Алексей денисов уральский картины. Денисов-Уральский

) - русский живописец и камнерез.

Родители

Родился в Екатеринбурге, в семье Матрёны Карповны и Козьмы Осиповича, потомственного резчика по камню. Насколько удалось установить, род камнерезов и знатоков уральских недр Денисовых известен с деда художника - горнозаводского крестьянина-старообрядца Осипа Денисова. Его сын Козьма более двадцати лет проработал в шахтах Березовского завода, потом переехал с семьей в Екатеринбург, где родился сын Алексей. Козьма Денисов занимался «рельефным» делом - изготовлением «наборных» картин, «насыпных» икон, горок-коллекций - с 1856 года. Очевидно, его произведения пользовались определенным признанием. Так, в 1872 году он экспонировал на Политехнической выставке в Санкт-Петербурге «Горку минералов уральского хребта, представляющую медные руды с их спутниками, в жилах, так же месторождения золотых, свинцовых, серебряных, медных и других руд» высотой около 70 см. На следующий год «картины из уральских минеральных пород» он демонстрировал уже на Венской всемирной выставке.

Биография

С юных лет Алексей осваивал тонкости камнерезного дела - от простейших операций до создания самостоятельных работ. Дебютом молодого мастера стала Всероссийская художественно-промышленная выставка 1882 года в Москве. Алексей Козьмич представил на выставку минералы с Уральского хребта, картину и сталактитовый грот из уральских минералов, которые были отмечены почетным дипломом. В конце 1880-х годов мастер-камнерез и художник-самоучка отправляется покорять Северную столицу, имея за плечами опыт участия в крупных национальных и международных выставках в Москве (1882), Екатеринбурге (1887), Копенгагене (1888), Париже (1889). Преодолевая трудности и лишения, он осваивает искусство живописи и акварели в Рисовальной школе при Императорском обществе поощрения художеств, создает рисунки для периодических изданий, подрабатывает художником-оформителем в училище технического рисования барона Штиглица.

Ненадолго вернувшись в Екатеринбург в середине 1890-х, Алексей готовится к новому покорению столиц. После успеха на Всемирной выставке 1900 года в Париже, в декабре того же года он открывает в Екатеринбурге первую персональную выставку «Урал в живописи». Весной выставка переезжает в губернский город Пермь. Искреннее, очень личное отношение художника к изображаемым пейзажам подкупает зрителей. Восхищенные эпическим размахом выставки критики готовы прощать автору технические промахи. Успех прошедших на родине выставок воодушевляет мастера - он вновь штурмует Петербург.

Рубеж веков отмечен для Денисова рядом знаменательных событий, изменивших не только его творческую и общественную, но и частную жизнь. В середине 1890-х годов он женится на Александре Николаевне Березовской, вскоре рождается единственный сын и наследник Николай. В это время крепнет дружба художника с Дмитрием Наркисовичем Маминым-Сибиряком , оказавшим большое влияние на его становление. По примеру писателя, в 1900 году Денисов добавляет к своей фамилии столь важный для него топоним - «Уральский».

Весной 1902 года в помещении петербургского театра «Пассаж» художник открывает новую - «передвижную» - Выставку «Картины Урала и его богатства». Об успехе этого предприятия свидетельствует второе издание «Руководства к обзору» с существенно расширенными описаниями и комментариями. Следующий год был ознаменован еще одной выставкой, прошедшей в том же помещении. Сам художник назвал её «ювелирной», а в интервью, данном в связи с открытием экспозиции, он уже анонсирует следующую выставку - в Москве.

В начале 1903 года открывается «Горнопромышленное агентство по распространению полезных ископаемых России А. К. Денисов (Уральский) и К°». Петербургский адрес предприятия - Литейный проспект , 64, одновременно на бумагах указывается и екатеринбургский адрес - Покровский проспект, 71-73/116 (дом на углу Покровского проспекта и Кузнечной улицы, купленный когда-то отцом художника). В рекламных объявлениях указывалось, что Агентство включает в себя склад систематизированных минералогических коллекций, русских драгоценных камней и заводских изделий из камня, а также созданных в собственной мастерской, первую передвижную Выставку картин и богатств Урала. Секрет успеха заключался в талантливом сочетании коммерческого чутья мастера с искренним и пронзительным чувством привязанности к Уралу. Поэтому и представленный ассортимент радует разнообразием: отдельные образцы и целые обширные коллекции минералов, камнерезные изделия и ювелирные украшения, живопись и графика.

