(1776-1822) немецкий писатель
Будущий писатель родился в городе Кенигсберге (нынешний Калининград) в семье прусского королевского адвоката. Мальчика назвали Эрнстом Теодором Вильгельмом, однако впоследствии, он изменил третью часть своего имени на Амадей, в честь своего любимого композитора Моцарта.
Через три года после рождения сына, родители разошлись, и мальчик вырос в доме бабушки по материнской линии. Его воспитанием занимался главным образом дядя, сухой, педантичный человек, который никак не хотел мириться с подвижным темпераментом племянника и частенько наказывал его.
При неказистой внешности и слабым физическом здоровьем, природа наградила Эрнста Гофмана разносторонними талантами. Он прекрасно рисовал (особенно ему удавались гротесковые карикатуры), писал рассказы. Но главной страстью Гофмана, которая останется у него на протяжении всей жизни, становится музыка. Он научился играть на разных музыкальных инструментах, основательно изучил теорию композиции и стал не только талантливым исполнителем и дирижером, но и автором множества музыкальных произведений.
В 1816 году на сцене берлинского театра была поставлена опера Эрнста Гофмана «Ундина», написанная на сюжет поэтической сказки очень популярного в то время в Германии романтика Фуке.
Еще в юности Гофман начинает заниматься и литературой. В те годы он написал несколько замечательных новелл, но все-таки музыка привлекала его больше. Юноша писал одному из своих друзей, что намерен издать свои новеллы, но только анонимно, поскольку хотел, чтобы его имя стало известным не иначе как в качестве композитора.
Однако в университете Эрнст Гофман стал заниматься юриспруденцией. Эта профессия была традиционной для их семьи, к тому же Эрнст выбрал ее из практических соображений, поскольку она давала устойчивый доход.
Эрнст Гофман прилежно изучает право, а после окончания университета в 1798 году работает чиновником судебного ведомства в различных городах Польши, которая в то время входила в состав Пруссии. Он заслуживает репутацию исполнительного и способного юриста. Но, как свидетельствует друг писателя Гиппель, «душа его принадлежала искусству». Он продолжает заниматься музыкой, много рисует. За язвительные карикатуры в адрес высокого начальства его даже ссылают в захолустный городок Плоцк, откуда он выбрался только благодаря вмешательству своего друга Гиппеля.
В 1806 году наполеоновская армия разгромила Пруссию и вступила в Варшаву. Вся прусская администрация была упразднена, и Гофман остался без работы, а следовательно, и без средств к существованию. В Берлине для него тоже не оказалось работы. Он пытается издать свои музыкальные сочинения или продать рисунки, но безуспешно.
С этого времени начинаются странствия Эрнста Гофмана в поисках хлеба насущного. Из Берлина он переезжает в Бамберг, потом в Лейпциг, Дрезден. Работает театральным капельмейстером, декоратором, учителем музыки, пения, перебивается частными уроками, оставаясь иногда без куска хлеба.
К этому времени, относится романтическая любовь Эрнста Гофмана к его шестнадцатилетней ученице Юлии Марк, которой он давал уроки пения. Однако бедный учитель музыки оказался неподходящей парой для девушки. К тому же он был уже раньше женат, в 1802 году, работая в Познани, Эрнст Гофман женился на Михалине Тржинска, дочери городского писаря. Но это был брак без любви, и писатель расстался с женой. Как бы то ни было, любовь к Юлии оказалась несчастной. Ее выдали замуж за необразованного и грубого, но богатого купца, а Гофман долгое время испытывал душевные муки, которые отразились в его творчестве.
В 1814 году, когда армия Наполеона была разгромлена, закончились и скитания Эрнста Гофмана. Он получил работу в министерстве юстиции, которую, правда, сам расценил как «возвращение в тюрьму». Однако свои служебные обязанности Гофман выполняет настолько безупречно, что уже через четыре года получает назначение на ответственный пост. Но это не было для него главным. Эрнста Гофмана больше привлекает оживленная артистическая и литературная жизнь Берлина. Он начинает публиковать свои литературные произведения и скоро становится известным писателем.
Это был период расцвета романтического направления в немецкой литературе. Писатели-романтики отвергали жестокую реальную действительность и в своих произведениях создавали вымышленный, фантастический мир, где царит красота и поэзия. Этой теме посвящена сказка Эрнста Гофмана «Золотой горшок», которая вошла в его первую книгу «Фантастические повести в манере Калло» (1814-1815). В этой сказке студент Ансельм отказывается от карьеры надворного советника и от женитьбы на профессорской дочери ради золотисто-зеленой змейки из сказочного мира Атлантиды. Вернуть Серпентине - этой заколдованной змейке с голубыми глазами - человеческий облик может только пылкая любовь юноши. И тогда Серпентина принесет ему в приданое золотой горшок, который ее отец, архивариус Линдгорст, похитил из царства Фороса.
С миром реальным здесь сталкивается мир фантастический, ирреальный. Как и Крейслер, Ансельм живет в двух мирах: в мире своих мечтаний и в повседневной прозе. В обычной жизни он беспомощен и неловок, даже бутерброды у него всегда падают маслом вниз. Недалекая мещанка Вероника жаждет выйти за него замуж. Ей помогает опутать жениха ее нянька, злая колдунья. С другой стороны, фантастическое воплощение есть и у архивариуса: он - князь саламандр. Солидный чиновник во фраке, он вдруг превращается в летающую саламандру и вылетает в окно.
С Ансельмом происходит масса приключений. Злая фея заколдовывает его и сажает в бутылку. Но в итоге он женится на Серпентине и поселяется с ней в прекрасном царстве Атлантиды.
Однако только фантастикой творчество Гофмана не исчерпывается. Многие произведения писателя построены как бы на переплетении и взаимопроникновении сказочно-фантастического начала и реального мира. Этот творческий метод Эрнст Гофман применяет в своем романе «Эликсир сатаны» (1815-1817) и других произведениях.
Тема романа «Эликсир сатаны» возникла у него после посещения им монастыря капуцинов в Бамберге. Здесь он встретился с одним итальянским монахом, отцом Кириллом, человеком редкостного ума и эрудиции. Ученый капуцин сообщил любознательному писателю немало интересных сведений о монастырской жизни, которая издавна привлекала писателей -романтиков.
Чтобы отделить автора от героя, Эрнст Гофман использует в своем романе традиционный прием, выдавая себя за издателя чужих записок. Основной темой произведения является состязание сил небесных и демонических, хотя ни бог, ни дьявол не выступают в качестве действующих персонажей. Их влияние ощущается в действиях главных и второстепенных героев.
В романе явно прослеживается мысль о том, что без сдерживающего начала (у Гофмана это религиозное чувство) в душе человека берут верх эгоизм, честолюбие, жажда власти, гордыня - все, что религиозные люди называют «демонскими» силами. Хотя, в сущности, эти чувства являются реальным свойством человеческой натуры, а не свидетельством могущества дьявола. В романе Эрнст Гофман с большим мастерством провел психологический анализ душевного состояния своего героя, который в конце концов впадает в безумие.
Этот роман был заметным событием в творчестве Эрнста Гофмана и явился как бы поворотным пунктом от ранней стадии его творчества к более зрелой. Писатель постепенно отходит от идеи бегства из реального мира в царство фантастики. Свои прежние взгляды он теперь считает наивными. В поздних произведениях Гофмана появляются сатирические темы и мотивы. Он пишет сатирическую сказку «Крошка Цахес» (1819) и роман «Житейские воззрения кота Мурра» (1819- 1821), в котором уже совершенно отсутствует фантастическое начало.
