Звание лыкова в фильме диверсант. Кто такой летчик-наблюдатель? Зачем он нужен

Летнаб - летчик, ведущий наблюдение с воздуха за чем либо (обычно за лесами с целью обнаружения пожара и т.п.)

Каждый летнаб войсковой разведывательной авиации, готовящийся к выполнению боевого задания, обязан учитывать возможность работы с постом воздушной связи и наблюдения.

Для этого он должен:

1. Знать парольный сигнал самолета и отзыв поста, которые служат средством определения, что самолет (пост) свой. Парольные сигналы и отзывы устанавливаются на каждый день или на определенный промежуток времени: для самолета - ракеты, вымпела на крыльях, эволюции самолета, а для пост# - дымовые шашки, костры, определенные сигналы сигнального полотнища и пр.

2. Знать район расположения поста, а также номер обслуживаемой части. Обслуживаемый район тщательно изучается по карте, но отметок на карте делать не разрешается.

3. Предусмотреть, чтобы в самолете были:

а) бланки авиаграмм с копировальной бумагой в планшете;

б) шифрер;

в) вымпела;

г) ракеты парольного цвета и белого;

д) пистолет-ракетница.

4. Вызов самолетом поста, постом самолета и связь между ними

Летнаб получил от командования задание связаться с постом 7-й дивизии и сбросить письменное распоряжение в вымпеле. Пост расположен в районе д. Ямы. Парольный сигнал самолета- красная ракета; отзыв поста - сигнальное полотнище с выложенным сигналом «267»; «ключ» на данный день 25/245.

Летнаб определяет, что на посту должен быть выложен опознавательный сигнал 1-й дивизии (7: 3 = 2 и 1 в остатке, что означает 1-я дивизия); проверяет наличие необходимого в самолете оборудования и его исправность, договаривается с летчиком о взаимной связи, совместно с ним изучает карту и путь следования.

Взлетев и набрав высоту, летнаб дает летчику направление.

В районе расположения поста летнаб соответственно предупреждает летчика и дает красную ракету (парольный сигнал), что означает: «я - самолет красных, где мост?».

Сигналисты поста, заметив парольный сигнал самолета и убедившись, что самолет свой, по приказанию начальника поста развертывают сигнальное полотнище, открывая на нем сигнал «267» (парольный отзыв) и одновременно выкладывая свой опознавательный знак, т. е. 1-я стрелковая дивизия.

Летнаб, заметив развернутое сигнальное полотнище с правильно выложенным отзывом, и опознавательным знаком, подлетев ближе, дает белую ракету, что означает: «да, понял».

Пост убирает опознавательный знак и открывает сигнал «ждите»; самолет, летая над постом, встает в круг для приема авиаграммы. Летнаб записывает в бланк авиаграммы время приема.

Пост начинает передавать сигналы, летнаб записывает их последовательно в каждую клетку бланка, начиная с первого до сигнала «коней».

В тех случаях, когда летнаб при быстрой передаче сигналов не успеет их различить, самолет сигнализирует посту «не понял» (резкий выход самолета из круга), затем опять входит в круг для приема. Пост повторяет два последних сигнала и продолжает передачу.

После сигнала «конец» летнаб, расшифровав адрес, записывает его в строчку «адресат», вкладывает в вымпел пакет, который надо сбросить на пост, а также один экземпляр авиаграммы, и после этого показывает вымпел летчику, что означает: «готов для сбрасывания». Летчик снижается до высоты 200 /и, и во время полета над постом летнаб сбрасывает вымпел, учтя скорость и направление ветра (если самолет заходит по направлению ветра, то вымпел сбрасывается, немного не долетая до поста; при полете против ветра - несколько пролетев пост, чтобы вымпел, отнесенный ветром, упал около поста).

Начальник поста командует «открыть 1368» («ждите»). Летнаб, прочитав сигнал, убежден, что вымпел найден.

Начальник поста, сверяя авиаграмму, обнаруживает, что она принята правильно и командует: «открой 1345» («да, понял»).

