Наталья ПЛОТИНИНА,
школа № 63, г. Ульяновск
Конспект двух уроков «Глупов и глуповцы под судом сатиры»
По роману М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города»
Урок начинается с
обсуждения прочитанного.
– Какое впечатление произвёл на вас роман
М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного
города»?
(– Читалось трудно, многое было неясно.
– Смешно, интересно.
– Многое напоминало сегодняшний день.)
Учитель. Да, отношение к произведению противоречивое, но это не потому, что роман был написан давно (вы отметили, что многие страницы списаны с сегодняшнего дня), а дело в том, что так было всегда со времени выхода «Истории одного города».
Оценка романа современниками (сообщение ученика). Это произведение впервые вышло отдельным изданием в 1870 году. До этого книга печаталась в несколько приёмов в «Отечественных записках». Сразу по выходе книги в свет И.С. Тургенев, находившийся тогда в Лондоне, писал Михаилу Евграфовичу: "На днях получил Вашу «Историю одного города»... прочёл её немедленно... Под своей резко сатирической, иногда фантастической формой, своим злободневным юмором, напоминающим лучшие страницы Свифта, «История одного города» представляет самое правдивое воспроизведение одной из коренных сторон российской физиономии..."
Но подобное отношение к новому творению Щедрина было далеко не единодушным. Некоторые читатели и критики встретили его более чем прохладно. В апрельском номере журнала «Вестник Европы» за 1871 год появилась критическая статья, посвящённая «Истории одного города», которая называлась «Историческая сатира». Автор её рассматривал книгу как сатиру на русскую историю и в этой связи обвинял писателя в самых разных грехах: в "поверхностном знакомстве с историей XVIII века и вообще с историей русского народа", в "неясности позиции автора", в "смехе для смеха" и старании "позабавить читателя во что бы то ни стало", в отсутствии "всякой руководящей идеи". Одним из главных пунктов обвинения был тезис о глумлении сатирика над народом. Подписана статья была псевдонимом А.Б-ов, за которым скрылся А.С. Суворин – в то время либеральный критик. Салтыкова статья Суворина возмутила и непониманием замысла книги, её истинной направленности и художественного своеобразия. Он написал официальное письмо в редакцию «Вестника Европы», в котором объяснил замысел «Истории одного города». Но "объяснение" автора было положено под сукно и пролежало в архиве ответственного редактора Стасюлевича сорок с лишним лет.
Чем же объяснялась разноголосица мнений по поводу новой сатиры Щедрина? Прежде всего различием в идейных позициях её читателей. Но немаловажное значение имело и то обстоятельство, что по своей художественной структуре книга была необычной, сложной. Не случайно И.С. Тургенев в своей рецензии назвал её "странной и замечательной". Это и в самом деле одно из самых своеобразных произведений русской сатирической литературы.
Беседа по содержанию произведения
1. Город Глупов – город – гротеск.
Необычен и жанр, и герои, необычен сам объект изображения, избранный сатириком. Давно известно, что предметом сатиры должна быть современность... А тут вдруг – история. К тому же история какого-то города Глупова.
– Что же за город привлёк внимание писателя? Где был заложен он? Каково место расположения?
"...Прибывши домой, головотяпы немедленно выбрали болотину и, заложив на ней город, назвали Глуповым..." (Глава «О корени происхождения глуповцев».)
"...родной наш город Глупов, произведя обширную торговлю квасом, печёнкой и варёными яйцами, имеет три реки и, в согласность древнему Риму, на семи горах построен..." (Глава «Обращение к читателю». С. 297.)
– Каковы границы города Глупова?
Границы города неопределённые, непонятные, то это уездный городишко с прилегающим к нему выгоном для скота (рассыльный прибывает в Глупов "из Губернии", новый градоначальник тоже), то выясняется, что это город скорее губернский (в трактате Микаладзе встречаем фразы: "В одной из приволжских губерний градоначальник был роста трёх аршин с вершком... В другой губернии столь же рослый градоначальник..." – глава «Оправдательные документы. О благовидной всех градоначальников наружности». С. 476–480), то границы города расширены до пределов всей России ("Выгонные земли Византии и Глупова были до такой степени смежены, что византийские стада почти постоянно смешивались с глуповскими, и из этого выходили беспрестанные пререкания"). (Глава «Войны за просвещение». С. 371.)
– Кто населял город Глупов?
Глупов населяли странные люди, похожие на горожан, встречаем мы здесь и купечество, и интеллигенцию, и даже глуповский бомонд. А порой вдруг оказывается, что жители этого города... пашут, сеют, пасут скот и живут в избах.
– Как же понимать эти противоречия? Как недосмотр автора?
Это город условный, иносказательный. Город – гротеск, в котором нашли воплощение негативные стороны всей страны, всего государства. В этом обобщённом образе совмещены деревни, сёла, уездные и губернские города, столицы Российской империи.
– Что означает сочетание "один город" в названии «История одного города»?
"Один город" следует соотнести с исконным смыслом корня gard – ограждённая территория, область человеческого существования, значит, это изображение любого человеческого общества.
