На либретто композитора, основанное на старинной легенде, как она изложена в повести Генриха Гейне «Мемуары господина фон Шнабелевопского».
Действующие лица:
ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ (баритон)
ДАЛАНД, норвежский моряк (бас)
СЕНТА, его дочь (сопрано)
МАРИЯ, кормилица Сента (меццо-сопрано)
ЭРИК, охотник (тенор)
РУЛЕВОЙ ДАЛАНДА (тенор)
Время действия: XVII век.
Место действия: норвежская рыбацкая деревня.
Первое исполнение: Дрезден, 2 января 1843 года.
Существовало много вариантов легенды о Летучем Голландце, прежде чем Вагнер кристаллизовал их в свою оперу. Вальтер Скотт, будучи подлинным исследователем старины, утверждал, что легенда эта основана на историческом факте: один убийца погрузил на борт своего корабля груз с золотом; во время его плавания разразилась буря, и все порты оказались закрыты для этого корабля. Из предания, а также из суеверного страха моряков, что корабль этот все еще иногда можно видеть у мыса Доброй Надежды и что он всегда приносит несчастье, со временем родились всяческие красочные подробности, в частности, что капитан должен постоянно играть в кости с диаволом на заклад своей души, что раз в семь лет капитан может причаливать к берегу и оставаться там, пока не найдет преданную ему до самой смерти женщину, и множество других. Капитан Марриат написал по этой легенде некогда популярный роман - "Корабль-фантом", а Гейне пересказал ее в своих "Мемуарах господина Шнабелевопского", характерным образом сатирически заострив двойной смысл морали: мужчина не должен доверяться женщине, а женщина - выходить замуж за мужчину-перекати-поле.
Вагнер нашел - и это тоже очень характерно - более космическое содержание в этой истории. Он сравнивал Летучего Голландца с Одиссеем и Вечным Жидом, диавола он отождествлял с потопом и штормом, а в отказе от поиска преданной женщины, что самое характерное, - он видел избавление от смерти. Обогащенная вагнеровским музыкальным гением, его версия легенды затмила все другие. Решение использовать этот сюжет для оперы пришло к Вагнеру, повидимому, во время сильнейшего шторма, в который он попал, когда плыл из Восточной Пруссии в Англию. Путешествие, обычно занимавшее всего неделю, на сей раз продлилось три недели; матросы были в ужасе от разразившегося небывалого шторма и, охваченные страхом, пребывали в уверенности, что все это из-за того, что на корабле находился Вагнер с женой. Ветер прибил судно к скандинавскому берегу у одной из рыбацких деревень. Это стало сценой оперы, и возгласы матросов, которые звучат в этой опере, были, вероятно, впервые услышаны композитором именно там: их эхо разносилось от утеса к утесу.
Несколько недель спустя в Париже, будучи в отчаянном положении из-за отсутствия денег, он продал cценарий задуманной им оперы директору парижской Гранд-опера. "Мы никогда не будем исполнять музыку какого-то неизвестного немецкого композитора, - объяснил г-н директор. – Так что не имеет смысла и сочинять-то ее". Получив пятьсот франков за либретто, Вагнер отправился домой... писать оперу. Тогдашнии директор Гранд-опера [Леон Пилле] передал либретто композитору-дирижеру Пьеру Личу, чей "Моряк-скиталец" побил вагнеровскую оперу, будучи поставленным на сцене через три месяца. Но так было с первой постановкой в Париже «Тангейзера», когда Дич дирижировал за Вагнера девятнадцать лет спустя. Вагнеровский «Летучий Голландец» не имел большого успеха и в Дрездене. После четырех исполнений он был положен под сукно в этом городе на двадцать лет. Сегодня, однако, эта опера неизменно входит в репертуар всех немецких, а также многих других оперных театров.
ДЕЙСТВИЕ I
Первое действие открывается хором норвежских матросов, которых разыгравшаяся на море буря забросила в бухту фиорда. Их капитан Даланд объясняет случившееся в своем монологе и в заключение приказывает рулевому быть настороже, пока команда отдыхает. Молодой рулевой старается побороть усталость, затягивая любовную матросскую песню, но вскоре и его одолевает сон. В это время таинственный корабль входит в бухту и бросает здесь якорь. Его капитан, одетый во все черное, сходит на берег. Это Голландец, он поет длинную арию о своей роковой судьбе. Только раз в семь лет ему позволяется причалить к берегу в поисках женщины, которая хранила бы верность ему до смерти. Только такая женщина может избавить его от тяготеющего над ним проклятия. Не находя такой женщины, он вынужден вечно скитаться на своем корабле по морям, наводя ужас на всех, даже на самих пиратов. Когда Даланд встречает этого благородно выглядящего чужестранца, он расспрашивает его, кто он. Даланд узнает, что он - Голландец, ищущий приюта и готовый предложить свои сокровища за это. Голландец в свою очередь, спрашивает, нет ли у Даланда дочери, и, когда узнает, что есть, предлагает Даланду жениться на ней, обещая взамен неслыханные богатства. Он показывает полную пригоршню драгоценностей, и алчный норвежец тут же соглашается. Он приглашает Голландца в свой дом, находящийся неподалеку отсюда. Действие заканчивается хором норвежских матросов, готовящих свой корабль к отплытию в их родную бухту. Голландец последует за ними.
ДЕЙСТВИЕ II
Второе действие начинается - аналогично первому - веселым хором, который поют, прядя на прялках, норвежские девушки; им подпевает Мария, кормилица Сенты. Все они ждут возвращения своих отцов, братьев и возлюбленных, которые плавают на корабле Даланда. Сцена происходит в доме Даланда, где на стене висит большой портрет Летучего Голландца, до сих пор лишь героя легенды. Но легенда эта полностью захватила воображение Сенты, дочери Даланда; она безучастна к веселью подруг и после хора поет свою балладу, в которой рассказывается об истории Голландца. Сента клянется в том, что сама будет преданной до гроба женой.
Молодой охотник Эрик только что прибыл с новостью о том, что корабль Даланда в бухте. Все устремляются встречать его. Все, кроме Эрика. Он удерживает Сенту. Он влюблен в нее и ожидает от нее согласия выйти за него замуж. Ей жаль юношу, но она совершенно поглощена мыслями о Летучем Голландце. Он отчаянно пытается убедить ее, обращается к ее разуму и обещает жениться на ней, но она дает только туманный, уклончивый ответ. Приход отца Сенты прерывает их разговор. Отец приводит с собой самого Голландца. Он так похож на того, кто изображен на портрете, что не остается никаких сомнений в том, кто он. И когда отец рассказывает о своих планах выдать Сенту замуж за гостя, она тут же, будто в каком-то трансе, соглашается.