Приняв сигнал, летнаб сообщает летчику об окончании работы. Если известно расположение поста адресата, летнаб ведет самолет в район его расположения и, вызвав описанным выше

Если на самолете и у адресата имеются радиостанции, а сбросить вымпел невозможно, летнаб вызывает по радио радиостанцию адресата и передает ей числовое значение авиаграммы.

Когда посту необходимо установить связь с самолетом, сигналисты, убедившись по отличительным знакам и силуэту, что самолет свой, выкладывают по распоряжению начальника поста парольный сигнал; в нашем примере развертывают сигнальное полотнище и открывают сигнал «267».

Самолет, заметив парольный сигнал поста, дает парольный отзыв - красную ракету. На отзыв самолета пост закрывает парольный сигнал, выкладывает опознавательный знак поста, т. е. «1-я дивизия», и открывает одновременно сигнал «1368» («ждите») или другой в зависимости от того, для какой цели вызывается самолет.

Летнаб, прочитав опознавательный знак и сигнал «ждите», становится в круг для приема и дает белую ракету, что означает: опознавательный сигнал прочитан, и летнаб готов принимать авиаграмму.

Если летнабу необходимо знать номер части, с которой он держит связь, он запрашивает пост письменно, сбрасывая одновременно в вымпеле запрос о номере и авиаграмму для проверки. Пост передает на этот запрос сигнальным полотнищем номер части и затем, в зависимости от наличия ошибок, сигнализирует: «да, понял», или «исправьте авиаграмму», или «нет, не понял».

Воздушного судна, следит за исправной работой навигационных приборов . Рассчитывает время полета в зависимости от ветра на эшелоне, необходимое количество топлива на полет, минимальную безопасную высоту полета по отдельным участкам маршрута.

В военной авиации штурман, помимо навигации , может вести фотосъемку, выполнять прицеливание и сброс бомб, наведение и пуск ракет, а в военно-транспортной авиации - десантирование личного состава, военной техники и грузов. Также в военной авиации штурман может иметь более узкую специализацию - штурман-оператор , и в этом случае его обязанности могут быть совершенно не связаны с навигацией. На некоторых типах летательных аппаратов штурмана обучают управлять самолетом, для дублирования лётчика.

История [ | ]

В Российской Империи [ | ]

В Российской Империи должность штурмана в авиации была введена в 1912 году одновременно с выделением авиации в отдельный род войск. В связи с увеличением дальности полётов и трудностью в ориентировке на незнакомой местности, пилоту бомбардировщика понадобился помощник, ведущий разведку и обстрел противника, в то время как пилот управляет самолётом .

В СССР [ | ]

Должности в профессии бортштурман:

штурман воздушного судна;
штурман-оператор;
штурман-испытатель;
штурман-инструктор;
старший штурман-инспектор;
ведущий штурман-инспектор;
главный штурман-инспектор;
штурман авиационной эскадрильи;
старший штурман учебного авиационного центра;
старший штурман авиационного училища;
старший штурман авиационного предприятия;
флаг-штурман (в ВВС с 1933 года). В Гражданской Авиации с 1973 года согласно «Наставлению по штурманской работе Министерства ГА» (НШС ГА-73 См. Стр.35 «Штурманская служба гражданской авиации от взлета до посадки». Электронная версия книги Липин А. В.). До 1975 года и впоследствии упразднено.
главный штурман. В Гражданской Авиации с 1975 года согласно «Наставлению по штурманской работе Министерства ГА» (НШС ГА-75 См. Стр.35 «Штурманская служба гражданской авиации от взлета до посадки». Электронная версия книги Липин А. В.).

В Российской Федерации [ | ]

В современной гражданской авиации бортовые штурманы всё больше вытесняются техническими средствами навигации, позволяющими командиру экипажа получать всю нужную информацию «одним нажатием» (в будущем «одним словом»). И тем не менее в ВВС должность бортового штурмана ещё долго будет востребована .