– Как же возник этот город? Обратитесь к главе «О корени происхождения глуповцев», расскажите легенду о возникновении Глупова.
Щедрин рисует гротесковую картину возникновения Глупова, строительным материалом для которой в значительной мере послужила сатирически переосмысленная легенда о "добровольном" призвании славянами варяжских князей.
– Из легенды мы узнали, что основали город головотяпы. Почему их так называли?
"Головотяпами же прозывались эти люди оттого, что имели привычку «тяпать» головами обо всё, что бы ни встретилось на пути..." (Глава «О корени происхождения глуповцев». С. 298.)
Вспомним русскую пословицу "Заставь дурака Богу молиться – он и лоб расшибёт", которую следует понимать метафорически. Объяснение слова "головотяпы" является не чем иным, как вариантом этой пословицы, но писатель переосмыслил данное прозвище и прочёл его буквально. Ироническое объяснение помогает понять, что перед нами образ не правдоподобный, а условный. Приём, к которому прибегает здесь автор (буквальное прочтение метафорических выражений), встречается в сатире часто. Особенно любят к нему прибегать художники-карикатуристы. Он позволяет создать яркие гротесковые образы (рассматриваются иллюстрации художников Кукрыниксов к данному произведению).
– С чего же начали головотяпы наведение порядка?
"Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом телёнка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили..." (Глава «О корени происхождения глуповцев». С. 299.)
Но невозможно такими нелепыми действиями добиться порядка, и они обращаются к князю.
– Какая главная проблема ставится писателем в связи с этим в главе «О корени происхождения глуповцев», а потом и во всём повествовании?
Народ и самовластие.
– Сторонники самодержавия заявляли, что, пригласив князей, народ проявил мудрость. А вы как считаете? А как считает автор?
Щедрин считает это глупостью, выражая своё мнение устами князя, согласившегося "володеть" головотяпами.
– Что принесло головотяпам самовластие?
"И будете вы платить мне дани многие...", то есть грабёж систематический, узаконенный;
"Когда же пойду на войну – и вы идите!" – превращение жителей в "пушечное мясо";
"А до прочего вам ни до чего дела нет!" – устранение народа от обсуждения и решения любых общественных вопросов;
"И тех... которым ни до чего дела нет, я буду миловать; прочих же всех – казнить" – воспитание в народе покорности, повиновения путём откровенного непрерывного террора. (Глава «О корени происхождения глуповцев». С. 303–304.)
Градоначальники
Дальнейшие главы представляют собой описание жизни глуповцев при самовластии. Сатирик воссоздаёт город Глупов на разных этапах его существования, при разных правителях. Например, глава «Опись градоначальникам» даёт целую вереницу их. И снова люди вроде бы как люди: и фамилия есть, и имя-отчество, и чин. И качествами некоторые из них наделены вполне правдоподобными. В то же время сплошь и рядом быль переплетается здесь с фантастикой.
– Чем знаменательны градоначальники?
1. Баклан Иван Матвеевич – ростом трёх аршин и трёх вершков (аршин – 0,71 м, вершок – 4,4 см), происходит по прямой линии от самой высокой колокольни в Москве (Ивана Великого). В словаре В.Даля: Баклан – болван, чурбан, чурка. Смерть его фантастична: переломлен во время бури.
2. Прыщ Иван Пантелеич с фаршированной головой.
3. Никодим Осипович Иванов "был столь малого роста, что не мог вмещать пространных законов. Умер от натуги, усиливаясь постичь сенатский указ".
Вывод: Образы градоначальников необычны, фантастичны.
Сам Салтыков-Щедрин, объясняя смысл своего обращения к фантастике, подчёркивал, что "фантастичность рассказов нимало не устраняет их... воспитательного значения и что опрометчивая самонадеянность летающего градоначальника может даже и теперь послужить спасительным предостережением для тех из современных администраторов, которые не желают быть преждевременно уволенными от должности".
Конечно, объяснение это носит ироничный характер, но вместе с тем оно в своеобразной форме выражает ту мысль, что обращение его к фантастике было не случайным, а диктовалось серьёзными творческими задачами, несло важную идейную нагрузку, то есть сколько бы прихотливым и безграничным ни был полёт фантазии, он всегда связан с реальной действительностью. Например, говоря о гротесковой характеристике Никодима Осиповича Иванова, который настолько "мал ростом", что не в состоянии был "вмещать пространных законов", мы должны знать, что эта фантастическая подробность появилась у Щедрина не случайно, что он опирался на материал реальной действительности.
С середины XVII века по 1825 год в России были изданы десятки тысяч разных законов. Собранные вместе, они заняли сорок пять томов («Полное собрание законов Российской империи», 1830). Законы, изданные при Николае I и Александре II (до 1870 года), составили ещё сорок пять томов. Характерной чертой многих из них были не только "пространность", но и крайняя запутанность, противоречивость. Вот куда метит сатирик, заявляя, что градоначальник Иванов умер от "натуги, усиливаясь постичь некоторый сенатский указ".