Звучит большой, полный страстной любви дуэт. Действие завершается благословением, которое дает им Даланд.
ДЕЙСТВИЕ III
Последнее действие вновь переносит нас в фиорд. Оба корабля - Голландца и норвежского моряка - стоят в бухте. Норвежские матросы и их девушки пытаются зазвать команду таинственного голландского корабля принять участие в их веселье. Долгое время их веселые приглашения остаются безответными. Но вот команда голландского корабля неожиданно откликается - кратко, таинственно, насмешливо. Норвежцы обескуражены; они еще раз поют свой хор и затем удаляются.
Эрик снова умоляет Сенту отказаться от ее страстного увлечения Летучим Голландцем и вернуться к прежней любви. Голландец, подслушавший этот любовный разговор, решил, что Сента, как и все другие женщины, неверна ему. Несмотря на все ее мольбы, он и на сей раз приказывает своим матросам готовиться к отплытию и сам поднимается на борт своего корабля. Сента в отчаянии взбегает на высокий утес. "Я буду верна тебе до смерти", - кричит она и бросается в бездну. Корабль Голландца после столетий скитаний тонет в морской пучине. Норвежцы на берегу в ужасе видят, как Сента и Голландец наконец соединяются - в морской пучине. Летучий Голландец нашел свое - типично вагнеровское - спасение.
Генри У. Саймон (в переводе А. Майкапара)
История создания
Народная легенда о Моряке-скитальце привлекла внимание Вагнера в 1838 году. Интерес к ней обострился под впечатлением длительного морского путешествия в Лондон; страшная буря, суровые норвежские фьорды, рассказы моряков - все это оживило в его воображении старинное предание. В 1840 году Вагнер набросал текст одноактной оперы, а в мае 1841 года, за десять дней, создал окончательный трехактный вариант. Музыка писалась также очень быстро, в едином творческом порыве - опера была закончена в семь недель (август-сентябрь 1841 года). Премьера состоялась 2 января 1843 года в Дрездене под управлением Вагнера. Источником сюжета «Летучего Голландца» послужила распространенная среди моряков легенда о корабле-призраке, относящаяся, вероятно, к XVI веку, к эпохе великих географических открытий. Эта легенда многие годы увлекала Г. Гейне. Впервые он упоминает о Летучем Голландце в «Путевых картинах» («Северное море, остров Нордерней», 1826). В повести «Из мемуаров господина фон-Шнабелевопского» (1834) Гейне обработал эту легенду в присущей ему иронической манере, выдав свою обработку за якобы виденную им ранее в Амстердаме пьесу.
Вагнер увидел в народной легенде иной, драматический смысл. Композитора привлекла таинственная, романтическая обстановка событий: бурное море, по которому вечно, без цели, без надежды носится призрачный корабль, загадочный портрет, играющий роковую роль в судьбе героини, а главное - трагический образ самого Скитальца. Глубокую разработку в опере получила и излюбленная Вагнером тема женской верности, проходящая через многие его произведения. Он создал образ мечтательной, экзальтированной и вместе с тем смелой, решительной, готовой на самопожертвование девушки, которая своей беззаветной любовью и душевной чистотой искупает грехи героя, приносит ему спасение. Для обострения конфликта композитор ввел новый, контрастный образ - охотника Эрика, жениха Сенты, а также широко развил народно-бытовые сцены.
Музыка
«Летучий Голландец» - опера, сочетающая народно-бытовые сцены с фантастическими. Веселые хоры матросов и девушек рисуют простую, безмятежную жизнь народа. В картинах бури, бушующего моря, в пении команды призрачного корабля возникают таинственные образы старинной романтической легенды. Музыке, рисующей драму Голландца и Сенты, свойственны взволнованность, эмоциональная приподнятость.
Увертюра передает основную идею оперы. Вначале у валторн и фаготов слышится грозный клич Голландца, музыка живо рисует картину бурного моря; затем у английского рожка в сопровождении духовых инструментов звучит светлая, напевная мелодия Сенты. В конце увертюры она приобретает восторженный, экстатический характер, возвещая искупление, спасение героя.
В первом акте на фоне бурного морского пейзажа разворачиваются массовые сцены, бодростью и мужественной силой рельефно оттеняющие трагические чувства Голландца. Беззаботной энергией отмечена песня рулевого «Мчал меня вместе с бурей океан». Большая ария «Окончен срок» - мрачный, романтически мятежный монолог Голландца; медленная часть арии «О, для чего надежда на спасенье» пронизана сдержанной скорбью, страстной мечтой о покое. В дуэте певучим, печальным фразам Скитальца отвечают краткие, оживленные реплики Даланда. Заканчивается акт начальной песней рулевого, светло и радостно звучащей у хора.
Второй акт открывается радостным хором девушек «Ну, живей работай, прялка»; в его оркестровом сопровождении слышится неустанное жужжание веретена. Центральное место в этой сцене занимает драматическая баллада Сенты «Встречали ль в море вы корабль» - важнейший эпизод оперы; здесь, как и в увертюре, музыке, рисующей разбушевавшуюся стихию и проклятье, тяготеющее над героем, противопоставлена умиротворенная мелодия искупления, согретая чувством любви и сострадания. Новый контраст - дуэт Эрика и Сенты: нежное признание «Тебя люблю я, Сента, страстно» сменяется взволнованным рассказом о вещем сне «Лежал я на скале высокой»; в конце дуэта, как неотвязная мысль, вновь звучит музыкальная тема баллады Сенты. Вершина развития второго акта - большой дуэт Сенты и Голландца, полный страстного чувства; в музыке его много красивых, выразительных, распевных мелодий - суровых и скорбных у Голландца, светлых и восторженных у Сенты. Заключительный терцет подчеркивает романтически возвышенный склад этого центрального эпизода.
В третьем акте - два контрастных раздела: картина народного веселья (массовая хоровая сцена) и развязка драмы. Энергичный, жизнерадостный хор моряков «Рулевой! С вахты вниз» близок к вольнолюбивым немецким народным песням. Включение женского хора вносит в музыку более мягкие оттенки; музыка этого эпизода напоминает вальс - то задорный, то меланхоличный. Повторение хора «Рулевой» внезапно прерывается зловещим пением призрачной команды Голландца; звучит грозный фанфарный клич, в оркестре возникают образы бури. Финальный терцет передает смену противоречивых чувств: в нежную лирическую каватину Эрика «Ах, вспомни ты день первого свиданья» вторгаются стремительные, полные драматизма возгласы Голландца и взволнованные фразы Сенты. Торжественное оркестровое заключение оперы объединяет просветленный клич Голландца и умиротворенную мелодию Сенты. Любовь победила злые силы.
