине. Впервые за многие годы скитаний у него появилась надежда обрести постоянное пристанище. В Берлине он оказался в центре литературной жизни. Здесь завязались знакомства с Людвигом Тиком, Адальбертом фон Шамиссо, Клеменсом Брентано, Фридрихом Фуке де ла Мотт, автором повести «Ундина», художником Филиппом Фейтом (сыном Доротеи Мендельсон). Раз в неделю друзья, назвавшие своё сообщество в честь пустынника Серапиона, собирались в кофейне на Унтер-ден-Линден (Serapionsabende). Засиживались допоздна. Гофман читал им свои новейшие произведения, они вызывали живую реакцию, расходиться не хотелось. Интересы пересекались. Гофман стал писать музыку к повести Фуке, тот согласился стать либреттистом, и в августе 1816-го романтическая опера «Ундина» была поставлена на сцене Королевского Берлинского театра. Состоялось 14 спектаклей, но через год театр сгорел. В огне погибли чудесные декорации, которые по эскизам Гофмана выполнил сам Карл Шинкель, прославленный художник и придворный архитектор, который в начале Х1Х в. построил чуть ли ни пол-Берлина. А поскольку с Тамарой Шинкель, прямым потомком великого мастера, я училась в Московском пединституте, то чувствую и себя причастной к гофмановской «Ундине».

Со временем занятия музыкой отошли на второй план. Своё музыкальное призвание Гофман как бы передал любимому герою, его alter ego, Иоганну Крейслеру, который из произведения в произведение несёт с собой высокую музыкальную тему. Гофман был энтузиастом музыки, называл её «праязыком природы».

Будучи в высшей степени Homo Ludens (человеком играющим), Гофман по-шекспировски воспринимал весь мир как театр. Его близким другом был знаменитый актёр Людвиг Девриент, с которым он встречался в кабачке Люттера и Вегнера, где они бурно проводили вечера, предаваясь как возлияниям, так и вдохновенным юмористическим импровизациям. Оба были уверены, что у них имеются двойники и поражали завсегдатаев искусством перевоплощения. Эти посиделки закрепили за ним славу полубезумного алкоголика. Увы, он и в самом деле под конец стал пьяницей и держался эксцентрично и манерно, но чем дальше, тем яснее становилось, что в июне 1822 года в Берлине от сухотки спинного мозга в муках и безденежьи скончался величайший маг и чародей немецкой литературы.

Литературное наследство Гофмана

Сам Гофман своё призвание видел в музыке, но славу приобрёл писательством. Всё началось с «Фантазий в манере Калло» (1814-15), затем последовали «Ночные рассказы» (1817), четырёхтомник новелл «Серапионовы братья» (1819-20), своеобразный романтический «Декамерон». Гофман написал ряд больших повестей и два романа – так называемый «чёрный», или готический роман «Эликсиры сатаны» (1815-16) о монахе Медарде, в котором сидят два существа, одно из них – злой гений, и незавершённые «Житейские воззрения кота Мурра» (1820-22). Помимо этого, сочинялись сказки. Самая известная из них рождественская – «Щелкунчик и мышиный король». С приближением Нового года в театрах и по телевидению идёт балет «Щелкунчик». Музыка Чайковского у всех на слуху, но лишь единицы знают, что балет написан по сказке Гофмана.

О сборнике «Фантазии в манере Калло»

Французский художник XVII века Жак Калло известен своими гротескными рисунками и офортами, в которых реальность выступает в фантастическом обличье. Уродливые фигуры на его графических листах, изображавших сцены карнавала или театральные представления, пугали и притягивали. Манера Калло импонировала Гофману и дала определённый художественный стимул.

Центральным произведением сборника стала новелла «Золотой горшок», у которой подзаголовок – «Сказка из новых времён». Сказочные происшествия случаются в современном писателю Дрездене, где рядом с обыденным миром существует потаённый мир чародеев, волшебников и злых колдуний. Впрочем, как выясняется, они ведут двойное существование, некоторые из них прекрасно совмещают магию и волшебство со службой в архивах и присутственных местах. Таков ворчливый архивариус Линдхорст – владыка Саламандр, такова злая старуха-колдунья Рауэр, торгующая у городских ворот, дочь репы и драконова пера. Именно её корзинку с яблоками нечаянно опрокинул главный герой студент Ансельм, от этой мелочи и пошли все его злоключения.