В фигурах некоторых из градоначальников можно отыскать черты подлинных российских самодержцев. (Так, например, в образе Негодяева есть нечто от Павла I, в фигурах Микаладзе и Грустилова – от Александра I, в Перехват-Залихватском – от Николая I.)
– Так что же, это сатирический портрет исторической личности?
Нет. Это образы обобщённые.
– Докажите, что это образы типические. Что общего у всех градоначальников? Чем они похожи?
Они похожи в главном: их разнообразные прожекты сводились к одному: к выколачиванию "недоимок" и пресечению "крамолы". (Глава «Опись градоначальникам. Ферапонтов, Великанов, Бородавкин».)
Вывод: Многообразие градоначальников оборачивается на самом деле их поразительным однообразием. И термин "градоначальник" употребляется в данной книге не в официальном своём значении, а в чисто условном. Градоначальник – это начальник города Глупова, а поскольку Глупов – город обобщённый, то и градоначальник – понятие собирательное, обозначающее самовластного правителя. И в следующей главе эти разнообразные фигуры как бы приведены к общему знаменателю. Этим знаменателем оказался Дементий Варламович Брудастый – градоначальник без головы.
– Чем он знаменателен? Расскажите о нём.
Глава «Органчик».
Итак, в этом образе перед читателем предстаёт сущность градоначальничества, очищенного от всего второстепенного.
– Что является второстепенным, ненужным?
Всё человеческое, и в том числе голова, ум. Для управления достаточно двух мелодий: "Разорю!", "Не потерплю!"
Так правил Глуповым человек, у которого на плечах пустой сосуд, то есть человек без головы отдавал распоряжения, которые глуповцы беспрекословно выполняли, человек без головы распекал чиновников и так далее. Причём Щедрин объясняет правомерность выбранного приёма объяснением смотрителя народных училищ. (Глава «Органчик». С. 317.)
В главе «Войны за просвещение» писатель заставляет градоначальника Бородавкина подвергнуть "строгому рассмотрению деяния своих предшественников". Оказалось, что в веренице градоначальников лишь тени, образы лиц.
– Какие главы ещё подчёркивают идею градоначальнического однообразия?
(Глава «Оправдательные документы».)
"Мысли о градоначальническом единомыслии..." Оказывается однообразие это далеко не случайно, оно закономерно, необходимо. С этого начинается трактат Василиска Бородавкина (с. 472).
– Какова цель единомыслия и единовластия?
Подчинение глуповцев.
– О чём гласит трактат «О благовидной всех градоначальников наружности»?
Все градоначальники должны быть унифицированы.
– Что должно быть главным в их облике?
Мундир.
(Трактат «О благовидной всех градоначальников наружности». С. 479–481.)
Вывод: Итак, получается, что градоначальник – это мундир, а кто в мундире – неважно. В нём может быть Клементий, вывезенный из Италии за искусную стряпню макарон, или Фердыщенко, бывший денщик князя Потёмкина, большой любитель буженины и гуся с капустой, или Негодяев, бывший гатчинский истопник, или более зловещая фигура – Угрюм-Бурчеев.
– Прочитайте портретную характеристику, данную писателем этому герою. Почему герой изображается на фоне пейзажа, в котором "вместо неба нависла серая солдатская шинель"?
Шинель – символ, который должен создать иллюзию безгрешности тирана. Этот приём с простой солдатской шинелью не раз использовался русскими деспотами разных мастей: чем жёстче режим, тем больше заботился тиран об аскетизме своего облика и быта. (Глава «Подтверждение покаяния. Заключение». С. 444, 446.)
– Как вы думаете, почему именно Угрюм-Бурчеев завершает вереницу градоначальников?
Он всех превзошёл своим безграничным идиотизмом, неиссякаемой энергией, ограниченностью, непреклонностью, уравниловкой, наличием казарменных идеалов. (Там же. С. 448, 450.) Его идеалы: прямая линия, отсутствие пестроты, простота, доведённая до наготы, уравниловка.
– Чем он опасен?
Тем, что у власти идиот. (Там же. С. 445.) В его голове созрел "целый систематический бред" (Там же. С. 449). Кроме того, он хотел покорить природу, "естество", но природа не покорилась мертвящей воле "мрачного идиота".
Вывод: Таким образом, природа, ставшая для писателя олицетворением нормальной, новой жизни, – вот главный и, к сожалению, единственный, до конца последовательный противник бесчеловечной, мертвенной идеи государства. Вспомним Органчика. В чём причина его поломки?.. То ли под влиянием прекрасного весеннего дня (естество!) он улыбнулся (глава «Органчик». С. 314), и машина государственности вдруг заработала в несвойственном для неё режиме – режиме естественности, человечности – и сломалась. Вот эта-то несовместимость идеи государственности и идеи человечности доводится Угрюм-Бурчеевым до предела.
Одним из прототипов этого градоначальника, как известно, был Аракчеев (военный министр в последние годы царствования Александра II, вдохновителя военных поселений, явившихся символом всего периода аракчеевщины).
– Как вы думаете, можно ли свести образ Угрюм-Бурчеева к сатире только на Аракчеева?