Гротескно-сатирическая сказка «Крошка Цахес по прозванию Циннобер» (1819) показала блистательное мастерство Гофмана-рассказчика. Несмотря на запрет всякой чертовщины, сверхъестественного, в стране князя Пафнутия демонические силы действуют вовсю. В дар маленькому уродцу Цахесу фея дала три волшебных золотых волоска, и теперь все принимают его за красавца, осыпают похвалами и наградами. Он становится министром и кавалером ордена зелено-пятнистого тигра с двадцатью пуговицами. Только один влюбленный поэт Бальтазар неподвластен злым чарам, и только он знает секрет маленького уродца. Бальтазар - художник по натуре, которому открывается тайна явлений. Истинный художник, по мнению Эрнста Гофмана, способен видеть проницательнее обычного человека. Чтобы понять жизнь, недостаточно просто видеть явление - надо его пропустить через фантазию художника. Нужно романтическое преломление мира реальных вещей через эту фантазию. Иначе картина жизни будет односторонней, искаженной и даже совершенно ложной. Сказка давала сатирическую картину общества, где властью и богатством наделены посредственности, крошки Цахесы, а обыватели глупы и убоги.
Эрнст Гофман часто использует ожившие предметы. Оживают овощи в «Королевской невесте», игрушки в новелле «Чужое дитя» и сказке «Щелкунчик и мышиный король», на сюжет которой Петр Ильич Чайковский создал знаменитый балет.
Последний роман Эрнста Гофмана стал причиной конфликта писателя с прусским правительством. В эти годы политические взгляды литератора меняются. Раньше он, как и многие другие немецкие писатели периода раннего романтизма, был совершенно безразличен к политике. По свидетельству его издателя Кунца, «газет он не читал вовсе, политикой вообще не интересовался и не переносил даже разговоров на эти темы...». Однако жизнь заставила писателя включиться в борьбу.
В 1820 году Эрнст Гофман был назначен членом комиссии по расследованию политических преступлений. Хотя он ни в коей мере не разделял революционных настроений студенческой оппозиции и даже относился с насмешкой к националистическим выступлениям, как юрист и гражданин Гофман считал необходимым ввести в Пруссии нормы буржуазного права, которые бы ограничили полицейский произвол и всесильную королевскую власть.
Он был недоволен своим новым назначением. По его мнению, работа комиссии представляет собой «сеть омерзительного произвола, циничного неуважения ко всем законам, личной неприязни». Писатель проявил гражданское мужество, выражая открытый протест в своих апелляциях министру юстиции против беззаконий, которые допускает комиссия.
Эрнста Гофмана поддерживали многие влиятельные люди и даже берлинская судебная палата, членом которой он состоял. В это время стало известно, что в своей фантастической новелле «Повелитель блох» под именем крючкотвора Кнаррпанти Гофман едко высмеял председателя комиссии, министра внутренних дел Кампца. Против писателя было заведено судебное дело под надуманным предлогом разглашения служебной тайны. Гофману грозило увольнение и даже высылка в провинциальный Инсбрук. Ему удалось избежать наказания только благодаря вмешательству друзей. Правда, ему все-таки пришлось изъять из своей новеллы криминальное место, но все равно до конца жизни он считался неблагонадежным.
В романе «Житейские воззрения кота Мурра» (1820- 1821) Эрнст Гофман снова возвращается к своему любимому герою - композитору Крейслеру. Этот последний роман Гофман не закончил. Двуплановость произведения видна уже в композиции: рабочие при наборе перепутали страницы рукописей капельмейстера Крейслера и его кота Мурра. Поэтому в романе чередуются страницы, посвященные романтическим грезам любителя идеального, возвышенного искусства Крейслера, с картинами повседневной жизни. Кот Мурр, подаренный мастером Авраамом, воспитывался Крей-слером по принципам тогдашней системы. Научившись грамоте, умный кот начинает записывать свои переживания. Он счастливо соединился браком со своей возлюбленной кошечкой Миссмисс. Но, пережив несчастья, Мурр ввергся в разгульную жизнь котов.
Эрнст Гофман очеловечивает жизнь животных и в сатирической манере повествует о нравах человеческого общества. В мире кота бушуют человеческие страсти: любовь, ревность, вражда. В человеческом же обществе, окружающем Крейслера, страсти приобретают уродливо-животный характер. Мать жертвует дочерью ради своей порочной страсти, выдает ее за слабоумного принца. Грабежи, убийства, обманы, подлоги - вот мир людей. Кот наивен в своих животных инстинктах, люди - безобразны и страшны. Крейслер, чужой для всех, погибает. Мир фантазии и грез бессилен против обмана и предательства. Это была разящая сатира на феодально-бюрократическое, бездуховное общество. Гофман не пощадил ни министров, ни полиции, ни дворянства, ни обывателей-филистеров. И началась травля и преследования писателя.
Здоровье Эрнста Гофмана было подорвано, и он передал через своих друзей, что «кот Мурр скончался». Это свидетельствовало о том, что Гофман бросил писать роман, который остался незавершенным.
К концу жизни, Эрнст Гофман начал все больше и больше увлекаться алкоголем и почти все время проводил с друзьями в кабаках. Состояние опьянения давало писателю иллюзию свободы в душной общественной атмосфере послевоенной Пруссии. Винные пары порождали в его голове причудливые видения, в которых он находил сюжеты и образы для своих фантастических произведений.
Однако слабый организм писателя, не мог долго выдерживать такие перегрузки. Напряженная творческая работа, безудержные возлияния, неустроенная личная жизнь привели к тому, что у Эрнста Гофмана развилась тяжелая болезнь - прогрессирующий паралич, и он уже не мог самостоятельно передвигаться. Писатель скончался в возрасте сорока шести лет, оставив множество своих почитателей и подражателей в разных странах мира.
Литературная жизнь Эрнста Теодора Амадея Гофмана (Ernst Theodor Amadeus Hoffmann) была короткой: в 1814 году вышла в свет первая книга его рассказов - «Фантазии в манере Калло», восторженно встреченная немецкой читающей публикой, а в 1822 году писателя, давно страдавшего тяжелой болезнью, не стало. К этому времени Гофмана читали и почитали уже не только в Германии; в 20 - 30-х годах его новеллы, сказки, романы переводились во Франции, в Англии; в 1822 году журнал «Библиотека для чтения» опубликовал на русском языке новеллу Гофмана «Девица Скудери». Посмертная слава этого замечательного писателя надолго пережила его самого, и хотя в ней наблюдались периоды спада (особенно на родине Гофмана, в Германии), в наши дни, через сто шестьдесят лет после его смерти, волна интереса к Гофману поднялась снова, он снова стал одним из самых читаемых немецких авторов XIX века, его сочинения издаются и переиздаются, а научная гофманиана пополняется новыми трудами. Такого поистине мирового признания не удостоился ни один из немецких писателей-романтиков, к числу которых принадлежал и Гофман.
История жизни Гофмана - это история непрестанной борьбы за кусок хлеба, за обретение себя в искусстве, за свое достоинство человека и художника. Отзвуками этой борьбы полны его произведения.