Успешно проходит выставка «Урал и его богатства», открытая в начале 1904 года в Москве. Участие в этом же году во Всемирной выставке в американском Сент-Луисе принесло художнику не только награду - Большую серебряную медаль, но и тяжелое разочарование: живописная часть отправленной коллекции не вернулась.

Возрастающая популярность и все увеличивающиеся торговые обороты заставляют искать престижный адрес для открытия магазина. Случай представился и Денисов приобретает в доходном доме Э. К. Нобель магазин ювелира Э. К. Шуберта. Витрины магазина выходили на оживленный участок набережной реки Мойки (дом 42), а само здание протянулось на всю глубину квартала, выходя вторым фасадом на престижную Конюшенную улицу. С этого времени в справочнике «Весь Петербург» низменно появляется информация о фирме «Горнопромышленное агентство», владельцы - Алексей Козьмич Денисов-Уральский и Александра Николаевна Денисова (уральские драгоценные камни).

Следующие годы посвящены напряженной работе - развиваются магазин и мастерские, выполняются заказы ведущих ювелирных фирм Европы, живописные полотна и графические листы экспонируются на ежегодных выставках, идет работа по подготовке новой большой экспозиции. Открытая в январе 1911 года в Петербурге на Большой Конюшенной , 29, выставка «Урал и его богатства» стала подлинным триумфом - за время работы её посетило множество жителей и гостей столицы, неоднократно появлялись в выставочных залах представители правящей династии и высокопоставленные зарубежные гости. Благодаря этой выставке завязываются прочные деловые отношения с парижской фирмой Картье. Успех выставки и развитие предприятия позволили подумать о расширении торговых площадей. В конце 1911 года Алексей Козьмич покупает помещение на престижной Морской улице, в доме 27. Соседями уральца с этого времени становятся ведущие ювелирные фирмы России - Фаберже, Овчинниковы, Тилландер.

В 1912 году А. К. Денисов-Уральский становится одним из соучредителей «Общества для содействия развитию и улучшению кустарного и шлифовального промысла „Русские самоцветы“», на основе которого появилось знаменитое петербургское предприятие, специализирующееся на обработке поделочных камней.

Начало Первой мировой войны, потери русской армии и страдания народа заставляют художника по-новому взглянуть на своё творчество. Он принимает участие в благотворительной выставке живописцев. События заставляют его обратиться к любимому камню и заняться созданием особой серии аллегорических изображений воюющих держав . Эти произведения стали основой последней прижизненной выставки мастера. Все средства от продажи входных билетов Алексей Козьмич передал в пользу русских солдат и общества попечения о детях.

Октябрьская революция застала художника на даче в местечке Уусикиркко , где он оправлялся от подточивших здоровье тяжелых потерь - смерти столь близкой ему матери и трагической гибели единственного сына. В начале 1918 года Денисов-Уральский, как и многие жители дач на Карельском перешейке, оказался в невольной эмиграции на территории независимой Финляндии. Его последние годы были омрачены безуспешными попытками создания в Екатеринбурге своего музея и тяжелой душевной болезнью, которая привела Алексея Козьмича в лечебницу в Выборге. Скончавшийся в её стенах в 1926 году, мастер был похоронен в православной части выборгского кладбища Ристимяки, уничтоженной в годы Второй мировой войны.

Память

Напишите отзыв о статье "Денисов-Уральский, Алексей Кузьмич"

Примечания

Отрывок, характеризующий Денисов-Уральский, Алексей Кузьмич

И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n"est pas comme vous l"entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.

Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.