Нет. Аракчеевщина – явление конкретно-историческое, а потому в известном смысле "кратковременное". Угрюм-Бурчеевщина – нечто более широкое, страшное. Это явление обобщённое.
Градоначальникам, олицетворяющим собой самодержавие, противопоставлены в книге Щедрина глуповцы.
Глуповцы
– Что представляют собой глуповцы? Как ведут себя под игом самовластия?
Основные их качества: неиссякаемое терпение и слепая вера в начальство: "Мы люди привычные! – Мы претерпеть могим. Ежели нас теперича всех в кучу сложить и с четырёх сторон запалить – мы и тогда противного слова не молвим!" (Глава «Голодный город». С. 344.)
На эти их качества указывают даже звукоизобразительные характеристики. Понаблюдав, мы увидим, что звукоизобразительные характеристики градоначальников и глуповцев резко отличаются. Произведение Салтыкова-Щедрина насыщено звуками, причём звуковая палитра писателя преобладает над цветовой.
Кажется, что зрительные образы нарисованы не в цвете, а карандашом. А вот за яркость и разнообразие звуковых красок «История одного города» названа "симфонией в слове" . Здесь отсутствуют звуки спокойные, нейтральные. В гротескном мире произведения обычные звуки реальной жизни приобретают фантастический оттенок, так называемый звуковой гиперболизм.
– Какие же звуки сопровождают градоначальников и глуповцев? На какие характерные черты глуповцев и градоначальников указывают звукоизобразительные характеристики?
| Черты характера | Звукоизобразительная характеристика градоначальников | Звукоизобразительная характеристика глуповцев | Черты характера |
| тупость | окрики, крики восклицания | стоны | неразвитость |
| грубость | звуки труб и барабанов | вопли | покорность |
| жестокость | раскаты грома | тишина | долготерпение |
| идиотизм | хлопки | безмолвие | начальстволюбие |
| ограниченное властолюбие | гул | лепет | смирение |
| свист | шёпот | темнота | |
| треск | вздохи | ||
| грохот | ропот | ||
| плач | |||
| “тихо гудела, шипела толпа” |
Жестокий бюрократический режим самодержавной власти, подавляя всё человеческое в человеке, выступает и как враг подлинно прекрасной музыки. Музыка редко звучит в Глупове, а если звучит, то претерпевает странные метаморфозы, лишаясь одухотворённости, красоты, гармонии. Поэтому и слышим здесь обычно какофонию.
Вспомним главу «Фантастический путешественник».
– Как приказал встречать себя Фердыщенко после путешествия по городскому выгону?
"Стучали тазы, потрясали бубнами и даже играла одна скрипка". (С. 368.)
Последняя деталь особенно выразительна. Несовместимые тембровые окраски: поющая скрипка и "бубно-тазовая" какофония. Писатель создаёт своеобразный аналог музыкального гротеска. Поэтому не случайно, наверное, появилась опера-блеф В.Осинского и Б.Тихомирова «Без царя в голове» (по мотивам «Истории одного города»).
(Слушание фрагмента оперы.)
– На кого же направляет свою сатиру М.Е. Салтыков-Щедрин?
Судя по звукоизобразительным характеристикам, мы можем сказать, что сатира писателя направлена и на самодержавных правителей, и на покорность и долготерпение народа.
– Но возможно ли смеяться над народом?
Ведь именно в этом обвинял Щедрина критик Суворин. А сатирик отвечает: "Мне кажется, что в слове народ надо отличать два понятия: народ исторический и народ, представляющий собой идею демократизма. Первому, вынесшему на своих плечах Бородавкиных, Бурчеевых и т.п., я действительно сочувствовать не могу. Второму я всегда сочувствовал, и все мои сочинения полны этим сочувствием".
– О каком же "народе" идёт речь в произведении?
Скорее всего, речь идёт о народе "историческом". Этот народ в 60-е годы XIX века продолжал нести ярмо царского самодержавия.
Надежды революционеров-демократов на близкую народную революцию оказались тщетными. Писатель приходит к выводу, что "корень зла" состоит в политической неразвитости масс, в их общественной пассивности. Давайте понаблюдаем историю "брожения глуповских умов" бурчеевского правления и составим схему. Исходной точкой возьмём "рабскую повинность".
Крушение тирана было внезапным. (Глава «Подтверждение покаяния». С. 471–472.) Началась катастрофа с бунта реки, затем появилось "оно", потом история прекратила своё существование.
Смысл финала
Взбунтовавшееся "естество" сметает с лица земли угрюм-бурчеевскую утопию. Но финал книги остаётся "тёмным", о чём свидетельствуют различные трактовки эпизода в литературоведении:
– "оно" означает предсказание народной революции;
– "оно" знаменует начало ещё более жёсткой реакции.
Обе версии спорны.
– Как вы считаете, что же обозначает финал? Опираясь на текст, найдите все "за" и "против".
Класс делится на группы, каждая из которых отстаивает свою точку зрения. К этому спору учащиеся готовились предварительно.