В составах лётных экипажей, осуществляющих лесопатологический мониторинг , обязательно присутствует лётчик-наблюдатель, чья деятельность включает как ориентирование экипажа на местности, так и контроль с воздуха с целью оперативного обнаружения вновь возникших пожаров, разведки и слежения за действующими лесными пожарами. Наблюдение осуществляется как визуально, так и с помощью технических средств. В соответствии с положениями

Вы поступаете в мое распоряжение, - произнес он, не нажимая ни на одно слово в коротком предложении, имевшем по смыслу значение приказа. - Всем сесть и написать родным, что переводитесь на другой фронт и в другую войсковую часть, номер полевой почты пока неизвестен. Приступайте.

Алеша заточил о край стола химический карандаш, я достал пузырек с чернилами. Один Григорий Иванович бездействовал.

У меня нет родных, - заявил он.

Тогда напишите товарищу Сталину… Или он вам - не родной?

Калтыгин как сидел на табуретке, так и продолжал сидеть, не желая подчиняться. На него и раньше накатывали приступы неповиновения, ори на Григория Ивановича, матери его и облаивай - наш командир с места не двигался и рта не раскрывал.

Я - летнаб, - представился всем авиационный, воздушный, но не прозрачный капитан, он же летчик-наблюдатель, и без рывков или движений переместился к табуретке, на которой восседал непокорный Калтыгин. Замер перед ним. И вдруг издал сдвоенный звук, за пределами октав, а затем молниеносно вышиб из-под него табуретку.

Произошло чудо. Калтыгин продолжал сидеть - но не на табуретке, а неизвестно на чем. На воздухе, наверное. Тело покоилось в пространстве уступом. Мы вскочили с лавки и бросились к Григорию Ивановичу, чтоб подхватить его тело. Подсунули руки под его мышки, но командир наш будто окоченел, и только после пронзительного вскрика летнаба мышцы Калтыгина обрели эластичность, а тело - вес.

Как будто ничего не произошло, Григорий Иванович, посаженный на лавку, сказал миролюбиво:

Товарищу Сталину пусть маршалы пишут… Образцы почерка тебе нужны? - деловито осведомился он у нового хозяина, который не счел нужным ему ответить.

Что-то все-таки Калтыгин написал… Под окнами уже стояла полуторка. Мы полезли в кузов, капитан - в кабину. Ехать было удобно, сидели мы на тюфяках, одеялах и подушках. Два часа нетряской езды - и мы въехали в лес. «Пионерлагерь №8 Наркомзема», - прочитали мы на арке. Окна бараков заколочены досками, многоголосый щебет птиц заглушал мотор полуторки, летнаб указал на легкий дощатый домик, где в далекие сладкие времена спали пионервожатые. Мы переоделись в б/у третьей категории, то есть в рванье, подобранное, однако, по росту. Получили красноармейские книжки с татарскими фамилиями. Пищу, сказал летнаб, будут привозить трижды в сутки и оставлять ее у арки, туда же следует сносить пустые котелки и бачки. Оружие применять только для самообороны. Расположение пионерлагеря не покидать. «До завтра!» - крикнул летнаб из отъезжавшей полуторки.

О табуретке, вышибленной из-под него, Григорий Иванович не вспоминал. Да он, наверное, и не знал, что в течение нескольких секунд тело его опровергало все законы физики. Шагом рачительного хозяина обошел он пионерские жилища, заглянул в домик, проверил воду в ручье, развернул карту, сориентировался. До Москвы не так уж далеко, на денек-другой можно отпроситься в столицу.

Во многих гнилых местах - знали мы - перебывал Григорий Иванович Калтыгин, осваивал их успешно, в разные одежды облачался, идучи на задания, к бутафории и бутафориям стал привычен, - и уж ему-то не пристало удивляться превратностям судьбы, тем более что не так-то уж плохо все вокруг выглядело: крыша над головой есть, жратву обещали подвозить, в наркомземовский пионерлагерь этот ни один заброшенный через фронт немец не сунется. Не крындинская изба, конечно, с хозяйскими щами.