М. Друскин
Оперой «Летучий голландец» начинается зрелый период вагнеровского творчества. Эта опера знаменательна во многих отношениях. До нее в поисках сюжетов для своих сочинений Вагнер обращался к инсценировкам пьес или романов иностранных авторов. Правда, в первых же своих операх он выступил в качестве поэта и сценариста, создавшего самостоятельную литературную концепцию. Но в своем новом произведении Вагнер воспользовался драматическими мотивами поэтической новеллы Г. Гейне и сказки В. Гауфа, то есть немецкими источниками. Важно и то, что композитор ныне обратился к образам народной легенды, к типам и характерам из народной жизни. Все это резко отличает «Голландца» от предшествующего сочинения - «Риенци ».
Всего год отделяет названные произведения, но за это время в сознании Вагнера произошел значительный перелом. «Риенци» сулил удачу, и действительно, премьера оперы в 1842 году в Дрездене прошла успешно. Но одновременно это был соблазн: здесь композитор шел навстречу вкусам буржуазной аудитории. Теперь же Вагнер вступает на бескомпромиссный путь смелых творческих дерзаний. Он погружается в сферу романтически-легендарного, что для него равнозначно возвышенному, гуманистическому, «истинно человеческому». Эта сфера, по мысли Вагнера, противостоит буржуазной цивилизации с ее ложным историзмом, высушенной ученостью и духовной опустошенностью. В выдвижении искупительной и нравственно очищающей миссии искусства он видит свое призвание.
Вагнер задумал «Голландца» еще в Риге, где летом 1838 года познакомился с новеллой Гейне. «Этот сюжет привел меня в восторг и неизгладимо запечатлелся в душе,- писал позднее композитор,- но во мне не было еще необходимых для его воспроизведения сил». Он хотел создать нечто вроде драматической баллады, единой по духу и складу взволнованного повествования. Литературный текст драмы был набросан в 1840 году, а в 1841 - закончена музыка. «Я начал с хора матросов и песни за прялкой,- вспоминал Вагнер.- В семь недель была сочинена вся опера». Увертюра же написана позже, спустя два месяца. Опера была поставлена в Дрездене в 1843 году.
Поэтические образы и сюжет «Голландца» во многом типичны для немецких романтических «драм рока», где в переплетении фантастического и реального обнажались демонические страсти, показывались необычные происшествия, ужасные события.
Вагнер обновил эти, ставшие к его времени трафаретными характеры и ситуации. Он прежде всего приблизил к байроновскому Манфреду страдальческий образ Летучего голландца, но одновременно дал оригинальную трактовку - очеловечил его (Характерно, что в том же направлении шло переосмысление байроновского обаза в шумановской увертюре «Манфред» .) , наделил чувствами душевной смятенности, страстного томления. Романтическая тоска по идеальному выразительно запечатлена в образе Голландца.
Эта идея, которую Вагнер вкратце определил: «сквозь бури жизни тоска о покое», переплетается с другой - с идеей искупления . Вслед за Фейербахом он утверждал, что в личном эгоизме, в своекорыстии индивидуальных интересов наглядно раскрывается звериная сущность буржуазных отношений. Лишь всепоглощающее чувство любви может помочь преодолеть этот эгоизм, способствовать расцвету человеческого начала. Поэтому если вместе с прощением Астарты Манфред найдет желанное успокоение в смерти, то Голландцу для достижения покоя потребуется жертва самоотречения: Сента, дочь норвежского моряка Даланда, чтобы обрести счастье с роковым Скитальцем, бросается со скалы в море и тем самым освобождает его от «пытки бессмертием».
Несмотря на печальный исход драмы, музыка лишена черт обреченности, пассивной созерцательности. В ней звучит бурная романтика протеста; она прославляет не успокоение в небытии, но деятельное беззаветное стремление к счастью. Таков идейный смысл программной по замыслу увертюры, в которой музыкально-драматургическая концепция оперы решена симфоническими средствами. Три сферы выразительности характеризуют определенные стороны содержания произведения.
Первая из них служит обрисовке грозно ревущего океана: на его фоне выделяется мрачно-величавая фигура Скитальца с его демонически-загадочным кораблем, бесцельно несущимся по волнам. Мятежная природа словно перекликается с бурей, бушующей в душе Голландца. В музыке, характеризующей его, нетрудно усмотреть сходстно с основным мотивом главной партии первой части Девятой симфонии Бетховена. И не только потому, что бетховенская тема предстает обращенной в кличе Голландца (этот клич пронизывает арию-монолог Скитальца, являющийся кульминацией I акта), но и благодаря самому складу музыки, сурово-возвышенной, горделивой:
Иной музыкально-драматический пласт - задушевной, подчас восторженной лирики - связан с образом Сенты. Наиболее полное выражение этой лирики содержится в теме баллады из II акта. В начале баллады проходит мотив искупления (Это также один из излюбленных оборотов Бетховена: см. начало фортепианной сонаты № 26 ор. 81а , увертюру «Леонора» № 3 и другие.) :
В приведенной мелодии важное значение имеет заключительный секундовый «вздох». Он далее развивается в мотиве предчувствий или томлений:
Наконец, с помощью третьей музыкально-драматургической сферы даны зарисовки жанрово-бытовых моментов, обстановки действия - эта жизненно-полнокровная сфера противостоит образам зловещей фантастики. Так в романтическую драму привносятся реалистические штрихи. Показателен в данном плане лихой хор норвежских матросов, в мелодике которого явственно слышны отзвуки освободительных песен Вебера, а также известного хора охотников, из «Волшебного стрелка » (Вообще, принципы драматургии «Фрейшютца» с типичным для него «двоемирием» в противопоставлении образа фантастики и реальности оказали влияние на «Летучего голландца» Вагнера.) :
К числу сочных народно-жанровых эпизодов относится и песня-прях (II акт). Любопытно, что в этой песне интонационно развит тот же «вздох» мелодии из баллады Сенты:
Тем самым еще более подчеркивается музыкально-драматургическое значение этой баллады, в которой сконцентрирован важнейший тематизм оперы.
Вагнер особое внимание уделяет теперь выработке тематизма, обладающего многосторонними образно-интонационными связями. Таким путем он добивается единства драматического выражения. Это послужит основанием для создания свойственной ему лейтмотивной системы, которая полностью оформится в произведениях следующего периода творчества. Пока же, в операх 40-х годов, намечаются лишь подступы к такой системе, и приведенные мотивы еще не пронизывают собой всю ткань оперы - они возникают, как и у других композиторов-романтиков (в первую очередь Вебера), лишь в наиболее важные драматургические моменты. Но устанавливая интонационно-смысловую взаимосвязь между основными мотивами, Вагнер открывает возможности для симфонизации оперы. Это - первая , основная особенность его музыкальной драматургии (По сути дела, Вагнер привнес в оперу методы симфонического развития. В произведениях послелоэнгриновского периода он еще последовательнее будет проводить эти методы, наделяя оперные формы закономерностями форм инструментальных.) .