Может быть и третья точка зрения. "История прекратила течение своё", – пишет сатирик.
– Есть несколько значений слова "история". Как вы думаете, в каком значении использует это слово Салтыков-Щедрин?
Скорее всего, в значении "непрерывная связь времён, естественно вбирающая в себя и прошлое, и настоящее, и будущее, процесс общественного развития, неостановимое течение жизни" (Словарь русского языка Академии наук СССР: В 4 т. М., 1981. Т. 1).
– «История одного города» – это сатира на прошлое России второй половины XVIII – начала XIX века?
Нет. Сатира касалась не истории, а современности. Писатель отобрал и обобщил то, что было равно характерно для эпох, отстающих друг от друга на десятилетия и даже на столетия, то есть созданные им образы, черты были присущи как прошлому, так и настоящему.
Сам писатель подтверждал эту мысль, разъясняя своеобразие замысла: "...те же самые основы жизни, которые существовали в XVIII веке, существуют и теперь. Следовательно, «историческая» сатира вовсе не будет для меня целью, а только формою..."
По Щедрину, история – неостановимое течение жизни: "История не останавливает своего хода и не задерживается прыщами. События следуют одни за другими с быстротою молнии" .
– Почему же в данном произведении она "прекратила течение своё"?
Поможет в этом разобраться жанр книги. «История одного города» – антиутопия. Антиутопия – изображение опасных последствий, связанных с построением общества, то есть книга-предупреждение о том, что будет, если у власти будут такие градоначальники и им будут подчиняться такие, как глуповцы.
Вывод: История города Глупова, с точки зрения сатирика, обречена на гибель как нечто противоестественное, уродливо-неразумное и бесчеловечно-жестокое. В связи с этим "оно" символизирует неминуемое возмездие, которое посылает Глупову истинная история (третья точка зрения на смысл финала). Это произведение не только антиутопия, но и пророчество. Угрюм-бурчеевская "прямая линия" напоминает о "генеральной линии" коммунистической партии, а его любимые слова "барак", "масса" долгое время были любимыми и в нашем лексиконе. Сила щедринской «Истории...» столь велика, что она способна привести к возникновению новых фантазий на вечную тему – "общество и власть".
Это небольшой городок с кучей кое-как прилепившихся хижин, теснящихся на асимметричных улицах, разбегающихся вкривь и вкось, которые после дождей становятся непроходимыми, с глухими закоулками, в промежутках с огромными пустырями. Но есть городская и базарная площади, центральные улицы Дворянская и Большая, где находятся присутственные учреждения: городская управа, дворянская опека, казначейство, суды, полицейские участки, пожарная часть и уездные училища. Как во всех провинциальных городках построено несколько церквей и колокольня, у которой глуповцы собираются для решения насущных дел, и много кабаков, часто посещаемых жителями.
На окраинах есть несколько слобод: Навозная, Болотная, лежащие в низинах, Солдатская, Стрелецкая, Пушкарская, где жили опальные стрельцы, петровские пушкари и их потомки, и Негодница, где промышляли зазорным ремеслом солдатки.
Жители города занимались торговлей квасом, вареными яйцами, печенкой и иным незатейливым товаром, варили пиво и мед, выращивали горчицу и персидскую ромашку. Это беспечный, добродушный, веселый народ, терпеливо и покорно переносящий причуды и самодурство всех своих нелепых, тупых и развратных и бездеятельных градоначальников, из-за которых город погружался в разврат, лень и пьянство, случались пожары, засуха и голод. Последний градоначальник Угрюм-Бурчеев, полный идиот, решил превратить Глупов в идеальный город Непреклонск с правильными, похожими друг на друга улицами и домами для одинаковых семей и в своих преобразованиях разрушил город до основания.
Летопись провинциального города Глупова, охватывающая период с 1731 по 1825 г., представляет фантастическую историю жизни горожан и их градоначальников, которых в описи летописцем указывается двадцать два человека. Правление этих уездных князьков копирует управленческую деятельность в высших сферах. Автор представляет гротескную «физиономию города» и предлагает проследить, как в его истории отразились различные преобразования, схожие с теми, что происходили повсеместно.
Начинается повествование с древних времен народа головотяпов, получивших свое прозвище оттого, что тяпались головами обо все, что попадалось. Одолев вражеские соседние племена, желая восстановить порядок, ищут они для себя князя, который стал бы ими править. Но даже самые глупые князья не пожелали владеть еще более глупыми головотяпами, лишь один, дав им прозвище глуповцы, назначил от себя наместника вора-новотора. Вернувшись домой, заложили головотяпы на болотине у семи холмов и трех речек город, который назвали Глуповым.
Вариант 2
Повесть М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города» представляется читателю как сборник не связанных между собой рассказов, в которых свой, отличающийся от остальных, сюжет и свои же герои. Но объединяет рассказы город, в котором происходят действия. Этот город называется Глупов. Салтыков-Щедрин, во время написания произведения, преследовал цель гротескно-ироничного изображения политического устройства России. Это видно буквально с первых страниц. Даже сейчас, спустя многие годы, повесть заставляет искренне смеяться над героями произведения. Но этот смех отчасти грустный, поскольку читатель понимает, что в повести рассказывается о нем, о его близких, в сущности, обо всех жителях нашей с вами страны.