Однако Григорий Иванович насупил густые брови, подозвал нас к себе и как-то жалко выдохнул:

Ну влипли!..

Учитель находит Ученика. - Экзамен на аттестат диверсионной зрелости

Летнаба этого мы прозвали Чехом. Никаким авиатором, конечно, он не был, хотя несчетное количество раз подбирал парашютные стропы, мягко опускаясь в намеченной точке земного шара. Служил он, по нашим догадкам, где-то на пересечении трех или четырех наркоматов, должности не имел, а просто консультировал тех, на ком останавливался выбор начальства. Его и Маньчжуром можно было прозвать, что-то восточное проглядывало в облике, в Харбине и Мукдене он бывал, тамошнюю эмиграцию знал досконально. И в Испании воевал, кое-какие испанские словечки проскальзывали в речи, он намеренно обнаруживал некоторые частички своей бурной биографии. Готовя нас к худшему, он рассказал об уязвимых точках главных тюрем Европы, и однажды, повествуя о Панкраце, пражской тюрьме, водя пальцем по схематическому разрезу этого заведения, заметил: «Вот этот коридорчик, запомните, очень любопытный, в конце его - звуковая яма, и что случится за поворотом - здесь не слышно, чем я и воспользовался…» С этого признания и стали мы называть его Чехом.

Поначалу мы видели его редко. Дюжина инструкторов сразу заслонила его, увела в тень. Строго по расписанию приезжали они воспитывать нас. Очень продуктивно научились мы стрелять из всех видов оружия, включая английское и французское, водить автомашины всех марок, познакомились с немецким бронетранспортером. Бывали дни, когда мы не слезали с мотоциклов, сам Чех приезжал на «цундаппе», глушил его, оставлял в кустах неподалеку от домика и возникал вдруг так, что казалось: он и ночевал здесь. После грубой обработки сырого материала Чех приступил к шлифовке подопытного контингента. Мы познали костодробительные и мышцераздирающие приемы при контактах с хорошо вооруженными людьми.

Несколько дней подряд мы ни на секунду не расставались с оружием, мы спали в обнимку с автоматом, мы ели, в одной руке держа ложку, в другой - гранату, мы поливали водой из ручья не столько себя, сколько навешанное на тело оружие, и настал час, когда в разных местах и в разное время сделанное оружие стало как бы рожденным вместе с нами, оно еще придано было нам в утробе матери, мы покидали чрево, оглашая мир младенческим криком и очередью из «шмайссера». За эти три недели мы освоили то, на что в мирное время ушли бы годы, и «шмайссер» стал мне так же привычен, как ученическая ручка с пером «88».

В один из приездов Чех вывалил на стол в домике более сотни железок, разобранные пистолеты всех систем. Он завесил окна накидками, завязал нам глаза и предложил на ощупь собрать из груды металла то, что сможет стрелять. Мы трудились два часа, отличился Алеша, скомплектовав румынский «мобель» и польский «вис». У меня получился «вальтер» и ТТ, успехи Григория Ивановича были скромными - всего «браунинг». Что таилось еще в горе деталей на столе - о сем ведал только Чех.