Новые пути намечены и в трактовке оперных форм. Стремясь к созданию непрерывно развивающегося музыкально-сценического действия - этого добивался и Вебер! - Вагнер преодолевает архитектоническую расчлененность так называемого «номерного принципа». В «Голландце» он смело отбрасывает громоздкую пятиактную структуру «большой» оперы и обращается к целеустремленному развитию в рамках трехактного членения - такое деление сохранится во всех его последующих сочинениях. Акты в свою очередь распадаются на сцены, в которых растворяются ранее раздельно существовавшие номера.
Эта вторая особенность вагнеровской драматургии отчетливо выявлена уже в «Голландце», особенно в центральном, II акте (Принципы сквозного музыкального развития также полностью выявятся в произведениях, написанных после «Лоэнгрина».) . Начиная с баллады Сенты, все номера друг с другом тесно связаны, грани между ними стираются. Так, баллада прерывается возгласом Эрика; хор разбегающихся девушек переходит в беседу Сенты и Эрика; рассказ последнего о вещем сне подготавливает выход Голландца; кульминационный пункт не только этого акта, но всей оперы - свободно решенная диалогическая сцена Сенты и Голландца. Точно так же и последний акт состоит из ряда взаимосвязанных эпизодов, которые, в свою очередь, образуют две большие сцены: народные хоры и лирический финал.
В целом музыка «Голландца» привлекает необычным балладным складом, волнующим драматизмом, яркостью народного колорита. Естественно, в первом зрелом произведении двадцатисемилетнего композитора не все находится на одинаково высоком уровне. Так, стилистически выпадает образ Даланда, выписанный в манере французской комической оперы; лишен характерности жених Сенты - лесничий Эрик (в нем немало черт, свойственных Максу из «Волшебного стрелка»); непреодоленные «итальянизмы» придают тривиальный оттенок музыке финального терцета II акта и т. д. Но это не может заслонить главного: глубокого проникновения в национальную природу немецкого народного искусства, жизненной правдивости в обрисовке драматических переживаний и ситуаций.
М. Друскин
Дискография: CD - EMI. Дир. Клемперер, Голландец (Адам), Сента (Силья), Даланд (Тальвела), Эрик (Козуб) - EMI. Дир. Караян, Голландец (Ван Дам), Сента (Вейцович), Даланд (Моль), Эрик (П. Гофман).
«Летучий голландец» (с немецкого «Der Fliegende Holländer»)
— романтическая опера. Музыка и либретто Вильгельма Рихарда Вагнера.
Премьера состоялась 2 января 1843 года в Дрездене под управлением композитора.
Сюжет оперы основан на старой легенде из повести «Мемуары Господина фон Шнабелевопского»
(«Aus den Memoiren des Herren von Schnabelewopski») Генриха Гейне. Однажды капитан Страатен поклялся, что будет вечно пытаться покорить неприступный мыс Доброй Надежды, даже если ему придется потратить на это целую вечность. С тех пор его корабль был обречен скитаться по морям и океанам. Только одно могло спасти Голландца - раз в семь лет он мог сходить на берег в поисках верной жены, и если сможет найти таковую - будет прощен. Если же вдруг жена окажется неверной мужу - ее тоже ждет проклятье. И вот однажды Голландцу снова выпала возможность спасти свою душу. Волей судьбы он находит девушку, которая чувствует истинное сострадание к нему. Близится свадьба, но роковая случайность рушит планы юной спасительницы и скитальца: проклятый герой случайно стал свидетелем разговора своей невесты и Эрика, влюбленного в нее. Голландцу кажется, что и в Сенте он не найдет верности. Вскоре он открывает свою страшную тайну о проклятии и спешит отчалить от берега, чтобы ее спасти. Но в доказательство своей верности Сента бросается со скалы в море. В этот же миг проклятый корабль тонет, и вдалеке виднеются два светлых образа - капитана Страатена и Сенты.
Фантастические сцены плотно вплетены в обыденную жизнь героев. Силы природы играют особую роль: картины штормового моря, жуткое пение призрачной команды производят яркое впечатление на зрителя. Именно опера «Летучий Голландец»
знаменует сформировавшийся к тому моменту индивидуальный стиль композитора.
История создания.
Еще за три года до появления на свет оперы «Летучий Голландец» древняя легенда привлекла внимание Рихарда Вагнера. Его глубоко тронула романтическая трагедия, окутанная зловещей тайной. Интерес к истории особенно обострился после длительного путешествия на корабле в Лондон. Жуткая буря, грозные норвежские фьорды, байки моряков - все это рисовало яркие образы, будто оживив героев старинного предания. В 1840 году Рихард Вагнер написал либретто по сюжету новеллы Генриха Гейне
. На этот текст в течение года написал музыку композитор Луи Дич. Но вскоре Вагнер снова принялся за работу - он доработал собственное либретто и написал свое музыкальное сопровождение. Премьера его «Летучего Голландца»
состоялась в 1843 году, однако, признание пришло к произведению лишь после того, как Вагнер завоевал всемирный успех.
Занимательные факты:
- в 1939 году Рихард Вагнер спасался бегством от кредиторов на судне «Фетида», шедшем в Лондон. Корабль попал в сильный шторм. Именно тогда в душу композитора запал ритм бури - он услышал эхо восклицаний команды, которая поднимала паруса и опускала якорь. Этот ритм и послужил основой для матросской песни в «Летучем Голландце».
В 1839 году 26-летний Вагнер и его жена Минна тайком покидают Ригу, скрываясь от кредиторов. В паспортах им отказано, поэтому прусскую границу приходится пересекать нелегально. Окольными путями, через Лондон, и не без неприятностей (у Минны в дороге случился выкидыш) они добираются до конечной цели своего путешествия – Парижа, который Вагнер рассчитывает покорить своей «большой оперой» «Риенци». Расчёт не оправдался: «Риенци» никого не заинтересовал, и тогда композитор, постепенно впадающий в нищету и вынужденный пробавляться журналистикой и переписыванием нот, решил поставить себе планку поскромнее: написать небольшую «оперу для поднятия занавеса» (lever de rideau) – такие оперы обычно предваряли балетные спектакли; на языке современного шоу-бизнеса этот жанр, вероятно, можно было бы назвать «оперой-разогревом». Именно этим, кстати, объясняется столь небольшая продолжительность «Летучего голландца», особенно по сравнению с другими операми того же автора.