Каждая глава сказки названа автором «вигилия», что на латинском языке означает – ночная стража. Ночные мотивы вообще характерны для романтиков, здесь же сумеречное освещение усиливает таинственность. Студент Ансельм – растяпа, из породы тех, у кого, если падает бутерброд, то непременно маслом вниз, но и он верит в чудеса. Он – носитель поэтического чувства. При этом он надеется занять подобающее место в обществе, стать гофратом (надворным советником), тем более, что дочь конректора Паульмана Вероника, за которой он ухаживает, твёрдо определилась в жизни: она станет женой гофрата и будет красоваться по утрам в окне в элегантном туалете на удивление прохожим франтам. Но волею случая Ансельм прикоснулся к миру чудесного: внезапно в листве дерева он увидел трёх изумительных золотисто-зелёных змеек с сапфировыми глазами, увидел и – пропал. «Он чувствовал, как в глубине его существа шевелилось что-то неведомое и причиняло ему ту блаженную и томительную скорбь, которая обещает человеку другое, высшее бытие».

Гофман проводит своего героя через множество испытаний, прежде чем он попадает в волшебную Атлантиду, где соединяется с дочкой могущественного повелителя Саламандр (он же архивариус Линдхорст) – синеглазой змейкой Серпентиной. В финале все обретают партикулярный облик. Дело заканчивается двойной свадьбой, ибо Вероника находит своего гофрата – это прежний соперник Ансельма Геербранд.

Ю. К Олеша в заметках о Гофмане, которые возникли при чтении «Золотого горшка», задаётся вопросом: «Кто он был, этот безумный человек, единственный в своём роде писатель в мировой литературе, со вскинутыми бровями, загнутым книзу тонким носом, с волосами, навсегда поднявшимися дыбом?» Возможно, знакомство с его творчеством позволит ответить на этот вопрос. Я бы рискнула назвать его последним романтиком и родоначальником фантастического реализма.

«Песочный человек» из сборника «Ночные рассказы»

Название сборника «Ночные рассказы» не случайно. По большому счёту, все вещи Гофмана можно назвать «ночными», ибо он – поэт мрачных сфер, в которых человек ещё связан с тайными силами, поэт бездн, провалов, из которых возникает то двойник, то призрак, то вампир. Он даёт понять читателю, что побывал в царстве теней, даже когда облекает свои фантазии в дерзкую и весёлую форму.

«Песочный человек», которого он неоднократно переделывал, – несомненный шедевр. В этой повести особую напряженность приобретает борьба между отчаянием и надеждой, между мраком и светом. Гофман уверен, что человеческая личность является не чем-то постоянным, а зыбким, способным трансформироваться, раздваиваться. Таков главный герой повести студент Натанаэль, наделённый поэтическим даром.

В детстве его пугали песочным человеком: если ты не заснёшь, придёт песочник, бросит тебе в глаза песок, а потом и глаза отнимет. Уже став взрослым, Натаниэль не может избавиться от страха. Ему кажется, что кукольный мастер Коппелиус – песочный человек, а коммивояжер Коппола, продающий очки и увеличительные стёкла, – тот же самый Коппелиус, т.е. тот же самый песочный человек. Натаниэль явно находится на грани душевной болезни. Напрасно невеста Натаниэля Клара, простая и разумная девушка, пытается его излечить. Она верно говорит, что то страшное и ужасное, о чём постоянно говорит Натанаэль, произошло в его душе, а внешний мир мало к тому причастен. Его стихи с их сумрачным мистицизмом ей скучны. Романтически экзальтированный Натанаэль ей не внемлет, он готов видеть в ней убогую мещанку. Неудивительно, что юноша влюбляется в механическую куклу, которую профессор Спаланцани с помощью Коппелиуса мастерил в течение 20 лет и, выдав её за свою дочь Оттилию, ввёл в высшее общество провинциального городка. Натаниэль не понимал, что предмет его воздыханий – хитроумный механизм. Но ведь обманулись решительно все. Заводная кукла посещала светские собрания, пела и танцевала, как живая, и все восхищались её красотой и образованностью, хотя кроме «ох!» и «ах!» она ничего не говорила. И в ней-то Натанаэль увидел «родственную душу». Что это как не насмешка над юношеским донкихотством романтического героя?

Натаниэль идёт делать предложение Оттилии и застаёт ужасную сцену: перессорившиеся профессор и кукольный мастер на его глазах разрывают куклу Оттилию на части. Юноша сходит с ума и, взобравшись на колокольню, бросается оттуда вниз.