Эрнст Теодор Вильгельм Гофман, сменивший впоследствии свое третье имя на Амадей, в честь любимого композитора Моцарта, родился в 1776 году в Кенигсберге, в семье адвоката. Родители его разошлись, когда ему шел третий год. Гофман рос в семье матери, опекаемый дядей, Отто Вильгельмом Дёрфером, тоже адвокатом. В доме Дёрферов все понемногу музицировали, учить музыке стали и Гофмана, для чего пригласили соборного органиста Подбельского. Мальчик выказал незаурядные способности и вскоре начал сочинять небольшие музыкальные пьесы; обучался он и рисованию, и также не без успеха. Однако при явной склонности юного Гофмана к искусству семья, где все мужчины были юристами, заранее избрала для него ту же профессию. В школе, а затем и в университете, куда Гофман поступил в 1792 году, он сдружился с Теодором Гиппелем, племянником известного тогда писателя-юмориста Теодора Готлиба Гиппеля, - общение с ним не прошло для Гофмана бесследно. По окончании университета и после недолгой практики в суде города Глогау (Глогув) Гофман едет в Берлин, где успешно сдает экзамен на чин асессора и получает назначение в Познань. Впоследствии он проявит себя как превосходный музыкант - композитор, дирижер, певец, как талантливый художник - рисовальщик и декоратор, как выдающийся писатель; но он был также знающим и дельным юристом. Обладая огромной работоспособностью, этот удивительный человек ни к одному из своих занятий не относился небрежно и ничего не делал вполсилы. В 1802 году в Познани разразился скандал: Гофман нарисовал карикатуру на прусского генерала, грубого солдафона, презиравшего штатских; тот пожаловался королю. Гофман был переведен, вернее сослан, в Плоцк, маленький польский городок, в 1793 году отошедший к Пруссии. Незадолго до отъезда он женился на Михалине Тшциньской-Рорер, которой предстояло делить с ним все невзгоды его неустроенной, скитальческой жизни. Однообразное существование в Плоцке, глухой провинции, далекой от искусства, угнетает Гофмана. Он записывает в дневнике: «Муза скрылась. Архивная пыль застилает передо мной всякую перспективу будущего». И все же годы, проведенные в Плоцке, не потеряны зря: Гофман много читает - кузен присылает ему из Берлина журналы и книги; к нему в руки попадает популярная в те годы книга Виглеба «Обучение естественной магии и всевозможным увеселительным и полезным фокусам», откуда он почерпнет кое-какие идеи для своих будущих рассказов; к этому времени относятся и его первые литературные опыты.
В 1804 году Гофману удается перевестись в Варшаву. Здесь он весь свой досуг посвящает музыке, сближается с театром, добивается постановки нескольких своих музыкально-сценических произведений, расписывает фресками концертный зал. К варшавскому периоду жизни Гофмана относится начало его дружбы с Юлиусом Эдуардом Гитцигом, юристом и любителем литературы. Гитциг - будущий биограф Гофмана - знакомит его с произведениями романтиков, с их эстетическими теориями. 28 ноября 1806 года Варшаву занимают наполеоновские войска, прусская администрация распущена, - Гофман свободен и может посвятить себя искусству, но лишен средств к существованию. Жену и годовалую дочь он вынужден отправить в Познань, к родным, ибо ему не на что их содержать. Сам он едет в Берлин, но и там перебивается лишь случайными заработками, пока не получает предложение занять место капельмейстера в Бамбергском театре.
Годы, проведенные Гофманом в старинном баварском городе Бамберге (1808 - 1813), - это период расцвета его музыкально-творческой и музыкально-педагогической деятельности. В это время начинается его сотрудничество с лейпцигской «Всеобщей музыкальной газетой», где он печатает статьи о музыке и публикует свою первую «музыкальную новеллу» «Кавалер Глюк» (1809). Пребывание в Бамберге отмечено одним из самых глубоких и трагических переживаний Гофмана - безнадежной любовью к его юной ученице Юлии Марк. Юлия была хороша собой, артистична и обладала чарующим голосом. В образах певиц, которые создаст позднее Гофман, будут просматриваться ее черты. Расчетливая консульша Марк выдала дочь за состоятельного гамбургского коммерсанта. Замужество Юлии и ее отъезд из Бамберга были для Гофмана тяжелым ударом. Через несколько лет он напишет роман «Эликсиры дьявола»; сцена, где многогрешный монах Медард неожиданно оказывается свидетелем пострижения страстно любимой им Аврелии, описание его мук при мысли, что любимую разлучают с ним навеки, останется одной из самых проникновенных и трагических страниц мировой литературы. В тяжкие дни расставания с Юлией из-под пера Гофмана вылилась новелла «Дон-Жуан». Образ «безумного музыканта», капельмейстера и композитора Иоганнеса Крейслера, второе «я» самого Гофмана, поверенный самых дорогих ему мыслей и чувствований, - образ, который будет сопутствовать Гофману на протяжении всей его литературной деятельности, также родился в Бамберге, где Гофман познал всю горечь судьбы артиста, вынужденного обслуживать родовую и денежную знать. Он задумывает книгу рассказов «Фантазии в манере Калло», которую вызвался издать бамбергский вино- и книготорговец Кунц. Сам незаурядный рисовальщик, Гофман высоко ценил язвительно-изящные рисунки - «каприччо» французского графика XVII века Жака Калло, и, поскольку собственные его рассказы были также весьма язвительны и причудливы, его привлекла мысль уподобить их созданиям французского мастера.
Следующие станции на жизненном пути Гофмана - Дрезден, Лейпциг и снова Берлин. Он принимает предложение импресарио оперного театра Секонды, труппа которого играла попеременно в Лейпциге и Дрездене, занять место дирижера, и весной 1813 года покидает Бамберг. Теперь Гофман все больше сил и времени отдает литературе. В письме к Кунцу от 19 августа 1813 года он пишет: «Не удивительно, что в наше мрачное, злосчастное время, когда человек едва перебивается со дня на день и еще должен этому радоваться, писательство так увлекло меня - мне кажется, будто передо мной открылось чудесное царство, которое рождается из моего внутреннего мира и, обретая плоть, отделяет меня от мира внешнего».
В мире внешнем, близко окружавшем Гофмана, в то время еще бушевала война: остатки разбитой в России наполеоновской армии ожесточенно сражались в Саксонии. «Гофман стал очевидцем кровавых сражений на берегу Эльбы и осады Дрездена. Он уезжает в Лейпциг и, стараясь отделаться от тяжелых впечатлений, пишет «Золотой горшок - сказку из новых времен». Работа с Секондой шла негладко, однажды Гофман поссорился с ним во время спектакля и получил отказ от места. Он просит Гиппеля, ставшего крупным прусским чиновником, исхлопотать ему должность в министерстве юстиции и осенью 1814 года переезжает в Берлин. В прусской столице Гофман проводит последние годы жизни, необычайно плодотворные для его литературного творчества. Здесь у него складывается кружок друзей и единомышленников, среди них писатели - Фридрих де ла Мотт Фуке, Адельберт Шамиссо, актер Людвиг Девриент. Одна за другой выходят его книги: роман «Эликсиры дьявола» (1816), сборник «Ночные рассказы» (1817), повесть-сказка «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» (1819), «Серапионовы братья» - цикл рассказов, объединенных, наподобие «Декамерона» Боккаччо, сюжетной рамкой (1819 - 1821), неоконченный роман «Житейские воззрения кота Мурра вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера, случайно уцелевшими в макулатурных листах» (1819 - 1821), повесть-сказка «Повелитель блох» (1822)
Политическая реакция, воцарившаяся в Европе после 1814 года, омрачила последние годы жизни писателя. Назначенный в особую комиссию, расследовавшую дела так называемых демагогов - студентов, замешанных в политических беспорядках, и других оппозиционно настроенных лиц, Гофман не мог примириться с «наглым попранием законов», имевшим место во время следствия. У него произошла стычка с полицей-директором Кампцем, и он был выведен из состава комиссии. Гофман рассчитался с Кампцем по-своему: увековечил его в повести «Повелитель блох» в карикатурном образе тайного советника Кнаррпанти. Узнав, в каком виде изобразил его Гофман, Кампц постарался помешать изданию повести. Более того: Гофмана привлекли к суду за оскорбление комиссии, назначенной королем. Только свидетельство врача, удостоверявшее, что Гофман тяжело болен, приостановило дальнейшие преследования.