По легенде, замысел «Голландца» возник у Вагнера во время сильного шторма, в который они с Минной попали на пути в Лондон. Сюжет оперы был позаимствован из новеллы Генриха Гейне «Воспоминания господина фон Шнабелевопского». В Париже Вагнер принялся за сочинение музыки, а также составил на французском языке подробный синопсис задуманного сочинения, чтобы показать его всемогущему и вездесущему Эжену Скрибу, на поддержку которого надеялся. Предполагается, что в составлении этого синопсиса Вагнеру, чей французский не был идеален, помогал сам Гейне. Увы, снова неудача: Скриб остался равнодушен к предложенному сюжету и не захотел писать либретто. Тем не менее, Вагнеру удалось добиться прослушивания у недавно назначенного директора Парижской оперы Леона Пийе, которому он представил немецкое либретто собственного сочинения и те музыкальные отрывки, что уже были написаны: балладу Сенты, хор моряков Steuermann, lass die Wacht! и следующий за ним хор призраков. Невероятно, но музыка этих ныне столь любимых меломанами фрагментов показалась директору Оперы начисто лишённой каких бы то ни было достоинств. Зато его заинтересовал сам сюжет, и он предложил Вагнеру продать его. Вагнер, будучи стеснён в средствах, вынужден был согласиться: 2 июля 1841 г. то подробное резюме, которое он подготовил для Скриба, было отдано Пийе за 500 франков. Можно только догадываться, насколько оскорбительной могла казаться композитору подобная сделка. Прежде чем обвинять иных гениев в излишней склонности к мизантропии, советую вспомнить пару-тройку таких вот милых фактов, каковые без труда отыщутся в биографии едва ли не любого крупного художника-новатора.
Тем не менее, Вагнер был уже слишком увлечён «Летучим голландцем», чтобы останавливаться на полпути. Да и не в его это было характере. Партитура была завершена 5 ноября того же 1841 года в Медоне. А впервые поставлен «Летучий голландец» был 2 января 1843 в Дрездене. Так началась долгая и трудная сценическая история этой оперы, окончившаяся завоеванием всех лучших сцен мира.
Плохо известные факты
Однако помимо этой истории была и другая, параллельная. Ведь вагнеровский сценарий, проданный за 500 франков, отнюдь не остался лежать без дела. Директор Оперы сразу же передал его либреттистам Полю Фуше и Бенедикту-Анри Ревуалю. Они довольно быстро написали либретто, причём в вагнеровскую фабулу, в общем и целом сохранённую, ими были внесены некоторые (весьма показательные) изменения, о которых речь пойдёт чуть ниже. Музыка была заказана композитору Пьеру-Луи Дичу. Прежде Дич никогда опер не писал, а сочинял главным образом духовную музыку, но зато был главным хормейстером театра и большим другом директора Пийе. 9 ноября 1842 года опера «Корабль-призрак или Проклятый моряк» увидела свет рампы Парижской оперы. Большого успеха она не имела и сошла со сцены после одиннадцати представлений (что, впрочем, не так уж и мало). По иронии судьбы, последнее представление «Корабля-призрака» состоялось в январе 1843 – как раз тогда, когда в Дрездене начинал свой жизненный путь «Летучий голландец» Вагнера. Судя по оставшимся свидетельствам, причиной этой неудачи была отнюдь не музыка Дича, а тот факт, что дирекция Оперы решила сэкономить на постановке, и декорация спектакля оказалась очень скромной, если не сказать убогой. Более всего публику разозлило то, что «корабль», заявленный в названии, на сцене так и не был показан.
Критика же, напротив, была в целом благожелательна. «Музыка г-на Дича отмечена мастерством и знаниями высшей пробы, имеет аромат изысканности и хорошего вкуса. Персонажи отличаются яркой колоритностью. Меланхоличная и воздушная кантилена чередуется с энергичными хоровыми сценами», - писал по свежим следам один рецензент. Ему вторил другой: «Г-н Дич талантливо справился с задачей, не изменяя своей собственной музыкальной специфике. Как богатая инструментовка оперы, так и её мелодии несут на себе некоторую печать религиозности, идеально соответствующую суровым перипетиям сюжета».
После того как Марк Минковский исполнил и записал «эксгумированный» «Корабль-призрак», французская критика, уже XXI века, встретила творение Дича с не меньшим энтузиазмом. «Эта партитура, несомненно, имела бы другую судьбу, не затми её так рано аналогичная партитура Вагнера», - пишет Diapason , старейший и престижнейший музыкальный журнал Франции.
Как бы то ни было, разочарованный холодным приёмом публики, больше Дич за сочинение опер не брался. Таким образом, «Корабль-призрак» остался его единственной оперой. Слушая запись Минковского, об этом, право же, хочется пожалеть. Ибо если приглядеться к Дичу повнимательнее, то мы увидим, что за этим именем скрывается не случайно подвернувшийся под руку протеже директора Парижской оперы, а большой и серьёзный музыкант, хоть ныне и практически забытый.
Что за Дич?
Пьер-Луи Дич (или Дитш; Pierre-Louis Dietsch) родился в 1808 году в Дижоне. Его отец занимался изготовлением чулок и был выходцем из немецкого городка Апольды, расположенного неподалёку от Лейпцига, то есть... почти что земляком Рихарда Вагнера! Основы музыкальной грамоты будущий композитор освоил в детском хоре Дижонского собора. Выдающиеся способности мальчика заметил известный педагог Александр-Этьен Шорон, вдохновивший юного Дича на поступление в Парижскую консерваторию, которую тот закончил по классу контрабаса. В течение некоторого времени Дич был концертмейстером контрабасов в оркестре Итальянской оперы в Париже – иначе говоря, имел возможность досконально изучить весь великолепный репертуар Итальянцев. Но душа его просила иного, и он устроился капельмейстером и органистом в парижскую церковь Святых Павла и Людовика, а затем несколько раз переходил в этом качестве из одного столичного храма в другой. В это же время он начинает заниматься сочинением духовной музыки. Самое известное его сочинение – AveMaria – до сих пор время от времени включается в антологии. Большая пасхальная месса, впервые исполненная в 1838 году, принесла Дичу множество наград и снискала похвалу Берлиоза. А в 1856 Дич за свои духовные сочинения был награждён орденом Почётного Легиона.