Видимо, сама действительность представлялась Гофману бредом, кошмаром. Желая сказать, что люди бездушны, он превращает своих героев в автоматы, но самое ужасное, что этого никто не замечает. Происшествие с Оттилией и Натаниэлем взволновало горожан. Как быть? Как узнать, не манекен ли сосед? Как, наконец, доказать, что ты сам не марионетка? Каждый старался повести себя как можно необычнее, чтобы избежать подозрений. Вся история приобрела характер кошмарной фантасмагории.

«Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» (1819) – одно из самых гротескных произведений Гофмана. Сказка эта отчасти перекликается с «Золотым горшком». Сюжет её довольно прост. Благодаря трём чудесным золотым волоскам уродец Цахес, сын несчастной крестьянки, оказывается в глазах окружающих мудрее, красивее, достойней всех. Он с молниеносной быстротой становится первым министром, получает руку прекрасной Кандиды, пока волшебник не разоблачает мерзкого уродца.

«Безумная сказка», «самая юмористическая из всех написанных мною», – так говорил о ней автор. Такова его манера – облекать в покровы юмора серьёзнейшие вещи. Речь ведь идёт об ослеплённом, оглуплённом обществе, принимающем «сосульку, тряпку за важного человека» и творящем из него кумира. Кстати, так было и в «Ревизоре» Гоголя. Гофман создаёт великолепную сатиру на «просвещённую деспотию» князя Пафнутия. «Это не только чисто романтическая притча об извечной филистерской враждебности поэзии («Всех фей гнать!» – таков первый приказ начальства. – Г.И.), но и сатирическая квинтэссенция немецкого убожества с его претензиями на великодержавность и неискоренимыми мелкопоместными замашками, с его полицейским просвещением, с раболепием и подавленностью подданных» (А.Карельский).

В карликовом государстве, где «просвещение разразилось», его программу намечает камердинер князя. Он предлагает «вырубить леса, сделать реку судоходной, развести картофель, улучшить сельские школы, насадить акации и тополя научить юношество распевать на два голоса утренние и вечерние молитвы, проложить шоссейные дороги и привить оспу». Кое-что из этих «просветительских акций» действительно имело место в Пруссии Фридриха II, который разыгрывал роль просвещённого монарха. Просвещение здесь проходило под девизом: «Гнать всех инакомыслящих!»

Среди инакомыслящих – студент Бальтазар. Он из породы истинных музыкантов, а потому страдает в среде филистеров, т.е. «хороших людей». «В чудесных голосах леса Бальтазару слышалась безутешная жалоба природы, и, казалось, он и сам должен раствориться в этой жалобе, и всё его существование – чувство глубочайшей непреодолимой боли».

По законам жанра сказка заканчивается хэппи-эндом. С помощью театральных эффектов, подобных фейерверку, Гофман позволяет «одарённому внутренней музыкой» студенту Бальтазару, влюблённому в Кандиду, победить Цахеса. Спаситель-волшебник, который научил Бальтазара вырвать три золотых волоска у Цахеса, после чего у всех спала пелена с глаз, делает молодожёнам свадебный подарок. Это домик с участком, где произрастает отменная капуста, в кухне «горшки никогда не перекипают», в столовой не бьётся фарфор, в гостиной не пачкаются ковры, иначе говоря, здесь царит вполне мещанский уют. Так вступает в права романтическая ирония. С ней мы встречались и в сказке «Золотой горшок», где золотой горшок получали под занавес влюблённые. Этот знаковый сосуд-символ пришёл на смену голубому цветку Новалиса, в свете этого сравнения беспощадность иронии Гофмана становилась ещё очевиднее.

О «Житейских воззрениях кота Мурра»

Книга задумывалась как итоговая, в ней сплелись все темы и особенности манеры Гофмана. Здесь трагедия соединилась с гротеском, хотя они обратны друг другу. Сама композиция тому способствовала: биографические записки учёного кота прослаиваются страницами из дневника гениального композитора Иоганна Крейслера, которые Мурр использовал вместо промокашек. Так и напечатал рукопись незадачливый издатель, помечая «вкрапления» гениального Крейслера как «Мак. л.» (макулатурные листы). Кому нужны страдания и печали любимца Гофмана, его alter ego? На что они годятся? Разве что на просушку графоманских упражнений учёного кота!