Красной нитью тянется основная особенность произведения, а именно описание градоначальников города, которым абсолютно наплевать на простой люд. Они заботятся сугубо о своей выгоде, они не думают о народе, они думают только о своем благе. И это еще хорошо, если у градоначальника есть умение думать, многие просто не способны к мыслительным процессам. Рисуя образы чиновников, Салтыков-Щедрин проводит явственные параллели с ними и настоящими правителями России. Со всеми их достоинствами и недостатками. В глуповских градоначальниках читатель может узнать и Петра I, и А. Меньшикова, и Александра I, и многих-многих других.
Но смеется Салтыков-Щедрин не только над правителями, но и над обычными серыми людьми, раболепно преклоняющими колени перед градоначальниками-самодурами.
Будучи темными, невежественными людьми, простые граждане города Глупова готовы исполнять любые, пусть самые абсурдные указания своих горячо любимых угнетателей. Ничем нельзя сломить их веру в Царя-батюшку, и в этом состоит главная проблема города. В одной из первых глав мы видим, как глуповцы изо всех сил ищут себе рабские оковы, в поисках нового правителя. Они желают быть рабами. И ищут они, как это ни странно, правителя не умного, а совсем наоборот, наиболее бесталанного, самого глупого. Но даже самый глупый князь не может не заметить, что даже он на фоне этих людишек выглядит еще не самым темным. Он отказывается от бремени правителя, принимает дань и оставляет вместо себя «вора-новатора». Этой сценой автор показывает нам все нежелание правителей работать во благо народа и всю их бездеятельность.
Рассказы одновременно вызывают и гомерический хохот, и тревогу за свою страну, ведь, как мы видим, не многое с тех пор изменилось в лучшую сторону.
Безусловно, литература не может помочь нам в решении политических вопросов. Но, будем надеяться, что благодаря Салтыкову-Щедрину все же получится осознать хоть малую часть ошибок в истории нашей страны, и попытаться не повторить их вновь.
Несколько интересных сочинений
- Сочинение Характеристика снегурочки из сказки Островского Снегурочка
Очень много добрых, интересных сказок, которые уже давно стали народными существует для детей. Одной из таких сказок является Снегурочка, которую написал знаменитый русский писатель Александр Островский
В данном великолепном произведении рассказывается история, полная человеческого горя, про которое очень трудно рассказывать, так как все ужасы, которые коснулись той эпохи, происходили на самом деле
Город Глупов И глуповцы «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина
1. Салтыков-Щедрин - сатирик.
2. «История одного города » - пародия на исторические сочинения.
М. Е. Салтыков-Щедрин - один из наиболее ярких отечественных писателей. Его творчество отличается фантастической социальной злободневностью, и произведения его не устарели по сей день. Салтыков-Щедрин клеймил пороки, которые видел вокруг, порой иронией, а чаще - злой сатирой.
«История одного города » - сатирическая пародия на власть и ее взаимоотношения с народом, а также на официальную историю. В этом произведении речь идет о многочисленных градоначальниках, сменявших друг друга в городе Глупове. О градоправителях и собственно этой должности Салтыков-Щедрин знал не понаслышке: в течение десяти лет он служил вице-губернатором в Твери и Рязани, председателем казенной палаты в Пензе, Рязани и Туле.
Образ "Город Глупов "стал воплощением самодержавного строя в России. Полвека спустя М. Горький сказал об этом произведении Салтыкова-Щедрина: «Необходимо знать историю города Глупова, - это наша русская история; и вообще невозможно понять историю России во второй половине XIX в. без помощи Щедрина - самого правдивейшего свидетеля духовной нищеты и неустойчивости...».
Произведение «История одного города » стилистически оформлено под реальную летопись города. Название этого произведения звучало таким образом: «История одного города . По подлинным документам издал М. Е. Салтыков (Щедрин)». Уже эта надпись отсылает нас к реальным историческим произведениям. И как контраст - содержимое «Истории...». Это в полном смысле слова пародия на официальную историю. Это история жизни русского общества, русского народа, сосуществования народа и власти, отраженная в остром и злободневном сатирическом ключе.
Салтыкова-Щедрина называют первооткрывателем жанра сатирической хроники, и эта хроника - «История одного города ». Произведение создано в форме повествования летописца о прошлом города Глупова. Исторические рамки ограничены 1731-1826 годами. Роман начинается главой «Обращение к читателю», в которой автор подражает старинному слогу. Цель автора произведения, согласно этой главе, «изобразить преемственно градоначальников, в Город Глупов от российского правительства в разное время поставленных».
Глава «О корени происхождения глуповцев» отсылает нас к летописям, а в самом начале - к «Слову о полку Игоре-ве». Эта глава - откровенная пародия на летописи, но, помимо этого, еще и злая сатира на народ.