Кто из нас на что способен - это он узнал скоро, помог ему случай. Чех, возможно, специально подстроил его, когда решил однажды прогнать нас через полосу препятствий, на которой пионеры и пионерки сдавали нормы ГТО. Чех несколько усложнил полосу, разбросав на дистанции бега пустые бочки, мотки колючей проволоки да набив гвоздей в доски и бревна. По пояс голые, мы выстроились, я оказался самым маленьким, был короче Алеши на три сантиметра. С меня и начал Чех, сказав «Алле!» и щелкнув секундомером. Между мною и бревном, первым препятствием, радужными пятнами противно поблескивала лужа, у которой час назад стояла полуторка. Мочить и грязнить в луже брезентовые сапоги свои я не хотел, поэтому обежал ее, взлетел на бревно, побалансировал на нем, спрыгнул, покрутился на перекладине, побежал по трассе, издали примериваясь к доскам, упал, пополз, схватил пустую бочку и бросил ее в яму, бочка стала опорою, я одолел яму, так в нее и не свалившись. «Две минуты сорок три секунды!» - провозгласил Чех, когда я вернулся на исходную позицию. Сказал, однако, что еще пять секунд сброшено будет с моего времени, ведь я бежал первым и Бобриков учтет мои ошибки. «Алле!» - И Алеша рванул вперед. Лужу с блестками нефти он обогнул не справа, как я, а слева, где посуше и потверже, выиграв у меня несколько секунд. О расположении гвоздей на бревне он узнал по частоте моих скользящих шагов, ширину канавы определил заранее по разбегу.

Две минуты тридцать четыре секунды, - констатировал Чех и дал знак следующему, Калтыгину: - Алле!

Две минуты двадцать секунд - определил я заранее время Григория Ивановича, и начало бега подтверждало мой расчет.

Тремя бросками, тройным прыжком Калтыгин перелетел через лужу, напрямик, кратчайшим путем устремляясь к бревну… Восхищение было во взглядах, какими мы обменялись с Алешей. Григорий Иванович перепрыгнул, можно сказать, не столько лужу, сколько психологический барьер, неоглядной смелостью выгадав пятнадцать секунд. На бревно он взлетел так легко, что я загодя укоротил его пребывание на нем секунд на пять и глазам своим не поверил, когда Григорий Иванович, летящий на побитие рекорда, позорно шмякнулся на землю. Бревно ему удалось проскочить только после третьей попытки, а при соскоке с перекладины он кувыркнулся, не устоял на траве и боком повалился на нее.

Алеша горько вздохнул и приподнял ногу. Да я и сам понял уже, в чем ошибка.

Подошвы сапог Григория Ивановича, не пожелавшего огибать лужу, были замочены и заскольжены, те пятнадцать секунд, что выиграл он, растерялись на бревне, загубились частыми падениями на трассе пробега. Более того, он проколол гвоздем ногу.

Итог плачевный: три минуты одиннадцать секунд. Мы сдержанно позлословили над «товарищем Яруллиным» - кажется, под такой фамилией значился Калтыгин у инструкторов. Ждали приговора Чеха.

А тот впал в глубокое раздумье, в отрешение от сегодняшних и завтрашних забот. Он молчал - вжатый в себя, в полном сосредоточении на мысли, имевшей для нас - мы это понимали - решающее значение. Он размышлял - он, равнодушный ко всему, к вещам и людям, человек с особым устройством желудка, потому что никогда не видели мы его потребляющим пищу, - приезжал к нам рано утром, покидал нас поздним вечером, на обед и ужин приглашали мы его, а он всегда отказывался; ладошкой зачерпнет воды из ручья, пополощет ею рот - вот и весь суточный рацион мужчины.

В руке Чеха продолжал тикать запущенный им секундомер, определял он, видимо, скорость чего-то другого. Наконец он щелкнул, выключая его. Поднял на нас глаза. Они, что нас уже не удивляло, бывали голубыми, карими, серыми. «Хорошо…» - промямлили бескровные губы. В этот момент и решилась наша судьба, о чем позднее признался мне Чех. В способе, каким Григорий Иванович преодолевал трудности, им же созданные, наш наставник (и мой Учитель) увидел знамение эпохи, точное и крайнее выражение мудрости времени: всегда и во всем действовать наикратчайшим путем, грубо и прямо, ни в коем случае не учитывая возможных последствий, и чем эти последствия тяжелее, тем лучше для дела, потому что только в безвыходных ситуациях оправдывается подобная логика борьбы и противостояния. Размышляя о нашем будущем, не мог не знать Чех и о том, что группа наша, оставив в болоте пленного живым и отрываясь от немцев, несколько суток молчала. Мы нашли единственно правильное решение, так ни разу не раскрыв рот. Одно лишь то, что мы, такие разные, могли поступать и думать вместе, предопределяло успех. Мы дополняли друг друга, составляя единое целое. В нашей троице воплотился идеальный образ давно лелеемого Чехом всесокрушающего коллектива, где роли каждого, очертившись зыбко, могли исполняться любым. (Лет через тридцать с таким же тщанием тренеры начнут подбирать хоккеистов для ударной тройки нападения.)