Иоганн Крейслер, дитя бедных и невежественных родителей, познавший нужду и все превратности судьбы, – странствующий музыкант-энтузиаст. Это – любимец Гофмана, он действует во многих его произведениях. Энтузиасту чуждо всё, что имеет вес в обществе, потому его ждут непонимание и трагическое одиночество. В музыке и любви уносится Крейслер далеко, далеко в светлые миры, известные ему одному. Но тем безумнее для него возврат с этой высоты на землю, в суету и грязь маленького города, в круг низменных интересов и мелких страстей. Натура неуравновешенная, постоянно раздираемая сомнениями в людях, в мире, в собственном творчестве. От восторженного экстаза он легко переходит к раздражительности или к полной мизантропии по самому незначительному поводу. Фальшивый аккорд вызывает у него приступ отчаяния. «Крейслер нелеп, почти смешон, он постоянно шокирует респектабельность. Эта неконтактность с миром отражает полное неприятие окружающей жизни, её тупости, невежества, бездумия и пошлости… Крейслер восстаёт один против целого мира, и он обречён. Мятежный дух его гибнет в душевной болезни» (И.Гарин).

Но ведь не он, а учёный кот Мурр претендует на роль романтического «сына века». Да и роман пишется от его имени. Перед нами не просто двухярусная книга: «Крейслериана» и животный эпос «Мурриана». Новое здесь – линия Мурра. Мурр не просто филистер. Он пытается предстать энтузиастом, мечтателем. Романтический гений в образе кота – смешная идея. Вслушайтесь в его романтические тирады: «… я знаю твёрдо: моя родина – чердак!. Климат отчизны, её нравы, обычаи – как неугасимы эти впечатления… Откуда во мне такой возвышенный образ мыслей, такое неодолимое стремление в высшие сферы? Откуда такой редкостный дар мигом возноситься вверх, такие достойные зависти отважные, гениальнейшие прыжки? О, сладкое томление наполняет грудь мою! Тоска по родному чердаку поднимается во мне мощной волной! Тебе я посвящаю эти слёзы, о прекрасная родина…» Что это как не убийственная пародия на романтические эмпиреи йенских романтиков, но ещё больше – на германофильство гейдельбергцев?!

Писатель создал грандиозную пародию на само романтическое мировоззрение, зафиксировав симптомы кризиса романтизма. Именно сплетение, единство двух линий, сталкивание пародии с высоким романтическим стилем рождает нечто новое, неповторимое.

«Что за истинно зрелый юмор, какая сила действительности, какая злость, какие типы и портреты и рядом – какая жажда красоты, какой светлый идеал!» Достоевский так оценил «Кота Мурра», но это достойная оценка творчества Гофмана в целом.

Двоемирие Гофмана: буйство фантазии и «суетня жизни»

Каждый истинный художник воплощает своё время и ситуацию человека в этом времени на художественном языке эпохи. Художественный язык гофмановского времени – романтизм. Разрыв между мечтой и действительностью составляет основу романтического миросозерцания. «Тьмы низких истин мне дороже/ Нас возвышающий обман» – эти слова Пушкина можно поставить эпиграфом к творчеству немецких романтиков. Но если предшественники, возводя свои воздушные замки, уносились прочь от земного в идеализированное Средневековье или в романтизированную Элладу, то Гофман отважно погружался в современную реальность Германии. При этом он как никто до него смог выразить тревожность, зыбкость, изломанность эпохи и самого человека. По мысли Гофмана, не только общество поделено на части, каждый человек, его сознание раздвоено, разорвано. Личность утрачивает свою определённость, цельность, отсюда мотив двойничества и безумия, столь характерный для Гофмана. Мир неустойчив, и человеческая личность распадается. Борьба между отчаянием и надеждой, между мраком и светом ведётся почти во всех его произведениях. Не дать тёмным силам места в своей душе – вот что волнует писателя.

При внимательном чтении даже в самых фантастических вещах Гофмана, таких как «Золотой горшок», «Песочный человек», можно обнаружить весьма глубокие наблюдения над реальной жизнью. Он сам признался: «Во мне слишком сильно чувство реальности». Выражая не столько гармонию мира, сколько жизненный диссонанс, Гофман передавал его с помощью романтической иронии и гротеска. В его произведениях полным полно всяческих духов и призраков, происходят вещи невероятные: кот сочиняет стихи, министр тонет в ночном горшке, у дрезденского архивариуса брат – дракон, а дочери – змейки и прочее и прочее, тем не менее, он писал о современности, о последствиях революции, об эпохе наполеоновских смут, которые многое перевернули в сонном укладе трёхсот немецких государств-княжеств.

Он заметил, что вещи стали властвовать над человеком, жизнь механизируется, автоматы, бездушные куклы берут верх над человеком, индивидуальное тонет в стандартном. Он задумывался над таинственным феноменом претворения всех ценностей в меновую стоимость, прозревал новую силу денег.