Глава «Органчик» описывает градоначальника Брудасто-го с его обширнейшим лексическим запасом, который вполне вмещался в две резолюции: «Разорю!» и «Не потерплю!» В этой главе Салтыков-Щедрин описал систему бюрократического аппарата.
«Сказание о шести градоначальницах» - пародия на многочисленные исторические произведения, появившиеся в тот период времени.
В финале романа описан Угрюм-Бурчеев, самый страшный из градоначальников, символ произвола и угнетения, с его теориями превращения мира в казарму и разделения людей на батальоны и роты. С появлением этого градоправителя проявляется наконец, впервые за историю города Глупова, негодование жителей: «Раздражение росло тем сильнее, что Глуповцы все-таки обязывались выполнять все запутанные формальности, которые были заведены Угрюм-Бурчеевым». Но раздражение это осталось пассивным.
Удивителен образ народа в этом произведении Салтыкова-Щедрина. Пожалуй, в образе народа города Глупова и кроется наиболее яркое соприкосновение с историческими трудами. В истории народ обычно фигурирует сплошной амебной массой, не облеченной каким бы то ни было человеческим сознанием, не способной мыслить и даже реагировать на нововведения. Вот и Глуповцы ... Они живут в избах, трудятся па полях, решают свои проблемы всем миром, имеют предводителя дворянства, шествуют в процессиях. Но при этом они на редкость пассивны, запуганы, облеченных властью принимают независимо от того, что представляют собой последние.
Во введении к главе «Поклонение мамоне и покаяние» Салтыков-Щедрин пишет: «Это люди, как и все другие, с тою только оговоркою, что природные их свойства обросли массой наносных атомов, за которою почти ничего не видно. Поэтому о действительных "свойствах" и речи нет, а есть речь только о наносных атомах».
Салтыков-Щедрин стремился пробудить самосознание в народе, высмеивал наиболее острые социальные проблемы современного ему общества. Писатель обратился к пародии на историческую хронику, очевидно, по той причине, что любое произведение под эгидой истории всегда вызывает к себе больше доверия, нежели просто сатирический роман. И «историческая достоверность» сказания о Глупове и глуповцах призвана раскрыть людям глаза на их существование.
Самое удивительное то, что произведение Салтыкова-Щедрина, откровенно сатирическое и пародирующее исторические труды его современников, было практически принято за историческую работ)". Это становится ясно из отклика писателя на рецензию некоего г-на Б-ова. Салтыков-Щедрин писал в письме в редакцию журнала «Вестник Европы»: «...г. рецензент совершенно неправильно приписывает мне намерение написать "историческую сатиру"... он обличает меня в недостаточном знакомстве с русской историей, обязывает меня хронологией, упрекает в том, что я многое пропустил, не упомянул ни о барах-волтерьянцах, ни о сенате, в котором не нашлось географической карты России, ни о Пугачеве, ни о других явлениях...
Издавая «Историю одного города», я совсем не имел в виду исторической сатиры».
В том же своем письме Салтыков-Щедрин говорит о близости своего произведения историческому труду. Историческая форма «Истории одного города» была удобна для писателя, как и повествование от лица архивариуса: «Но, в сущности, я никогда не стеснялся формою и пользовался ею лишь настолько, насколько находил это нужным; в одном месте говорил от лица архивариуса, в другом - от своего собственного; в одном - придерживался указаний истории, в другом - говорил о таких фактах, которых в данную минуту совсем не было».
«История одного города» - одно из наиболее оригинальных и совершенных творений великого русского сатирика М.Е. Салтыкова-Щедрина.
Город Глупов мы не найдем ни на одной географической карте. И не потому, что он слишком мал или переименован, а потому, что это условный город, иносказательный: «Было бы неверно видеть в нем какой-либо один из реальных русских городов…»
Глупов – город обобщенный, вобравший в себя нечто характерное, типическое. Отсюда - и некоторые противоречия в его описании. Так, в одной главе говорится, что Глупов был заложен на «болотце», а в другой – что он «имеет три реки и, в согласность древнему Риму, на семи горах построен…» Эти сведения призваны подчеркнуть многоликость Глупова, являющегося олицетворением самодержавного государства.
Город ставится в один ряд со странами, а глуповские градоначальники – с римскими императорами Нероном и Калигулой, «прославившимися» своей необузданной тиранией и произволом. Как же ведут себя глуповцы под игом самодержавия? Какие черты характера проявляют?
Основные качества глуповцев – неиссякаемое терпение и слепая вера в начальство. Так, они добровольно отказались от своей свободы и обратились к варяжским князьям с просьбой прийти на Русь, чтобы управлять ею: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: идите княжить и володеть нами». Те пришли и установили самовластие. С тех пор на русской земле «дескать, воцарились благоденствие и порядок». И сколько ни бедствуют они, сколько ни измываются над ними градоначальники, а глуповцы все продолжают надеяться на лучшее и восхвалять, восхвалять и надеяться на лучшее.