Денисов-Уральский Алексей Кузьмич

Денисов-Уральский Алексей Кузьмич (6 ноября 1863, Екатеринбург - 1926, поселок Усекирко, Финляндия) - живописец, график, художник декоративно-прикладного искусства.

Биография

Родился в семье горного рабочего, художника-самоучки, чьи работы из самоцветов экспонировались на выставках в Москве, Петербурге, Вене. Учился камнерезному искусству у отца. В 1884 получил от ремесленной управы Екатеринбурга звание мастера рельефного мастерства. В 1880-х экспонировал свои работы из камня на Уральской и Казанской научно-технических выставках, Всемирной выставке в Париже (1889), международной выставке в Копенгагене.

В 1887 по совету писателя Д. Н. Мамина-Сибяряка приехал в Петербург, некоторое время посещал занятия в Рисовальной школе Общества поощрения художеств (1887–1888). Начал заниматься живописью. В поездках по Уралу исполнил множество пейзажей, в которых запечатлел разнообразные природные явления, растительность и геологические особенности края. Картины Денисова-Уральского репродуцировались в различных петербургских журналах и на открытых письмах Общины св. Евгении.

Принимал участие в Весенних выставках в залах ИАХ (1898, 1899), выставках Общества русских акварелистов (1895, 1896, 1898, 1908, 1910), Санкт-Петербургского общества художников (1907–1908). Экспонировал свои работы на многих международных выставках; в 1897 за картину «Лесной пожар» был удостоен золотой медали на Всемирной выставке в Сент-Луисе. Провел персональные выставки в Екатеринбурге и Перми (1900–1901) и Петербурге (1902, 1911) под названием «Урал и его богатства».

Одновременно с живописью продолжал заниматься камнерезным искусством: выполнял чернильницы, пресс-папье, фигурки из самоцветов, «наборные картины» (макеты горного пейзажа из самоцветов на акварельном фоне) и «горки» (коллекции камней, соединенных в виде миниатюрных гротов). Создавал ювелирные украшения из золота, изумруда, рубина, жемчуга. В середине 1910-х выполнил из камня скульптурные карикатуры - аллегории стран - участниц Первой мировой войны, которые показал на специально устроенной выставке в Петербурге (1916).

Активно занимался общественной деятельностью. Выступал за развитие отечественной горной промышленности, бережное отношение к природным ресурсам Урала. В 1903 участвовал в I Всероссийском съезде деятелей геологического и разведывательного дела в Петербурге. В 1911 стал одним из инициаторов созыва в Екатеринбурге съезда горнопромышленников. В 1912 организовал в Петербурге общество содействия развитию и улучшению кустарного шлифовального производства «Русские самоцветы». В 1917 обращался к Временному правительству с проектом разработки цветных камней.

В конце 1910-х жил на даче в финском поселке Усекирко под Петербургом; в мае 1918 был отрезан от родины советско-финляндской границей и фактически оказался в эмиграции.

В последние годы создал серию картин, посвященных Уралу, и работал над рельефной лепной картиной «Уральский хребет с птичьего полета». В мае 1924 передал в дар Свердловску свое творческое наследие, состоящее из 400 полотен, и обширную коллекцию минералов и изделий из камня. Однако местонахождение большей части дара в настоящее время неизвестно.

"Чем больше мы изучаем страну, в которой живем, чем больше мы к ней привязываемся, тем дороже она для нас становится. Но по мимо нравственной привязанности, изучение ее приносит великую и материальную пользу: нельзя жить в доме, не исследовав его во всех потребностях и не устроив его, сообразуясь со своими нуждами. Когда у нас имеется свой собственный хорошо устроенный угол, не чувствуется надобности засматриваться на чужой дом, нет желания перекочёвывать с места на место, искать благоустройства у других хозяев и платить им за постой".

Эти слова – яркая характеристика жизни и судьбы Алексея Козьмича Денисова-Уральского, живописца, ювелира, мастера-камнереза. Его имя широко известно в России и за ее пределами. С Денисовым-Уральским связывают самые амбициозные ювелирные проекты России прошлых столетий.