Гофман действительно был тяжело болен. Поражение спинного мозга привело к быстро развивавшемуся параличу. В одном из последних рассказов - «Угловое окно» - в лице кузена, «лишившегося употребления ног» и способного только наблюдать жизнь в окно, Гофман описал самого себя. 24 июня 1822 года он скончался.
Судьба Гофмана сложилась трагически. Сценарий был прост. Одаренный художник-разночинец стремится выстроить новую культуру и этим возвысить Родину, а в ответ получает оскорбления, нужду, доходящую до нищеты, и заброшенность.
Семья
В Кёнигсберге у адвоката Людвига Гофмана и его супруги-кузины в холодный январский день рождается в 1776 году сын - Эрнст Теодор Вильгельм Гофман. Через два года с небольшим родители разведутся из-за невыносимо тяжелого характера матери. Трехлетний Теодор Гофман, биография которого начинается с изломов, попадает в добропорядочную бюргерскую семью своего дяди-юриста. Но его воспитатель не чужд искусству, фантастике и мистике.
С шести лет мальчик начинает учебу в реформаторской школе. В семь лет он приобретет верного друга Готлиба Гиппеля, который будет помогать Теодору в трудные периоды и сохранит ему верность до самой смерти. Музыкальные и живописные данные Гофмана проявляются рано, и его отдают учиться органисту-композитору Подбельскому и художнику Земану.
Университет
Под влиянием дяди Эрнст поступает на юридическое отделение Кёнигсбергского университета. В это время там преподает но его лекции не привлекают внимания такой личности, как Гофман. Биография говорит, что все его устремления - это искусство (фортепиано, живопись, театр) и любовь.
Семнадцатилетний юноша глубоко увлечен замужней женщиной, которая старше его на девять лет. Однако он с отличием оканчивает учебное заведение. Его влюбленность и связь с замужней женщиной раскрываются, и во избежание скандала молодого человека отправляют в 1796 году в Глогау к дяде.
Служба
Некоторое время он служит в Глогау. Но все время хлопочет о переводе в Берлин, в который он попадает в 1798 году. Молодой человек сдает очередной экзамен и получает звание асессора. Но занимаясь юриспруденцией по необходимости, Гофман, биография которого показывает глубокое увлечение музыкой, изучает одновременно принципы музыкальной композиции. В это время он напишет спектакль и будет стараться поставить его на сцене. Его отравляют на службу в Познань. Там он напишет еще один музыкально-драматический спектакль, который поставят в этом небольшом польском городке. Но серая повседневность не удовлетворяет душу художника. В качестве отдушины он использует карикатуры на местное общество. Случается очередной скандал, после которого Гофмана ссылают в захолустный Плоцк.
Через время находит все-таки свое счастье Гофман. Биография его изменяется благодаря женитьбе на тихой, доброжелательной, но далекой от бурных устремлений мужа девушке Михалине, или сокращенно Мише. Она будет терпеливо сносить все выходки и увлечения супруга, а дочь, рожденная в браке, умрет в двухлетнем возрасте. В 1804 году Гофмана переводят в Варшаву.
В польской столице
Служить-то он служит, но все свободное время и мысли отдает музыке. Здесь он пишет очередной музыкальный спектакль и меняет свое третье имя. Так появляется Эрнст Теодор Амадей Гофман. Биография говорит о преклонении перед творчеством Моцарта. Мысли заняты музыкой и живописью. Он расписывает дворец Мнишек для «Музыкального общества» и не замечает, что в Варшаву вступили войска Наполеона. Служба прекращается, денег взять неоткуда. Он отправляет жену в Познань, а сам старается выбраться в Вену или Берлин.
Нужда и безденежье
Но в итоге жизнь приводит Гофмана в городок Бамберг, где он получает должность капельмейстера. Туда же он перевозит и жену. Здесь возникает замысел первой повести «Кавалер Глюк». Этот период длится недолго, но он воистину страшен. Нет денег. Маэстро продает даже старый сюртук, чтобы поесть. Гофман просто перебивается уроками музыки в частных домах. Он мечтал посвятить жизнь искусству, а в результате глубоко отчаялся, что, видимо, сказалось на здоровье и слишком ранней смерти.
В 1809 г. выходит иррациональная повесть «Кавалер Глюк», в которой свободная личность художника противопоставляется затхлому обществу. Так в жизнь творца входит литература. Всегда стремясь к музыке, Гофман, биография которого полна и многогранна, оставит неизгладимый след в другом виде искусства.
Берлин
После продолжительных и непоследовательных, как у всякого большого художника, метаний по совету школьного друга Гиппеля Гофман переезжает в Берлин и снова «впрягается» в работу на поприще судебного ведомства. Он, по его собственным словам, снова «в тюрьме», что не мешает ему быть отличным знатоком права. К 1814 году издаются его работы «Золотой горшок» и «Фантазии в манере Калло».
Теодор Гофман (биография это показывает) признан как литератор. Он посещает литературные салоны, где ему оказывают знаки внимания. Но до конца своей жизни он сохранит восторженную любовь к музыке и живописи. К 1815 году нужда уходит из его дома. Но он клянет свою собственную судьбу, как судьбу человека одинокого, маленького, раздавленного и слабого.
Проза жизни и искусства
Эрнст Гофман, биография которого продолжается весьма прозаически, по-прежнему служит юристом и свой ненавистный труд сравнивает с бессмысленной, бесконечной и безотрадной работой Сизифа. Отдушиной становится не только музыка и литература, но и стакан вина. Когда он забывается за бутылкой в кабачке и потом возвращается домой, у него возникают пугающие фантазии, которые ложатся на бумагу.
Но совершенством становятся «Житейские воззрения Кота Мурра», который живет у него дома в любви и холе. Герой романа Крейслер, жрец «чистого искусства», меняет города и княжества страны в поисках уголка, где можно найти гармонию между обществом и художником. Крейслер, автобиографичность которого не подвергается сомнению, мечтает поднять человека из бесцветной повседневности к высотам божественного духа, в высшие сферы.
Завершение жизненного пути
Сначала умрет любимый кот Мурр. Не пройдет и года, как от паралича скончается в 46 лет великий романтик, у которого уже намечался новый реалистический путь в литературе, - Эрнст Теодор Амадей Гофман. Биография его - это путь поисков выхода из «игры мрачных сил» к «кристальным струям поэзии».
К 240-летию со дня рождения
Стоя у могилы Гофмана на Иерусалимском кладбище в центре Берлина, подивилась тому, что на скромном памятнике он представлен в первую очередь как советник апелляционного суда, юрист и лишь затем как поэт, музыкант и художник. Впрочем, он ведь и сам признавался: «По будням я юрист и разве только чуточку музыкант, днём в воскресенье я рисую, а вечерами до поздней ночи я – весьма остроумный сочинитель». Всю жизнь он – великий совместитель.