Хорошо… - еще раз промолвил Чех и повел меня в лесную чащу. Приказал встать на пенек и раздеться догола, после чего внимательнейше изучил - зрительно, обонятельно и тактильно - мое тело, заглянув даже в задний проход. Прощупал все мышцы, кончики его пальцев касались неровностей моего черепа, поглаживая каждый бугорочек. Десять, пятнадцать минут длилось это штудирование, Чех то приближался ко мне, то отходил, делая круги. Подошвы мои приятно ощущали срез ели, понадобившейся наркомзему и спиленной им. Был полдень 14 июля 1942 года, года еще не прошло с того момента, как я, крохотный листочек, ураганом сорванный с вечнозеленого людского дерева, не раз прибиваясь к земле, не раз же и взмывал к небу, чтоб в нежной духоте воздуха мягко опуститься на косой спил. Музейным экспонатом стоял я на солнцепеке - в младенческой наготе, вдыхая запахи перегретых древесных стволов, ароматы нескошенных трав и внимая рассуждениям Чеха о превосходстве голого человеческого организма над человеческим же телом, с макушки до пят увешанным пулебросающими приспособлениями. На руках сражающихся людей - около пятидесяти миллионов единиц легкого стрелкового оружия. Люди эти стреляют друг в друга, они убийцы, не несущие наказания. Они кажутся себе всесильными. Но они немощны, они безоружны перед человеком с голыми руками. Они мгновенно теряют свои боевые навыки, сталкиваясь с теми, у кого нет ни пистолета, ни винтовки, ни автомата. Они даже стреляют в безоружных не целясь и чаще всего - мимо них. Самую острую опасность для вооруженного человека представляет как раз безоружный, чем надо и пользоваться. У безоружного человека выбора нет, если он, конечно, не стал безоружным ради плена… Мне, внушал Чех, надо сполна использовать отпущенные природою данные, и прежде всего то, что выгляжу я незрелым мальчиком, недоразвитым, никто не видит под моей гимнастеркой превосходной мускулатуры…

Приказано было одеться, что я и выполнил. Теперь мы шли по лесу, не выдавая себя ни шорохом, ни дрогнувшей веткой, ни вспугнутой птицей.

Вот береза, - сказал Чех. - Ты видишь ее, белоствольную, зеленолиственную. Но зажмурь глаза, представь себе, что перед тобою - ель. Представь, вызови в воображении образ ели, держи этот образ в себе и начинай, открывая глаза, вмещать образ в реальную березу. Подмени березу елью. Это трудно. Но тренируйся каждый день. Ты воспитаешь в себе то, что я разовью потом до умения предвидеть, до способности предвосхищать. Тренируйся, учись. И твой противник будет предумерщвлен… Взгляд! Взгляд! - вбивал Чех в меня слова, будто вонзал копья. - Ты должен вогнать в соперника эпизод из ожидаемого тобой будущего, пусть он увидит себя пронзенным пулею, истекающим кровью… Пусть он вступает в схватку с тобою, подавленный мыслью о невозможности победить тебя!..

Девять - утробных, так сказать, - месяцев прослужил я в армии и понимал, что главное в службе - знать, в каком порядке высятся над тобою начальники. Чех был выше всех, и Чех устроил нам изуверский, иного слова не подберешь, экзамен.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

Большинство из вас даже не имеет понятие, что значит эта профессия. И в этом нет ничего странного, ведь профессия летчика-наблюдателя (сокращенно — летнаба), одна из самых редких в мире. И так, кто же он? Все по порядку.

Зачем он нужен?