Будущий художник родился в Екатеринбурге 6 февраля 1863 года. Его дед, Осип Денисов, был горнозаводским крестьянином, всю жизнь имел дело с камнем. Отец, Козьма Осипович, трудился в шахтах Березовского завода и достиг профессиональных успехов: освоил мастерство – «наборные» картины, «насыпные» иконы и «горки» из уральских самоцветов. Алексей Денисов с детства был приучен к непростой работе с камнями: уже в пять лет отец научил его полировать самоцветы. А к девяти годам мальчик на равных со взрослыми выполнял несложные каменные композиции.

Отец брал мальчишку с собой в поездки за цветными камнями. А красоту окружающей природы
Денисов-младший воплощал на бумаге. Ему было всего девятнадцать, когда ушел из жизни отец. И молодой Денисов отправился покорять Северную столицу. В Санкт-Петербурге у него практически нет средств на жизнь, но он упрямо осваивает искусство живописи в Рисовальной школе при Императорском обществе поощрения художеств. Студент продает рисунки для периодических изданий и подрабатывает художником-оформителем.

Вернувшись в Екатеринбург, Алексей Козьмич дает уроки живописи и рисования, продолжает заниматься камнерезным искусством: исполняет фигурки из самоцветов, «наборные» картины и «горки». А уже в 1990 году Денисов посещает Париж, затем – Берлин и Мюнхен: русский камнерез легко усваивает опыт западноевропейской техники добычи и обработки камня, смело внедряет в жизнь новые навыки. После успеха на Всемирной выставке в Париже в декабре того же года он открывает в Екатеринбурге первую персональную экспозицию «Урал в живописи».

В это же время крепнет его дружба с Маминым-Сибиряком. По примеру писателя Денисов добавляет к своей фамилии столь важный для него топоним – «Уральский». Художник и камнерез – настоящий патриот Урала, активный пропагандист ремесел и богатства недр, к тому моменту – один из самых уважаемых экспертов в области минералогии, лично разрабатывает проект о льготах для добычи драгоценных камней.

В царской России невероятно растет популярность самоцветов, приобретают немалую известность и фамилия и торговая марка мастера. Увеличивающиеся торговые обороты заставляют Денисова-Уральского искать престижное место для открытия магазина. Он приобретает в доходном доме ювелирный магазин. Витрины его выходят на оживленный участок набережной реки Мойки, а само здание протянулось на всю глубину квартала, выходя вторым фасадом на престижную Конюшенную улицу. Алексей Козьмич мощными темпами развивает мастерские и магазин, выполняет заказы ведущих ювелирных фирм Европы.

Открытая в январе 1911 года в Петербурге на Большой Конюшенной выставка «Урал и его богатства» становится подлинным триумфом Алексея Денисова-Уральского – за время работы ее посетило множество жителей и гостей столицы, неоднократно появлялись в выставочных залах представители правящей династии и высокопоставленные зарубежные гости. Благодаря этой выставке мастерская Алексея Козьмича получает долгосрочные и выгодные заказы от Карьте.

Успех и развитие предприятия позволили подумать о расширении торговых площадей. В конце 1911
года Алексей Козьмич покупает помещение на престижной Морской улице. Соседями уральца становятся ведущие ювелирные фирмы России – Фаберже, Овчинниковы, Тилландер. Надо сказать, что пока в торговой марке Фаберже еще думают, как заполучить лучшие идеи и «золотые руки» из Екатеринбурга, Денисов-Уральский уже перевез к себе в мастерские весь цвет уральского камнерезного зодчества, чем значительно улучшил свое положение и получил высокие заказы от императорского двора.

Денисов-Уральский чутко воспринимал запросы рынка. Видя, каким успехом пользуются каменные человечки, сумел привлечь к изготовлению восковых моделей гениального анималиста Георгия Малышева, который одиннадцать лет обучался на скульптурном отделении Академии художеств и служил медальером Петербургского Монетного двора.