Третьим на памятнике стояло крестильное имя Вильгельм. А между тем он сам заменил его именем боготворимого Моцарта – Амадей. Неспроста заменил. Он ведь поделил человечество на две неравные части: «Одна состоит только из хороших людей, но плохих музыкантов или вовсе не музыкантов, другая же – из истинных музыкантов». Не нужно понимать это буквально: отсутствие музыкального слуха – не главный грех. «Хорошие люди», филистеры, посвящают себя интересам кошелька, что ведёт к необратимым извращениям человечности. По словам Томаса Манна, они отбрасывают широкую тень. Филистерами становятся, музыкантами рождаются. Та часть, к которой принадлежал Гофман, это люди духа, а не брюха – музыканты, поэты, художники. «Хорошие люди» их чаще всего не понимают, презирают, смеются над ними. Гофман сознаёт, что его героям некуда бежать, жить среди филистеров – это их крест. И он сам нёс его до гробовой доски. А жизнь его по нынешним меркам была короткой (1776-1822)
Страницы биографии
Удары судьбы сопровождали Гофмана от рождения до смерти. Он родился в Кёнигсберге, где в ту пору профессорствовал «узколицый» Кант. Родители быстро разошлись, и с 4-х лет вплоть до университета он жил в доме дяди, успешного юриста, но человека чванливого и педантичного. Сирота при живых родителях! Мальчик рос замкнутым, чему способствовал его малый рост и облик уродца. При внешней расхлябанности и шутовстве натура его была уязвима до чрезвычайности. Экзальтированная психика определит многое в его творчестве. Природа наделила его острейшим умом и наблюдательностью. Душа ребёнка, подростка, тщетно жаждавшая любви и ласки, не ожесточилась, но, израненная, страдала Показательно признание: «Юность моя подобна иссушённой пустыне, без цветов и тени».
Университетские занятия юриспруденцией он рассматривал как досадную повинность, ибо по-настоящему любил только музыку. Чиновничья служба в Глогау, Берлине, Познани и особенно в захолустном Плоцке тяготила. Но всё же в Познани счастье улыбнулось: обвенчался с очаровательной полькой Михалиной. Мишка, хоть и чуждая его творческим исканиям и духовным запросам, станет его верным другом и опорой до конца. Влюбляться он будет не раз, но всегда без взаимности. Муки неразделённой любви запечатлеет он во многих произведениях.
В 28 лет Гофман – правительственный чиновник в занятой пруссаками Варшаве. Здесь раскрылись и композиторские способности, и певческий дар, и талант дирижёра. С успехом поставлены два его зингшпиля. «Музы всё ещё ведут меня по жизни как святые заступницы и покровительницы; им предаюсь целиком», – пишет он другу. Но и службой он не пренебрегает.
Вторжение Наполеона в Пруссию, хаос и нескладица военных лет положили конец недолгому благополучию. Началась скитальческая, материально неустроенная, порой голодная жизнь: Бамберг, Лейпциг, Дрезден… Умерла двухлетняя дочь, тяжко занемогла жена, сам заболел нервной горячкой. Он брался за любую работу: домашний учитель музыки и пения, торговец нотами, капельмейстер, художник-декоратор, директор театра, рецензент «Всеобщей музыкальной газеты»… А в глазах обывателей-филистеров этот маленький, невзрачный, нищий и бесправный человечек – попрошайка у дверей бюргерских салонов, шут гороховый. Между тем, в Бамберге он проявил себя как человек театра, предвосхитив принципы и Станиславского, и Мейерхольда. Здесь он сложился как универсальный художник, о котором мечтали романтики.
Гофман в Берлине
Осенью 1814 года Гофман с помощью друга получил место в уголовном суде в Берлине. Впервые за многие годы скитаний у него появилась надежда обрести постоянное пристанище. В Берлине он оказался в центре литературной жизни. Здесь завязались знакомства с Людвигом Тиком, Адальбертом фон Шамиссо, Клеменсом Брентано, Фридрихом Фуке де ла Мотт, автором повести «Ундина», художником Филиппом Фейтом (сыном Доротеи Мендельсон). Раз в неделю друзья, назвавшие своё сообщество в честь пустынника Серапиона, собирались в кофейне на Унтер-ден-Линден (Serapionsabende). Засиживались допоздна. Гофман читал им свои новейшие произведения, они вызывали живую реакцию, расходиться не хотелось. Интересы пересекались. Гофман стал писать музыку к повести Фуке, тот согласился стать либреттистом, и в августе 1816-го романтическая опера «Ундина» была поставлена на сцене Королевского Берлинского театра. Состоялось 14 спектаклей, но через год театр сгорел. В огне погибли чудесные декорации, которые по эскизам Гофмана выполнил сам Карл Шинкель, прославленный художник и придворный архитектор, который в начале Х1Х в. построил чуть ли ни пол-Берлина. А поскольку с Тамарой Шинкель, прямым потомком великого мастера, я училась в Московском пединституте, то чувствую и себя причастной к гофмановской «Ундине».
Со временем занятия музыкой отошли на второй план. Своё музыкальное призвание Гофман как бы передал любимому герою, его alter ego, Иоганну Крейслеру, который из произведения в произведение несёт с собой высокую музыкальную тему. Гофман был энтузиастом музыки, называл её «праязыком природы».
Будучи в высшей степени Homo Ludens (человеком играющим), Гофман по-шекспировски воспринимал весь мир как театр. Его близким другом был знаменитый актёр Людвиг Девриент, с которым он встречался в кабачке Люттера и Вегнера, где они бурно проводили вечера, предаваясь как возлияниям, так и вдохновенным юмористическим импровизациям. Оба были уверены, что у них имеются двойники и поражали завсегдатаев искусством перевоплощения. Эти посиделки закрепили за ним славу полубезумного алкоголика. Увы, он и в самом деле под конец стал пьяницей и держался эксцентрично и манерно, но чем дальше, тем яснее становилось, что в июне 1822 года в Берлине от сухотки спинного мозга в муках и безденежьи скончался величайший маг и чародей немецкой литературы.
Литературное наследство Гофмана
Сам Гофман своё призвание видел в музыке, но славу приобрёл писательством. Всё началось с «Фантазий в манере Калло» (1814-15), затем последовали «Ночные рассказы» (1817), четырёхтомник новелл «Серапионовы братья» (1819-20), своеобразный романтический «Декамерон». Гофман написал ряд больших повестей и два романа – так называемый «чёрный», или готический роман «Эликсиры сатаны» (1815-16) о монахе Медарде, в котором сидят два существа, одно из них – злой гений, и незавершённые «Житейские воззрения кота Мурра» (1820-22). Помимо этого, сочинялись сказки. Самая известная из них рождественская – «Щелкунчик и мышиный король». С приближением Нового года в театрах и по телевидению идёт балет «Щелкунчик». Музыка Чайковского у всех на слуху, но лишь единицы знают, что балет написан по сказке Гофмана.
О сборнике «Фантазии в манере Калло»
Французский художник XVII века Жак Калло известен своими гротескными рисунками и офортами, в которых реальность выступает в фантастическом обличье. Уродливые фигуры на его графических листах, изображавших сцены карнавала или театральные представления, пугали и притягивали. Манера Калло импонировала Гофману и дала определённый художественный стимул.