Когда в 1853 году Луи Нидермеер организовал в Париже свою знаменитую Школу церковной и классической музыки, Дич стал одним из её сооснователей. До конца жизни он преподавал там гармонию и композицию, а после смерти Нидермеера некоторое время исполнял обязанности директора. Выпускниками этой школы были Камиль Сен-Санс, Габриэль Форе и Андре Мессаже.
Неуспехом «Корабля-призрака» история взаимоотношений Дича с Оперой не закончилась. Даже началась она за пару лет до того. Ещё в 1840 году, едва заняв должность директора, Пийе назначил Дича главным хормейстером театра вместо Фроманталя Галеви. На этом посту Дич остался и после ухода Пийе, а в 1860 занял пост главного дирижёра. Тут их с Вагнером жизненные пути пересеклись во второй раз. Именно Дич дирижировал печально знаменитой первой парижской постановкой «Тангейзера»! Вагнер хотел сам встать за пульт, но Дич, будучи главным дирижёром, этого не позволил. И в том, что «Тангейзер» с треском провалился, Вагнер винил именно Дича, припомнив ему заодно и «кражу» сюжета «Летучего голландца».
Почему-то Париж, в самом деле, дольше других европейских столиц сопротивлялся обаянию музыки Вагнера. «Летучий голландец», был впервые здесь поставлен только в 1897, и то не в Опере, для которой некогда предназначался, а в «Опера-комик».
Недовольство Дичем выражал не только Вагнер. В 1863 году, прямо посреди репетиции «Сицилийской вечерни», Дич до такой степени жарко разругался с Джузеппе Верди, что был принужден подать в отставку. Эта суровая мера сильно подкосила музыканта и, как полагают, приблизила его кончину. Пьер-Луи Дич умер в Париже 20 февраля 1865 года.
Опера гениальная…
Прежде чем продолжить рассказ об опере Дича, скажу несколько слов о сделанной Минковским новой записи «Летучего голландца» Вагнера. Верный себе в любви к историческим изысканиям, Минковский взялся за самую первую редакцию оперы – так называемую «Медонскую рукопись». Здесь «Летучий голландец» ещё не разделён на три акта, как впоследствии, а является одноактным. И действие здесь происходит не в Норвегии, как в дрезденской редакции, а в Шотландии, и имена некоторых персонажей тоже другие: вместо привычного Даланда – Дональд, вместо Эрика – Георг.
Такой подход – откапывание и исполнение ранних, не окончательных, редакций всегда будет порождать дискуссии. С одной стороны, вытаскивать на всеобщее обозрение то, что забраковал сам автор, может показаться неуважением к его воле и, соответственно, делом не вполне этичным. Но с другой стороны, последующие изменения нередко бывают продиктованы прагматическими соображениями и прилаживанием к конкретным требованиям или возможностям той или иной сцены. Именно по такой причине, например, Вагнер был вынужден разделить своего «Голландца» на три действия. Впрочем, «разделить» - неудачное слово. Скорее, разрубить по живому. Так что универсальных рецептов и правил тут быть не может. Единственным критерием в каждом конкретном случае является только конечный результат.
А результат-то у Минковского получился отменный! Правда, критики в большинстве своём отозвались о его записи «Голландца» сдержанно-негативно. И их можно понять: ведь дискография этой оперы и без того очень обширна, а новые записи критиковать куда приятнее и надёжнее, чем старые, проверенные временем и сделанные легендарными исполнителями. Но поскольку я ни разу не критик, то могу сказать безо всякого стеснения: запись Минковского вполне может составить конкуренцию хрестоматийным исполнениям, будучи вполне сопоставимой с ними по уровню и при этом ни на что не похожей, единственной в своём роде. Оркестр «Музыканты Лувра», вооружившийся, по обыкновению, «историческими» инструментами, звучит мягко и прозрачно. Никакого «вагнеровского» грохота нет и в помине. В «воздушном» звучании оркестра все нюансы первоначальной оркестровки Вагнера, впоследствии им несколько «приглаженной», кажутся вполне убедительными. Иными словами, Минковский здесь продолжает линию «депафосизации» и очеловечивания вагнеровских партитур, которая прослеживается, например, в трактовках Герберта фон Караяна или в «Тристане» Карлоса Клайбера.
Солисты тоже радуют. Причём сразу же, начиная c Бернхарда Рихтера, чей звонкий лирический тенор стал настоящим украшением этой записи. Песенку Рулевого в его исполнении я готов переслушивать бесконечно.
В партии Голландца отметился наш соотечественник Евгений Никитин. Голос красивый, вкрадчивый, вальяжный. Его герой не столько страдает, сколько упивается своими страданиями. На первый взгляд, спорно и субъективно. И, однако же, в общую картину вписывается очень органично. Достаточно вспомнить сюжет этой оперы, всегда казавшийся мне сверхчеловеческим до бесчеловечности или, если угодно, до идиотизма. Ведь Голландец не любит никого, в том числе и Сенту. Он требует для себя полного самопожертвования, безусловного обожания и безоговорочного повиновения на том лишь веском основании, что является главным героем вагнеровской оперы. Имея возможность выходить на сушу всего на один день раз в семь лет, он, тем не менее, всерьёз удивляется и возмущается, что ни одна из встреченных им женщин не полюбила его на всю оставшуюся жизнь. Из этих неудач на личном фронте делается далеко идущий вывод, что на земле нет правды, а все бабы – сами знаете кто. И только огромная жертва в силах сломить это предубеждение. Такую философию закомплексованного подростка можно при желании проследить во всём творчестве Вагнера, но в операх первого зрелого периода («Голландец», «Тангейзер», «Лоэнгрин») она предстаёт во всей своей неприкрытой наивности.
Одним словом, Никитин – очень и очень интересный Голландец. Вероятно, на сегодняшний день – один из самых выдающихся. Хорошо, что он сделал эту студийную запись, да ещё и с достойными партнёрами. И жаль, что измельчавшие биологические (но вряд ли духовные) потомки Вагнера в припадке политханжества не пустили Никитина в Байрёйт. Впрочем, тем хуже для них и для Байрёйта.
Невозможно противиться обаянию шведской певицы Ингелы Бимберг в коронной для неё партии Сенты. Стоит послушать знаменитую балладу, где уже в начальном Johohoe! Johohohoe! весь образ заложен «как дуб в жёлуде». Здесь и обречённость, и смутное томление, и страстный зов.
Если бас Мика Карес и тенор Эрик Катлер не открывают америк в партиях Дональда и Георга, то уж точно не портят впечатления и не снижают общего высокого уровня. Короче говоря, превосходная запись. В равной степени может быть порекомендована как новичкам, впервые знакомящимся с произведением, так и пресыщенным эстетам. А Марк Минковский заслуживает того, чтобы быть причисленным к плеяде подлинно вагнеровских дирижёров, одушевляющих не только музыку, но и драму. Брызжущий страстями финал данной записи тому подтверждение.