После десяти лет работы в Петербурге Денисов-Уральский не только вырос до уровня Фаберже, но и в
некотором роде превзошел его мастерство. Он – единственный, кто приступил к созданию сложнейших многокаменных блокированных составных фигур по типу знаменитой серии Фаберже «русские типы». Эсперты уверены, что первые фигурки Фаберже в этой серии появились только пять лет спустя после фигур Денисова-Уральского!

Денисов-Уральский являлся ценным поставщиком парижской фирмы Картье. Благодаря сохранившимся инвентарным книгам Картье можно узнать, что Денисов поставлял в Париж анималистику (мелкие резные фигурки зверей из камня), более сложную наборную скульптуру (фигурки в технике объемной мозаики, склеенные из кусочков разных камней), интерьерные предметы (пепельницы, вазы, чернильницы, чаши, печати). Из французских архивов известно, что часть этих вещей проходила доработку в Париже. Доработка часто заключалась в инкрустации бриллиантовых глазок и изготовлении футляра, на шелке которого тиснилось «Картье, Париж», а вовсе не «Денисов-Уральский, Петроград». Соответственно,вещь лишалась своего исходного авторства.

А к некоторым птицам, которые поставлялись без лапок, в Париже изготавливались золотые лапки. На
них, согласно пробирному законодательству, должно было стоять клеймо изготовившего ювелира – то есть кого-то из сотрудников Картье. Поэтому, когда мы берем в руки птицу на золотых лапках, приписываемую Фаберже, мы идентифицируем изделие по наличию футляра либо по клейму, которое стоит на лапках. Но ни то, ни другое окончательным поводом для атрибуции являться не может. К сожалению, имена камнерезов часто пропадают. Вполне возможно, что часть зверей, приписываемых Карлу Фаберже, вышли из ателье Денисова-Уральского – по крайней мере, их каменная часть.

В пасхальном яйце Фаберже «Лавровое дерево» на вершине, среди листвы, спрятался пестрый попугай. Попугай – наиболее сложная птица для художника и скульптора, потому что она многоцветная. По технике изготовления попугай приближается к фигуркам серии «русские типы». Есть мнение, что этот попугай – аналог такой же птицы Денисова-Уральского!

Революция застала Алексея Козьмича на даче в местечке Уусикиркко. Величайший русский зодчий оказался в эмиграции на территории Финляндии. Он не принял советскую власть – наверное, по этой причине его имя не так широко освещалось, как торговая марка Фаберже, владелец которой всецело оказался во власти нового режима. Но Денисов-Уральский ни на секунду не переставал думать о родине – он любил свой могучий Урал, российскую землю.

Постаревший и больной, на чужбине он писал серию картин, посвященных Уралу, и работал над рельефной лепной картиной «Уральский хребет с птичьего полета». В мае 1924 года, когда понимал, что его жизненный срок подходит к концу, впервые решился на контакт с советской властью. Алексей Козьмич телеграфировал Уральскому обществу любителей естествознания о передаче 400 великолепных живописных и акварельных полотен, обширной коллекции минералов и изделий из камня в дар своему любимому, родному Екатеринбургу. Однако коммунисты «разобрались» с бесценной коллекцией по-своему: судьба и местонахождение большей части этого наследия мастера до настоящего времени неизвестны...

Алексей Козьмич умер в 1926 году, похоронен в православной части выборгского кладбища Ристимяки, которое было полностью уничтожено во время Второй мировой войны. В советские годы творчество Денисова-Уральского было забыто, и призыв великого зодчего к сохранению богатства Урала объявлен коммунистами вне закона.

Сегодня произведения Денисова-Уральского хранятся в Государственном Русском музее («Пейзаж с озером»), Музее Горного института («Горка») в Петербурге, в музеях Екатеринбурга, Перми, Иркутска и в частных собраниях. Большинство уникальных и высокохудожественных камнерезных работ великого мастера с русским сердцем утрачено безвозвратно...

Подготовлено по материалам Рунета, архивам
и исследованиям: Семеновой С. В, Скурлова В.,
Павловского В. Б. и многих других
№ 10 (39) октябрь 2015

. .