Центральным произведением сборника стала новелла «Золотой горшок», у которой подзаголовок – «Сказка из новых времён». Сказочные происшествия случаются в современном писателю Дрездене, где рядом с обыденным миром существует потаённый мир чародеев, волшебников и злых колдуний. Впрочем, как выясняется, они ведут двойное существование, некоторые из них прекрасно совмещают магию и волшебство со службой в архивах и присутственных местах. Таков ворчливый архивариус Линдхорст – владыка Саламандр, такова злая старуха-колдунья Рауэр, торгующая у городских ворот, дочь репы и драконова пера. Именно её корзинку с яблоками нечаянно опрокинул главный герой студент Ансельм, от этой мелочи и пошли все его злоключения.
Каждая глава сказки названа автором «вигилия», что на латинском языке означает – ночная стража. Ночные мотивы вообще характерны для романтиков, здесь же сумеречное освещение усиливает таинственность. Студент Ансельм – растяпа, из породы тех, у кого, если падает бутерброд, то непременно маслом вниз, но и он верит в чудеса. Он – носитель поэтического чувства. При этом он надеется занять подобающее место в обществе, стать гофратом (надворным советником), тем более, что дочь конректора Паульмана Вероника, за которой он ухаживает, твёрдо определилась в жизни: она станет женой гофрата и будет красоваться по утрам в окне в элегантном туалете на удивление прохожим франтам. Но волею случая Ансельм прикоснулся к миру чудесного: внезапно в листве дерева он увидел трёх изумительных золотисто-зелёных змеек с сапфировыми глазами, увидел и – пропал. «Он чувствовал, как в глубине его существа шевелилось что-то неведомое и причиняло ему ту блаженную и томительную скорбь, которая обещает человеку другое, высшее бытие».
Гофман проводит своего героя через множество испытаний, прежде чем он попадает в волшебную Атлантиду, где соединяется с дочкой могущественного повелителя Саламандр (он же архивариус Линдхорст) – синеглазой змейкой Серпентиной. В финале все обретают партикулярный облик. Дело заканчивается двойной свадьбой, ибо Вероника находит своего гофрата – это прежний соперник Ансельма Геербранд.
Ю. К Олеша в заметках о Гофмане, которые возникли при чтении «Золотого горшка», задаётся вопросом: «Кто он был, этот безумный человек, единственный в своём роде писатель в мировой литературе, со вскинутыми бровями, загнутым книзу тонким носом, с волосами, навсегда поднявшимися дыбом?» Возможно, знакомство с его творчеством позволит ответить на этот вопрос. Я бы рискнула назвать его последним романтиком и родоначальником фантастического реализма.
«Песочный человек» из сборника «Ночные рассказы»
Название сборника «Ночные рассказы» не случайно. По большому счёту, все вещи Гофмана можно назвать «ночными», ибо он – поэт мрачных сфер, в которых человек ещё связан с тайными силами, поэт бездн, провалов, из которых возникает то двойник, то призрак, то вампир. Он даёт понять читателю, что побывал в царстве теней, даже когда облекает свои фантазии в дерзкую и весёлую форму.
«Песочный человек», которого он неоднократно переделывал, – несомненный шедевр. В этой повести особую напряженность приобретает борьба между отчаянием и надеждой, между мраком и светом. Гофман уверен, что человеческая личность является не чем-то постоянным, а зыбким, способным трансформироваться, раздваиваться. Таков главный герой повести студент Натанаэль, наделённый поэтическим даром.
В детстве его пугали песочным человеком: если ты не заснёшь, придёт песочник, бросит тебе в глаза песок, а потом и глаза отнимет. Уже став взрослым, Натаниэль не может избавиться от страха. Ему кажется, что кукольный мастер Коппелиус – песочный человек, а коммивояжер Коппола, продающий очки и увеличительные стёкла, – тот же самый Коппелиус, т.е. тот же самый песочный человек. Натаниэль явно находится на грани душевной болезни. Напрасно невеста Натаниэля Клара, простая и разумная девушка, пытается его излечить. Она верно говорит, что то страшное и ужасное, о чём постоянно говорит Натанаэль, произошло в его душе, а внешний мир мало к тому причастен. Его стихи с их сумрачным мистицизмом ей скучны. Романтически экзальтированный Натанаэль ей не внемлет, он готов видеть в ней убогую мещанку. Неудивительно, что юноша влюбляется в механическую куклу, которую профессор Спаланцани с помощью Коппелиуса мастерил в течение 20 лет и, выдав её за свою дочь Оттилию, ввёл в высшее общество провинциального городка. Натаниэль не понимал, что предмет его воздыханий – хитроумный механизм. Но ведь обманулись решительно все. Заводная кукла посещала светские собрания, пела и танцевала, как живая, и все восхищались её красотой и образованностью, хотя кроме «ох!» и «ах!» она ничего не говорила. И в ней-то Натанаэль увидел «родственную душу». Что это как не насмешка над юношеским донкихотством романтического героя?
Натаниэль идёт делать предложение Оттилии и застаёт ужасную сцену: перессорившиеся профессор и кукольный мастер на его глазах разрывают куклу Оттилию на части. Юноша сходит с ума и, взобравшись на колокольню, бросается оттуда вниз.
Видимо, сама действительность представлялась Гофману бредом, кошмаром. Желая сказать, что люди бездушны, он превращает своих героев в автоматы, но самое ужасное, что этого никто не замечает. Происшествие с Оттилией и Натаниэлем взволновало горожан. Как быть? Как узнать, не манекен ли сосед? Как, наконец, доказать, что ты сам не марионетка? Каждый старался повести себя как можно необычнее, чтобы избежать подозрений. Вся история приобрела характер кошмарной фантасмагории.
«Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» (1819) – одно из самых гротескных произведений Гофмана. Сказка эта отчасти перекликается с «Золотым горшком». Сюжет её довольно прост. Благодаря трём чудесным золотым волоскам уродец Цахес, сын несчастной крестьянки, оказывается в глазах окружающих мудрее, красивее, достойней всех. Он с молниеносной быстротой становится первым министром, получает руку прекрасной Кандиды, пока волшебник не разоблачает мерзкого уродца.
«Безумная сказка», «самая юмористическая из всех написанных мною», – так говорил о ней автор. Такова его манера – облекать в покровы юмора серьёзнейшие вещи. Речь ведь идёт об ослеплённом, оглуплённом обществе, принимающем «сосульку, тряпку за важного человека» и творящем из него кумира. Кстати, так было и в «Ревизоре» Гоголя. Гофман создаёт великолепную сатиру на «просвещённую деспотию» князя Пафнутия. «Это не только чисто романтическая притча об извечной филистерской враждебности поэзии («Всех фей гнать!» – таков первый приказ начальства. – Г.И.), но и сатирическая квинтэссенция немецкого убожества с его претензиями на великодержавность и неискоренимыми мелкопоместными замашками, с его полицейским просвещением, с раболепием и подавленностью подданных» (А.Карельский).
В карликовом государстве, где «просвещение разразилось», его программу намечает камердинер князя. Он предлагает «вырубить леса, сделать реку судоходной, развести картофель, улучшить сельские школы, насадить акации и тополя научить юношество распевать на два голоса утренние и вечерние молитвы, проложить шоссейные дороги и привить оспу». Кое-что из этих «просветительских акций» действительно имело место в Пруссии Фридриха II, который разыгрывал роль просвещённого монарха. Просвещение здесь проходило под девизом: «Гнать всех инакомыслящих!»