Что позволяет ничтожному Цахесу превратиться в могущественного министра Циннобера? Три золотых волоска, которыми наделила его сострадательная фея, имеют чудодейственную силу. Это отнюдь ещё не бальзаковское понимание беспощадных законов нового времени. Бальзак был доктором социальных наук, а Гофман – провидец, которому фантастика помогала обнажать прозу жизни и строить гениальные догадки о будущем. Показательно, что сказки, где он давал волю безудержной фантазии, имеют подзаголовки – «Сказки из новых времён». Он не просто судил современную действительность как бездуховное царство «прозы», он сделал её предметом изображения. «Опьянённый фантазиями Гофман,– как писал о нём выдающийся германист Альберт Карельский, – на поверку обескураживающе трезв».

Уходя из жизни, в последнем рассказе «Угловое окно» Гофман поделился своей тайной: «Ты, чего доброго, думаешь, что я уже поправляюсь? Отнюдь нет… Но вот это окно – утешение для меня: здесь мне снова явилась жизнь во всей своей пестроте, и я чувствую, как мне близка её никогда не прекращающаяся суетня».

Берлинский дом Гофмана с угловым окном и его могилу на иерусалимском кладбище «подарили» мне Мина Полянская и Борис Антипов из породы энтузиастов, столь чтимой нашим юбиляром.

Гофман в России

Тень Гофмана благотворно осеняла русскую культуру в Х1Х веке, о чём подробно и убедительно рассказали филологи А. Б. Ботникова и моя сокурсница по аспирантуре Джульетта Чавчанидзе, проследившие взаимоотношения Гоголя и Гофмана. Ещё Белинский удивлялся, почему Европа не ставит «гениального» Гофмана рядом с Шекспиром и Гёте. «Русским Гофманом» называли князя Одоевского. Герцен восхищался им. Страстный поклонник Гофмана, Достоевский писал о «Коте Мурре»: «Что за истинно зрелый юмор, какая сила действительности, какая злость, какие типы и портреты и рядом – какая жажда красоты, какой светлый идеал!» Это достойная оценка творчества Гофмана в целом.

В ХХ веке влияние Гофмана испытали Кузмин, Хармс, Ремизов, Набоков, Булгаков. Маяковский не всуе поминал его имя в стихах. Ахматова не случайно выбрала его в провожатые: «Вечерней порою/ Сгущается тьма,/ Пусть Гофман со мною/ Дойдёт до угла».

В 1921 году в Петрограде при «Доме искусств» сложилось сообщество литераторов, которые назвали себя в честь Гофмана – Серапионовы братья. В него вошли Зощенко, Вс. Иванов, Каверин, Лунц, Федин, Тихонов. Они тоже собирались еженедельно для чтения и обсуждения своих произведений. Вскоре навлекли они упрёки пролетарских писателей в формализме, что «аукнулось» в 1946 году в Постановлении ЦК ВКП (б) о журналах «Нева» и «Ленинград». Шельмовали и подвергли остракизму, обрекая на гражданскую смерть, Зощенко и Ахматову, но «под раздачу» попал и Гофман: он был назван «родоначальником салонного декадентства и мистицизма». Для судеб Гофмана в советской России невежественное суждение «партайгеноссе» Жданова имело печальные последствия: перестали издавать и изучать. Трёхтомник избранных его произведений вышел лишь в 1962-м в издательстве «Художественная литература» стотысячным тиражом и сразу стал раритетом. Гофман долго оставался на подозрении, и только в 2000 году вышло 6-томное собрание его сочинений.

Прекрасным памятником гению-чудаку мог бы стать фильм Андрея Тарковского, который он намеревался снять. Не успел. Остался лишь его дивный сценарий – «Гофманиада».

В июне 2016-го в Калининграде стартовал Международный литературный фестиваль-конкурс «Русский Гофман», в котором участвуют представители 13 стран. В его рамках предусмотрена выставка в Москве в Библиотеке иностранной литературы им. Рудомино «Встречи с Гофманом. Русский круг». В сентябре на большой экран выйдет полнометражный кукольный фильм «Гофманиада. Искушение юного Ансельма», в котором виртуозно переплелись сюжеты сказок «Золотой горшок», «Крошка Цахес», «Песочный человек» и страницы биографии автора. Это самый грандиозный проект «Союзмультфильма», задействовано 100 кукол, режиссёр Станислав Соколов снимал его 15 лет. Главный художник картины – Михаил Шемякин. На фестивале в Калининграде было показано 2 части фильма. Мы – в ожидании и предвкушении встречи с ожившим Гофманом.

Грета Ионкис