Алексей Козьмич Денисов-Уральский (1863 -1926гг.)

«Чем больше мы изучаем страну, в которой живем, чем больше мы к ней привязываемся, тем дороже она для нас становится. Но помимо нравственной привязанности к родной стране, изучение ее приносит великую и материальную пользу: нельзя жить в доме, не исследовав его во всех потребностях и не устроив его, сообразуясь со своими нуждам. Когда у нс имеется сой собственный хорошо устроенный угол, не чувствуется надобности засматриваться на чужой дом, нет желания перекочевывать с места на место, искать благоустройства у других хозяев и платить им за постой».

Будущий ювелир и камнерез был с детства приучен к делу: уже в пять лет отец научил его полировать камни мягких пород, а к девяти годам мальчик работал уже по 12-13 часов в сутки.

Тогда же проявилась и вторая страсть Денисова-Уральского – любовь к живописи. Отец брал его с собой в поездки за цветными камнями, но необработанные породы не увлекали мальчика, в природе они казались тусклыми и неживыми. А вот красота окружающей природы, рек и лесов вдохновляли.

После смерти отца в 1882 году, Алексей Денисов остался единственным мужчиной в семье. Он продолжал дело своих предков.

В 1887 году в Екатеринбурге открылась Сибирско-уральская научно-промышленная выставка, на которой выставлялись и насыпные картины Денисова-Уральского. Но именно на этой выставке он ощущает, как не хватает ему художественного образования, и художник решает отправиться в Петербург.

Но дела идут неблестяще, денег не хватает, Денисов живет впроголодь. «Отсутствие твердого заработка, каторжный труд, неуверенность в завтрашнем дне подрывают его силы. В начале 1896 года Денисов, больной, сильно подорвавший свое здоровье, возвращается домой в Екатеринбург»

Дома Денисов активно участвует в общественной жизни города. В 1896 году организуется Общество любителей изящных искусств, где Денисов дает уроки живописи и рисования. В этот же период создается одна из самых известных работ художника «Лесной пожар».

В 1889 и 1990 годах Денисов посещает Париж, затем Берлин и Мюнхен с целью усвоить опыт западноевропейской техники добычи и обработки камня .

Всю свою жизнь Денисов пытался пропагандировать родной Урал и богатства его недр: «Если вас интересует горное дело , вы найдете его там, если вы художник, вы найдете многое для живописи, если литератор, вы встретите любопытные типы и массу первобытного, бытового и этнографического материала, если вы коммерсант, то вы там найдете живое дело. Урал дает богатый материал как для ума и вообще для самой разнообразной деятельности».

В последний период жизни художника пронизан трагическими событиями: он теряет мать, а следом за ней молодого сына, который внезапно трагически погибает, а сам Денисов остается в Финляндии, не имея возможности выехать на родину.

Денисов-Уральский всю жизнь посвятил красотам своего родного края, боролся с хищническим истреблением богатств Урала, приветствовал открытие университета в г. Перми, которому подарил коллекцию минералов, камнерезные изделия, серию аллегорических скульптур воюющих государств (выставка 1916 г.). К сожалению, большая часть художественного наследия осталась за границей.

«К моменту Октябрьской революции Денисов владел изумрудными копями близ Екатеринбурга, а в Петербурге возглавлял Горнопромышленное агентство, которое поставляла камнерезные и ювелирные произведения двору его императорского величества. В центре Петербурга, на аристократической Морской, был у Денисова собственный магазин».

Основные даты жизни.

1863 или 1864 год, февраль – родился а. К. Денисов.

1882 – вместе с отцом участвует во Всероссийской художественно-промышленной выставке.

1883 – первая встреча с Маминым-Сибиряком.

1884 – получает от ремесленной управы Екатеринбурга звание мастера рельефного мастерства

1887 – камнерезные работы удостоены серебряной медали Сибирско-Уральской научно-промышленной выставки

1887-1888 – поступает в школу Общества поощрения художеств в Петербурге. Получает награду на выставке в Копенгагене

1889 – устраивает первую местную художественную выставку в Екатеринбурге в музее Уральского общества любителей естествознания. Участвует в работе Всемирной выставки в Париже, где получает награду.