Летчик-наблюдатель – это специалист лесного хозяйства, имеющий начальную штурманскую подготовку для выполнения в составе летного экипажа воздушного судна. Иными словами, летнаб летает на воздушном судне для мониторинга наших лесов. При возникновении лесного пожара организовывает его тушение, определяет необходимые для этого меры, доставляет к месту парашютистов-пожарных или десантников-пожарных и ведет немереное количество бумажной документации, как в полете, так и на авиаотделении.

Как стать летнабом?

Это целая эпопея. После школьной скамьи нужно понять, что судьба лесного хозяйства в твоих руках. Профессия требует, как минимум получить средне-техническое образование лесного специалиста. Это для знаний. Быть психологически устойчивым и пройти врачебно — летную экспертную комиссию (ВЛЭК). Это для подтверждения крепкого здоровья. Далее, нужно устроиться в региональную базу авиационной охраны лесов и проработать там не менее одного пожароопасного сезона десантником-пожарным. Это для опыта. Следующий этап – 9-ти месячные курсы первоначальной подготовки летчика-наблюдателя, которые проводят в Центральной авиабазе страны (и всего бывшего Союза) в городе Пушкино Московской области. После успешного окончания курсов выдается летное свидетельство летчика-наблюдателя, с которым и начинают эту замечательную профессию.

Простая ли эта профессия?

Профессия летнаба обширна. Специалист обязан знать географию своего бескрайнего охраняемого района вплоть до развилки ручейков и лесных троп. Важно знать основы ведения лесного хозяйства, ведь не имея понятия, как растет лес, специфики его использования и природы лесного пожара, летнаб не сможет предугадать развития огненной стихии, а следовательно, не сможет правильно применить тактику тушения. От этого зависит не только целостность лесного фонда, но и человеческая жизнь. Не редко парашютно-десантным командам приходится идти в самый настоящий бой с разгулявшейся стихией, и тут важно продумать наперед каждую мелочь.

Мало того, перед тем, как сесть в воздушное судно, пусть это будет Ан-2 или Ми-8, летнабу необходимо продумать, куда лететь, как лететь, зачем лететь и с кем лететь. Для этого выполняется штурманская подготовка. В ней рассчитываются параметры предварительного маршрута полета в зависимости от погодных явлений, намеченный план действий и загрузка ВС.

Есть ли издержки?

Конечно, эта профессия вызывает романтику. Бескрайние лесные просторы, ленты горных речек, высокие горы иногда отходят на задний план, когда за каждый вылет, тем более связанный с тушением лесного пожара, нужно оформить большое количество документов – бортжурналы, заявки на полет, списки груза, схемы пожаров и т.п. и т.д. И еще. Наша профессия не самая высокооплачиваемая…Все это, правда, мелочи, ведь — это настоящий энтузиаст, любитель живой природы и профессионал своего дела.

Если у вас возникли вопросы — спрашивайте! Пишите свои комментарии и подписывайтесь на новые статьи.

История

В Российской Империи

В СССР

Должности в профессии бортштурман:

штурман воздушного судна;
штурман-оператор;
штурман-испытатель;
штурман-инструктор;
старший штурман-инспектор;
ведущий штурман-инспектор;
главный штурман-инспектор;
штурман авиационной эскадрильи;
старший штурман учебного авиационного центра;
старший штурман авиационного училища;
старший штурман авиационного предприятия;
флаг-штурман (в ВВС с 1933 года). В Гражданской Авиации с 1973 года согласно «Наставлению по штурманской работе Министерства ГА» (НШС ГА-73 См. Стр.35 «Штурманская служба гражданской авиации от взлета до посадки». Электронная версия книги Липин А. В.). До 1975 года и впоследствии упразднено.
главный штурман. В Гражданской Авиации с 1975 года согласно «Наставлению по штурманской работе Министерства ГА» (НШС ГА-75 См. Стр.35 «Штурманская служба гражданской авиации от взлета до посадки». Электронная версия книги Липин А. В.).