Появление каждого нового градоначальника глуповцы встречали искренним ликованием. Еще в глаза не видя вновь назначенного правителя, они уже называют его «красавчиком» и «умницей», поздравляют друг друга и оглашают воздух восторженными восклицаниями. Обрушивающиеся же на них несчастья они воспринимают как нечто должное и о протесте даже не помышляют. «Мы люди привычные, - говорят они. - Мы претерпеть могим. Ежели нас теперича всех в кучу сложить и с четырех концов запалить – мы и тогда противного слова не молвим!»
Конечно, и среди глуповцев порой находились люди смелые, готовые заступиться за народ, высказать градоначальникам всю правду. Однако, «заступников народных» преспокойно отправляли туда, куда Макар Телят не гонял. А народ при этом «безмолвствовал».
Нельзя сказать, что глуповцы не сочувствовали судьбе своих защитников. Сочувствовали, разумеется. Но чувств и мыслей своих публично не выражали. Если же порой и выражали, то слова их очень напоминали те, которыми глуповцы провожали правдолюбца Евсеича. Этого героя арестовали по приказу градоначальника Фердыщенко: «Небось, Евсеич, небось!- раздавалось кругом, - с правдой тебе везде жить будет хорошо!»
Само собой разумеется, что результатом подобного рода «гласа народного» могло быть лишь одно: «С этой минуты исчез старый Евсеич, как будто его на свете не было, исчез без остатка, как умеют исчезать только старатели русской земли».
Писатель не закрывает глаза на реальное положение вещей, не преувеличивает степени народного самосознания. Он рисует массы такими, какими они были тогда, во времена Салтыкова-Щедрина, на самом деле. «История одного города» - сатира не только на правителей России, но и на покорность, долготерпение народа.
Щедрин был убежден, что истинная любовь к народу заключается в трезвом взгляде на его сильные и слабые стороны, на его достоинства и недостатки. Писатель хотел видеть народ свободным и счастливым. Потому он не мирился с теми качествами, которые прививались массам в течение столетий: покорность, пассивность, смирение. Сатирик писал, что «действительно заставлял глуповцев слишком пассивно переносить лежащий на них гнет». Действительно, можно найти в истории и примеры уклонения от этой пассивности, но Щедрин пытался показать не «опыт исторической сатиры», а общие результаты, которые заключаются именно в пассивности народа.
Будучи революционером-демократом по своим убеждениям, Щедрин, подобно Чернышевскому и Некрасову, глубоко верил в творческие силы народа, в его огромные потенциальные возможности, в народ как ту силу, которая способна радикально изменить мир. Вместе с тем, он видел, что современный народ еще далек от этого идеала. Поэтому в образе города Глупова и его жителей сатирик обличал пассивность широких масс, терпеливо выносящих на своих плечах Бородавкиных и Угрюм-Бурчеевых.
Россия и народ. Русский народ. Народная Россия. Неисчерпаемая тема, неразрешимые вопросы. Но М. Е. Салтыков-Щедрин в своем романе «История одного города» сумел рассказать правду о русской действительности, спрятав ее за мрачными картинами быта глуповцев, народного бесправия, жестокого произвола, невыносимой жизни людей «под игом безумия». Настоящее и прошлое соединились в этом грандиозном проекте великого сатирика, отозвавшегося на многовековые страдания русского народа, терпеливо выносящего все тяготы суровой жизни.
Среди «наносных атомов», которые следует устранить, писатель выделяет общественно-политическую пассивность. Это главный исторический грех русской жизни.
«Я люблю Россию до боли сердечной, – утверждал писатель, – и даже не могу помыслить себя где-либо, кроме России…» Увидеть страну такой, какой она предстала в романе, мог только человек, гражданин, свято веривший в великое будущее России. Иначе изображение беспросветной жестокости, тупости, ограниченности градоначальников, олицетворяющих истинную, законную власть в Глупове, только усилило бы ощущение безысходности.
Трагическая судьба глуповцев закономерна. Они веками живут в этом выдуманном, фантасмагорическом городе, призрачном и реальном, нелепом и страшном. Писатель говорил, что он рассчитывал « на возбуждение в читателе горького чувства, а отнюдь не веселонравия». Страшно за Глупов не только потому, что в нем властвуют тупые начальники, – тяжелее всего видеть безропотность и терпеливость народа.
Глуповцы живут в избах, ночуют в овинах, занимаются полевыми работами, решают свои дела, собираясь миром. Они имеют предводителя дворянства и городского голову, шествуют в процессиях, устраивают пикники и банкеты. Крестьяне, мещане, купцы, дворяне, интеллигенция – социальная и политическая «номенклатура» Глупова включает все основные классы, сословия, группы и государственно-административные силы России.
Обобщающая характеристика глуповцев наводила на мысль о необходимости пробудить живые силы народа, вызвать их к борьбе. В описаниях обывателей Глупова писатель смешивает их социальные, бытовые, служебные, профессиональные признаки и характеристики. Косность и пассивность их предков – головотяпов стоили им «сладкой воли». И вот теперь из поколения в поколение глуповцы терпеливо несут свое бремя. К какому сословию ни относились бы глуповцы, в них сильны традиции и пережитки, которые необходимо преодолеть ради свободного будущего.