И опера «хорошо сделанная»
Но главным сюрпризом этого издания оказался всё же не Вагнер.
Либреттисты «Корабля-призрака» Фуше и Ревуаль воспользовались вагнеровским резюме, чтобы на его основе создать «хорошо сделанную пьесу» во французском стиле. Несколько усилили романтический антураж, сделав местом действия Шетландские острова, а главного героя нарекли Троилом, причём вместо голландца он стал почему-то шведом.
Другие изменения фабулы были более серьёзными. Если у Вагнера Голландец – это своего рода морской Агасфер, который явился из бездонной глубины времён (слушатель сам волен решать, насколько древней), то Троил у Дича был проклят ещё на памяти живых людей (я прикинул по косвенным признакам: где-то лет за 18 до начала происходящих в опере событий). Иными словами, история утратила многомерность мифа – сплющилась, стала более конкретной, более осязаемой, а главный герой из сверхчеловеческого символа превратился в почти обыкновенного и даже ещё не старого мужчину.
Главную героиню оперы здесь зовут Минна – прямо как первую жену Вагнера! Она тоже поёт балладу, как Сента, но выйти замуж за Троила соглашается вовсе не из-за болезненной одержимости, а выполняя волю отца, которого Троил спас от гибели во время шторма. Линия с её несчастливым поклонником, Магнусом, проработана у Дича намного тщательнее, чем у Вагнера. Как мы помним, Вагнера судьба Георга/Эрика заботила мало. Его образ был как бы «побочным продуктом» рассказываемой истории и оставался «за бортом». Но французы не могут так поступать с любовниками, пусть даже и неудачливыми. Это нарушило бы общую гармонию, и пьеса уже не была бы «хорошо сделанной». Потому Магнус, скрепя сердце, сам одобряет выбор Минны и в печали удаляется в монастырь. Более того, его сюжетная связь с главным героем куда более крепка и одним лишь соперничеством за Минну не ограничивается: Троил некогда убил его отца.
Не буду пересказывать все нюансы сюжетных разночтений. Откровенно говоря, сюжет у оперы Дича дурацкий. Но, если отбросить предубеждения и авторитеты, то придётся признать, что он всё же менее дурацкий, чем у оперы Вагнера: более продуманный, более увлекательный и менее предсказуемый.
Что же касается музыки «Корабля-призрака», то она сразу же располагает к себе не только явным мастерством автора, но и его амбициями. Не выказывая ни малейшей робости новичка, Дич сразу же замахнулся на нечто серьёзное. Конечно, его музыка не такая новаторская, как у Вагнера: структура оперы традиционная «номерная», а стиль напоминает то Мейербера, то Обера, то Буальдьё, то великих итальянцев. Тем не менее, Дич ведёт свой «Корабль» уверенной рукой профессионала, а в наиболее удачных местах партитуры чувствуется настоящее, неподдельное вдохновение.
Несмотря на небольшую продолжительность «Корабля-призрака», каждое из двух действий оперы предваряется развёрнутым оркестровым вступлением. Общей особенностью этих вступлений является наличие лирической темы, в каждом случае своей, излагаемой виолончелями. Обе эти «виолончельные» темы оказываются связанными с образом Троила. Иначе говоря, Дич таким образом заранее рисует нам сумрачный, меланхоличный, в высшей степени романтический портрет главного героя. В качестве примера можно послушать увертюру к первому акту.
Конечно, по набору отрывков трудно судить об опере в целом. Тем не менее, приведу здесь ещё несколько музыкальных примеров для ознакомления. Вот, например, дуэт Минны и Магнуса. Этой сцены нет в опере Вагнера. Ещё до появления таинственного проклятого моряка Магнус делает Минне предложение, и та принимает его. Как видим, любовный конфликт у Дича заострён до предела. Выдающаяся британка Салли Мэтьюз и уже упоминавшийся тут Бернард Рихтер поют великолепно. Разве что тенору не слишком удалась первая из двух верхних «ре». Но, по моему мнению, когда речь идёт о таком «экстриме» певец вправе рассчитывать на некоторое снисхождение.
Одним из самых ярких моментов оперы Дича является, как мне кажется, сцена состязания матросов. Шетландцы предлагают гостям-шведам выпить, и те наливают им своего адского вина, а потом начинается соревнование в пении. Вначале незамысловатая боевая песня шетландцев, потом разухабисто-инфернальная шведов, а затем обе соединяются в контрапункте. Конкурс оканчивается бегством простых шотландских парней.
В нескольких последних тактах приведённого трека слышен голос главного героя, призывающего своих буйных подчинённых к порядку. Его партию исполняет канадец Рассел Браун. И в образ Троила он перевоплощается с большей самоотдачей, чем иные – в вагнеровского Голландца.
Центральной сценой обеих опер, и в этом их драматургическое сходство, является дуэт главных героев. Природа сценического конфликта при этом разная: Троил приходит к Минне сообщить, что свадьбы не будет, поскольку он полюбил её и не может принять такой жертвы. (Как это не похоже на самодовольное вагнеровское Sollt"ich Unseliger sie Liebe nennen? Ach nein! – В русском переводе: «Тот темный жар, что вновь во мне пылает, Назвать любовью я - ужель дерзаю? Ах, нет! То жажда лишь найти покой – Что обещает ангел мне такой»). Минна, однако, на жертвы готова, и голоса влюблённых соединяются в исполненной отчаянной решимости мелодии.
Все это по-моему, интересно и убедительно. К прочим бесспорным красотам «Корабля-призрака» можно отнести торжественный финал первого действия, величественный хор монахов, а также сразу несколько замечательных арий, ярко обрисовывающих характеры персонажей (в первую очередь хочется вспомнить каватину Минны на фоне грозы, переходящую в головокружительную кабалетту).
Кроме того, в опере Дича уже вовсю используется такой приём, как лейтмотивы. А заканчивается она апофеозом, где души главных героев уносятся в небеса под звуки арфы, то есть точно так же, как это происходит… в окончательной редакции «Летучего голландца» Вагнера. Тут Дич Вагнера опередил, ведь Медонская рукопись завершается резко и безо всяких сантиментов – самоубийством Сенты. И никаких арф в оркестровке первой редакции попросту нет.