Среди инакомыслящих – студент Бальтазар. Он из породы истинных музыкантов, а потому страдает в среде филистеров, т.е. «хороших людей». «В чудесных голосах леса Бальтазару слышалась безутешная жалоба природы, и, казалось, он и сам должен раствориться в этой жалобе, и всё его существование – чувство глубочайшей непреодолимой боли».
По законам жанра сказка заканчивается хэппи-эндом. С помощью театральных эффектов, подобных фейерверку, Гофман позволяет «одарённому внутренней музыкой» студенту Бальтазару, влюблённому в Кандиду, победить Цахеса. Спаситель-волшебник, который научил Бальтазара вырвать три золотых волоска у Цахеса, после чего у всех спала пелена с глаз, делает молодожёнам свадебный подарок. Это домик с участком, где произрастает отменная капуста, в кухне «горшки никогда не перекипают», в столовой не бьётся фарфор, в гостиной не пачкаются ковры, иначе говоря, здесь царит вполне мещанский уют. Так вступает в права романтическая ирония. С ней мы встречались и в сказке «Золотой горшок», где золотой горшок получали под занавес влюблённые. Этот знаковый сосуд-символ пришёл на смену голубому цветку Новалиса, в свете этого сравнения беспощадность иронии Гофмана становилась ещё очевиднее.
О «Житейских воззрениях кота Мурра»
Книга задумывалась как итоговая, в ней сплелись все темы и особенности манеры Гофмана. Здесь трагедия соединилась с гротеском, хотя они обратны друг другу. Сама композиция тому способствовала: биографические записки учёного кота прослаиваются страницами из дневника гениального композитора Иоганна Крейслера, которые Мурр использовал вместо промокашек. Так и напечатал рукопись незадачливый издатель, помечая «вкрапления» гениального Крейслера как «Мак. л.» (макулатурные листы). Кому нужны страдания и печали любимца Гофмана, его alter ego? На что они годятся? Разве что на просушку графоманских упражнений учёного кота!
Иоганн Крейслер, дитя бедных и невежественных родителей, познавший нужду и все превратности судьбы, – странствующий музыкант-энтузиаст. Это – любимец Гофмана, он действует во многих его произведениях. Энтузиасту чуждо всё, что имеет вес в обществе, потому его ждут непонимание и трагическое одиночество. В музыке и любви уносится Крейслер далеко, далеко в светлые миры, известные ему одному. Но тем безумнее для него возврат с этой высоты на землю, в суету и грязь маленького города, в круг низменных интересов и мелких страстей. Натура неуравновешенная, постоянно раздираемая сомнениями в людях, в мире, в собственном творчестве. От восторженного экстаза он легко переходит к раздражительности или к полной мизантропии по самому незначительному поводу. Фальшивый аккорд вызывает у него приступ отчаяния. «Крейслер нелеп, почти смешон, он постоянно шокирует респектабельность. Эта неконтактность с миром отражает полное неприятие окружающей жизни, её тупости, невежества, бездумия и пошлости… Крейслер восстаёт один против целого мира, и он обречён. Мятежный дух его гибнет в душевной болезни» (И.Гарин).
Но ведь не он, а учёный кот Мурр претендует на роль романтического «сына века». Да и роман пишется от его имени. Перед нами не просто двухярусная книга: «Крейслериана» и животный эпос «Мурриана». Новое здесь – линия Мурра. Мурр не просто филистер. Он пытается предстать энтузиастом, мечтателем. Романтический гений в образе кота – смешная идея. Вслушайтесь в его романтические тирады: «… я знаю твёрдо: моя родина – чердак!. Климат отчизны, её нравы, обычаи – как неугасимы эти впечатления… Откуда во мне такой возвышенный образ мыслей, такое неодолимое стремление в высшие сферы? Откуда такой редкостный дар мигом возноситься вверх, такие достойные зависти отважные, гениальнейшие прыжки? О, сладкое томление наполняет грудь мою! Тоска по родному чердаку поднимается во мне мощной волной! Тебе я посвящаю эти слёзы, о прекрасная родина…» Что это как не убийственная пародия на романтические эмпиреи йенских романтиков, но ещё больше – на германофильство гейдельбергцев?!
Писатель создал грандиозную пародию на само романтическое мировоззрение, зафиксировав симптомы кризиса романтизма. Именно сплетение, единство двух линий, сталкивание пародии с высоким романтическим стилем рождает нечто новое, неповторимое.
«Что за истинно зрелый юмор, какая сила действительности, какая злость, какие типы и портреты и рядом – какая жажда красоты, какой светлый идеал!» Достоевский так оценил «Кота Мурра», но это достойная оценка творчества Гофмана в целом.
Двоемирие Гофмана: буйство фантазии и «суетня жизни»
Каждый истинный художник воплощает своё время и ситуацию человека в этом времени на художественном языке эпохи. Художественный язык гофмановского времени – романтизм. Разрыв между мечтой и действительностью составляет основу романтического миросозерцания. «Тьмы низких истин мне дороже/ Нас возвышающий обман» – эти слова Пушкина можно поставить эпиграфом к творчеству немецких романтиков. Но если предшественники, возводя свои воздушные замки, уносились прочь от земного в идеализированное Средневековье или в романтизированную Элладу, то Гофман отважно погружался в современную реальность Германии. При этом он как никто до него смог выразить тревожность, зыбкость, изломанность эпохи и самого человека. По мысли Гофмана, не только общество поделено на части, каждый человек, его сознание раздвоено, разорвано. Личность утрачивает свою определённость, цельность, отсюда мотив двойничества и безумия, столь характерный для Гофмана. Мир неустойчив, и человеческая личность распадается. Борьба между отчаянием и надеждой, между мраком и светом ведётся почти во всех его произведениях. Не дать тёмным силам места в своей душе – вот что волнует писателя.
При внимательном чтении даже в самых фантастических вещах Гофмана, таких как «Золотой горшок», «Песочный человек», можно обнаружить весьма глубокие наблюдения над реальной жизнью. Он сам признался: «Во мне слишком сильно чувство реальности». Выражая не столько гармонию мира, сколько жизненный диссонанс, Гофман передавал его с помощью романтической иронии и гротеска. В его произведениях полным полно всяческих духов и призраков, происходят вещи невероятные: кот сочиняет стихи, министр тонет в ночном горшке, у дрезденского архивариуса брат – дракон, а дочери – змейки и прочее и прочее, тем не менее, он писал о современности, о последствиях революции, об эпохе наполеоновских смут, которые многое перевернули в сонном укладе трёхсот немецких государств-княжеств.
Он заметил, что вещи стали властвовать над человеком, жизнь механизируется, автоматы, бездушные куклы берут верх над человеком, индивидуальное тонет в стандартном. Он задумывался над таинственным феноменом претворения всех ценностей в меновую стоимость, прозревал новую силу денег.
Что позволяет ничтожному Цахесу превратиться в могущественного министра Циннобера? Три золотых волоска, которыми наделила его сострадательная фея, имеют чудодейственную силу. Это отнюдь ещё не бальзаковское понимание беспощадных законов нового времени. Бальзак был доктором социальных наук, а Гофман – провидец, которому фантастика помогала обнажать прозу жизни и строить гениальные догадки о будущем. Показательно, что сказки, где он давал волю безудержной фантазии, имеют подзаголовки – «Сказки из новых времён». Он не просто судил современную действительность как бездуховное царство «прозы», он сделал её предметом изображения. «Опьянённый фантазиями Гофман,– как писал о нём выдающийся германист Альберт Карельский, – на поверку обескураживающе трезв».