1895 – участвует в работе III выставки С.-Петербургского общества художников, Парижской выставке и во Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде. Участвует в организации Общества любителей изящных искусств в Екатеринбурге, заведует художественным отделом.

1897 – принимает участие в выставке изделий из камня, организует новую художественную выставку в Екатеринбурге.

1897-1899 – участвует в весенних выставках Академии художеств. Выставляет «Лесной пожар».

1900 – открывает выставку «Урал в живописи» в Перми.

1902 – открывает I передвижную выставку «Урал и его богатства» в С. – Петергбурге.

1903 – принимает участие в работе I Всероссийского съезда деятелей по практике геологического и разведывательного дела в Петербурге

1904 – картина «Лесной пожар» получает Большую серебряную медаль

1907-1908 – участвует в XV и XVI выставках С.-Петербургского общества художеств.

1911 – открывает в Петербурге II передвижную выставку «Урал и его богатства». Подает докладную записку Господину Министру торговли и промышленности»

1912 – организует в Петербурге Общество для содействия развитию и улучшению кустарного и шлифованного промысла «Русские самоцветы». Разрабатывает законопроект о льготах для добычи драгоценных камней и в октябре передает их на рассмотрение съезда горнопромышленников в Екатеринбурге

1916 – в Петербурге на Морской открывает выставку работ из камня «Аллегорические фигуры воюющих держав»

1917 – обращается к Временному правительству с новым ходатайством о разработке цветных камней

1917 – оказался отрезанным от родины в связи с самоопределением Финляндии

1926 – умер на территории Финляндии

А. Денисов-уральский: «руководство к обзору картин Урала и его богатства», 1904г. «Четвертое дополнительное издание. – Москва.

Чарован Уралом. Жизнь и творчество -Уральского. Свердловск. Средне-Уральское книжное издательство. 1978г. С. - 22

Денисов- «Урал и его богатства. Спб, 1911 г. С. 6

Ламя и камень. Жизнеописание и размышления о том, как жил и работал каменных дел мастер -Уральский. Екатеринбург. Издательский дом «Автограф», 2007г.

Ценитель красот родного Урала, Денисов всегда отличался реалистичность изображаемого на полотне. Он осознавал, что рядом с прекрасным таится и необузданная стихия, несущая разрушения.

Несколько своих работ художник посвятил неукротимой стихии огня, что в мгновения ока способна превратиться из блага в разрушительное зло. Эту силу и неукротимость и изобразил Денисов-Уральский в своей картине «Лесной пожар».

Если быть точным, то полотен с таким названием у художника существует несколько, но первая среди них была написана в 1897 году.

Здесь огненная стихия изображена на пике своей силы. Она несется вперед, уничтожая все на своем пути. Огонь, изображенный художником, вселяет страх и благоговение.

Денисов оживил свой огонь. Он превратил его в зверя, пожирающего сосны. Эти деревья великаны кажутся крошечными в сравнении с языками пламени. Такое пропорциональное соотношение предметов только усиливает эмоциональное напряжение картины.

Мастерство художника столь велико, что ему удалось передать движение огня: взмывающие к небу языки пламени готовы поглотить само солнце, дым окутывает все видимое пространство, а жар продолжает расползаться по земле маленькими неуловимыми змейками. Кажется, еще немного – и останется только огонь.

Картина сыграна на цветовом контрасте: оттенки оранжевого, красного и серого воплощают смерть и разрушения, но деревья и трава остаются зелеными. К ним еще не успел добраться огонь, и растения поражают насыщенность цветов. Кроны деревьев изображены изумрудными, а травы – бледно-зеленимы. Ведь они все еще полны жизни, которая ощущается благодаря выбранным художником краскам.

Сверкающий огонь и густые клубы дыма создают захватывающее своей реалистичность зрелище. Они в полной мере отображают силу и красоту лесного пожара, не умаляя ни первого, ни второго.