Уходя из жизни, в последнем рассказе «Угловое окно» Гофман поделился своей тайной: «Ты, чего доброго, думаешь, что я уже поправляюсь? Отнюдь нет… Но вот это окно – утешение для меня: здесь мне снова явилась жизнь во всей своей пестроте, и я чувствую, как мне близка её никогда не прекращающаяся суетня».
Берлинский дом Гофмана с угловым окном и его могилу на иерусалимском кладбище «подарили» мне Мина Полянская и Борис Антипов из породы энтузиастов, столь чтимой нашим юбиляром.
Гофман в России
Тень Гофмана благотворно осеняла русскую культуру в Х1Х веке, о чём подробно и убедительно рассказали филологи А. Б. Ботникова и моя сокурсница по аспирантуре Джульетта Чавчанидзе, проследившие взаимоотношения Гоголя и Гофмана. Ещё Белинский удивлялся, почему Европа не ставит «гениального» Гофмана рядом с Шекспиром и Гёте. «Русским Гофманом» называли князя Одоевского. Герцен восхищался им. Страстный поклонник Гофмана, Достоевский писал о «Коте Мурре»: «Что за истинно зрелый юмор, какая сила действительности, какая злость, какие типы и портреты и рядом – какая жажда красоты, какой светлый идеал!» Это достойная оценка творчества Гофмана в целом.
В ХХ веке влияние Гофмана испытали Кузмин, Хармс, Ремизов, Набоков, Булгаков. Маяковский не всуе поминал его имя в стихах. Ахматова не случайно выбрала его в провожатые: «Вечерней порою/ Сгущается тьма,/ Пусть Гофман со мною/ Дойдёт до угла».
В 1921 году в Петрограде при «Доме искусств» сложилось сообщество литераторов, которые назвали себя в честь Гофмана – Серапионовы братья. В него вошли Зощенко, Вс. Иванов, Каверин, Лунц, Федин, Тихонов. Они тоже собирались еженедельно для чтения и обсуждения своих произведений. Вскоре навлекли они упрёки пролетарских писателей в формализме, что «аукнулось» в 1946 году в Постановлении ЦК ВКП (б) о журналах «Нева» и «Ленинград». Шельмовали и подвергли остракизму, обрекая на гражданскую смерть, Зощенко и Ахматову, но «под раздачу» попал и Гофман: он был назван «родоначальником салонного декадентства и мистицизма». Для судеб Гофмана в советской России невежественное суждение «партайгеноссе» Жданова имело печальные последствия: перестали издавать и изучать. Трёхтомник избранных его произведений вышел лишь в 1962-м в издательстве «Художественная литература» стотысячным тиражом и сразу стал раритетом. Гофман долго оставался на подозрении, и только в 2000 году вышло 6-томное собрание его сочинений.
Прекрасным памятником гению-чудаку мог бы стать фильм Андрея Тарковского, который он намеревался снять. Не успел. Остался лишь его дивный сценарий – «Гофманиада».
В июне 2016-го в Калининграде стартовал Международный литературный фестиваль-конкурс «Русский Гофман», в котором участвуют представители 13 стран. В его рамках предусмотрена выставка в Москве в Библиотеке иностранной литературы им. Рудомино «Встречи с Гофманом. Русский круг». В сентябре на большой экран выйдет полнометражный кукольный фильм «Гофманиада. Искушение юного Ансельма», в котором виртуозно переплелись сюжеты сказок «Золотой горшок», «Крошка Цахес», «Песочный человек» и страницы биографии автора. Это самый грандиозный проект «Союзмультфильма», задействовано 100 кукол, режиссёр Станислав Соколов снимал его 15 лет. Главный художник картины – Михаил Шемякин. На фестивале в Калининграде было показано 2 части фильма. Мы – в ожидании и предвкушении встречи с ожившим Гофманом.
Грета Ионкис
Гофман, Эрнст Теодор Амадей (Вильгельм), один из оригинальнейших и фантастичнейших немецких писателей, родился 24 января 1774 в Кенигсберге, умер 24 июля 1822 в Берлине.
По образованию юрист, он избрал судейскую профессию, в 1800 стал асессором камергерихта в Берлине, но скоро за несколько оскорбительных карикатур был переведен на службу в Варшаву, а с нашествием в 1806 французов окончательно лишился должности. Обладая недюжинным музыкальным талантом, он существовал уроками музыки, статьями в музыкальных журналах, был оперным капельмейстером в Бамберге (1808), Дрездене и Лейпциге (1813-15). В 1816 Гофман снова получил должность члена королевского камегерихта в Берлине, где и умер после мучительных страданий от сухотки спинного мозга.
Эрнст Теодор Амадей Гофман. Автопортрет
Музыкой он с юности занимался с любовью. В Познани он поставил на сцене оперетту Гете «Шутка, хитрость и месть»; в Варшаве – «Веселые музыканты» Брентано и кроме того оперы: «Каноник из Милана» и «Любовь и ревность», текст которых сам составил по иностранным образцам. Он написал также музыку к опере «Крест на Балтийском море» Вернера и оперную переделку «Ундины» Фуке для берлинского театра.
Приглашение собрать рассеянные в «Музыкальной газете» статьи побудило его издать сборник новелл «Фантазии в манере Калло» (1814), возбудившие значительный интерес и доставившие ему прозвище «Гофман-Калло». Далее последовали: «Видение на поле Дрезденской битвы» (1814); роман «Эликсиры Сатаны» (1816); повесть-сказка «Щелкунчик и мышиный король» (1816); сборник «Ночные этюды» (1817); эссе «Необыкновенные страдания директора театра» (1818); сборник «Серапионовы братья» (1819-1821, куда входят известные шедевры «Майстер Мартин-бочар и его подмастерья», «Мадемуазель де Скюдери», «Артурова зала», «Дож и догаресса»); повести-сказки «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» (1819); «Принцесса Брамбилла» (1821); романы «Повелитель блох» (1822); «Житейские воззрения кота Мурра» (1821) и ряд поздних произведений.
Гении и злодеи. Эрнст Теодор Амадей Гофман
Гофман был крайне оригинальной личностью, одаренной необычайными талантами, дикий, невоздержный, страстно преданный ночному разгулу, но в то же время отличный деловой человек и юрист. При резкой и здоровой рассудочности, благодаря которой он быстро подмечал слабые и смешные стороны явлений и вещей, он, однако, отличался всевозможными фантастическими воззрениями и удивительной верой в демонизм. Эксцентричный в своем вдохновении, эпикуреец до изнеженности и стоик до жесткости, фантаст до уродливейшего безумия и остроумный насмешник до лишенной всякого воображения прозаичности, он соединял в себе самые странные противоположности, каковые свойственны и большинству сюжетов его повестей. Во всех его произведениях замечается прежде всего отсутствие спокойствия. Его фантазия и юмор неудержимо влекут читателя за собою. Мрачные образы – постоянные спутники действия; дико-демоническое врывается даже в будничный мир филистерской современности. Но даже в самых фантастичных, бесформенных произведениях проявляются черты великого дарования Гофмана, его гений, его кипучее остроумие.
Как музыкальный критик, он стоял за Г. Спонтини и итальянскую музыку против К. М. ф. Вебера и расцветавшей немецкой оперы, но содействовал пониманию Моцарта и Бетховена . Гофман был кроме того отличным карикатуристом; ему принадлежат несколько карикатур на