Вообще, слушая обе эти оперы подряд, приходишь к неожиданному выводу, что по любому формальному критерию опера Дича лучше оперы Вагнера! Она интереснее сюжетом, мелодически богаче, вокально разнообразнее…
Но когда слушаешь вагнеровского «Летучего голландца», то слышишь пронизывающий морской ветер, завывающий в обветшавших снастях, чувствуешь запах гнилых водорослей и вкус солёных морских брызг. А когда слушаешь «Корабль-призрак», то на ум приходят обитые пыльным бархатом ложи, позолоченная лепнина и громадные люстры.
И снова возникают эти вечные вопросы. Что такое гений? В каких единицах его измерять? Какой алгеброй поверять? И, главное, как распознать, не дожидаясь прошествия двухсот лет?
Всё это, однако, говорится отнюдь не в обиду Дичу. На мой взгляд, его опера совсем не плоха, и заслуживает того, чтобы быть не только записанной, но и поставленной. А пока же я горячо рекомендую всем своим читателям этот комплект из четырёх дисков. Вполне возможно, что вы, как и я, получите большое удовольствие. Ну а как минимум, это чрезвычайно любопытно.
Осуществлённая Минковским юбилейная запись опер-двойняшек невольно заставляет задуматься и над другими вопросами, уже из области альтернативной истории. Что было бы, если бы Пийе не отверг вагнеровского «Летучего голландца» а открыл ему путь на парижскую сцену? Что если бы, ничтоже сумняшеся, этот офранцуженный «Голландец» имел успех? Как бы это отразилось на дальнейшей судьбе Вагнера? А на истории французской оперы? А на истории мировой оперы?
А что было бы, если бы тот же Пийе не поскупился на декорации для «Корабля-призрака» и первая опера Дича была встречена публикой несколько более благосклонно? Что было бы если композитор, воодушевлённый этим успехом, написал ещё несколько опер? Творчество какого композитора ни возьми, первая опера редко оказывается его главным шедевром. Если сравнивать только самые первые опусы, то Пьер-Луи Дич даст фору очень и очень многим. Так не потеряли ли мы в его лице выдающегося оперного композитора?
Интересно жить на этом свете, господа!
), поставленная Рихардом Вагнером в 1843-ем году в Дрездене, ознаменовала собой обретение Вагнером своего индивидуального стиля. Опера не сразу завоевала признание. Постановки ее, вслед за дрезденской, в Берлине и Касселе (1844) не принесли успеха. Только после того как Вагнер завоевал мировую славу, был достойно оценен и «Голландец».
В «Летучем Голландце» Вагнер впервые ввёл лейтмотивы, ассоциирующие героев или темы. С этой оперы Вагнер стал определять себя также как сложившийся поэт. Прекрасная музыка, речитативные мелодии, хор, арии, дуэты повествуют историю о Летучем Голландце, капитане корабля, который приговорён вечно бороздить моря, пока его не спасёт любящая и верная женщина. Спасение через любовь — центральная тема оперы, тема, к которой Вагнер возвращался в большинстве своих последующих произведениях. Сама идея оперы о Летучем Голландце созрела у Вагнера благодаря его опасному морскому путешествию из Риги в Лондон, в котором корабль попал в шторм недалеко от Норвегии, и написана на основе народных легенд и романах о моряке-скитальце.
Действующие лица
Голландец — баритон
Даланд, норвежский моряк — бас
Сента, дочь Даланда — сопрано
Эрик, молодой охотник — тенор
Мэри, воспитательница Сенты — меццо-сопрано
Рулевой Даланда — тенор
Норвежские моряки, команда Голландца, девушки.
Красивая и хорошо запоминающаяся увертюра передает основную идею произведения благодаря наличию в ней всех лейтмотивов оперы. Вначале у валторн и фаготов слышится грозный клич Голландца, музыка живо рисует картину бурного моря; затем у английского рожка в сопровождении духовых инструментов звучит светлая, напевная мелодия Сенты; в конце увертюры она приобретает восторженный, экстатический характер, возвещая искупление, спасение героя.
Акт первый
Примерно 1650-ый год. У берегов Норвегии по пути домой капитан Даланд из-за штормовой погоды вынужден сыскать пристанище в бухте. Он оставляет рулевого на карауле, а сам уходит в каюту, моряки спускаются на нижнюю палубу отдыхать. Рулевой поёт песню о скорой встрече со своей возлюбленной и вскоре засыпает от усталости. Недалеко появляется призрачное судно с кроваво-красными парусами и чёрными мачтами и быстро приближается. Встав напротив корабля Даланда, корабль-призрак со страшным грохотом спускает якорь; невидимые руки спускают паруса. Человек с бледным лицом, очерченным тонкой чёрной бородкой, в чёрном испанском плаще, ступает на берег. Он стенает о своей судьбе. Нарушив своё слово, капитан-призрак приговорён скитаться по морям до ссудного дня. Когда-то ангел принёс ему условия спасения: раз в семь лет волны выкидывают его на берег, и если он найдет жену, которая будет ему верна, он будет спасён. Ария капитана — мрачный монолог, пронизанный сдержанной скорбью, страстной мечтой о покое.
Либретто с подстрочным прозаическим переводом от
Опера Рихарда Вагнера "Летучий голландец" (Der Fliegende Hollander)
Опера в трех действиях. Либретто композитора по народной легенде и новелле Г. Гейне "Из мемуаров господина фон Шнабелевопского".
Первое представление: Дрезден, 1843.
Действующие лица:
Голландец (баритон), Даланд, норвежский моряк (бас), Сента, его дочь (сопрано), Эрик, охотник (тенор), Мэри, кормилица Сенты (меццо-сопрано), Рулевой корабля Даланда (тенор), норвежские матросы, экипаж Летучего голландца, девушки.
Действие происходит на норвежском берегу около 1650 года.
Разыгравшаяся буря забросила корабль норвежского моряка Даланда в бухту у скалистых берегов. Усталый Рулевой, тщетно пытаясь подбодрить себя песней, засыпает на вахте. В блеске молний, под свист усиливающейся бури появляется Летучий голландец на таинственном корабле с кроваво-красными парусами и чёрной мачтой. Бледный капитан медленно сходит на берег. Проклятие тяготеет над ним: он обречён на вечные скитания. Напрасно он жаждет смерти; его корабль оставался невредим в бурях и штормах, пиратов не привлекали его сокровища. Ни на земле, ни в волнах не может он найти покоя. Голландец просит приюта у Даланда, обещая ему несметные богатства. Тот рад случаю разбогатеть и охотно соглашается выдать за моряка свою дочь Сенту. Надежда загорается в душе скитальца: быть может, в семье Даланда он найдёт утраченную отчизну, а любовь нежной и преданной Сенты даст ему желанный мир. Радостно приветствуя попутный ветер, норвежские матросы готовятся к отплытию.
Ожидая возвращения корабля Даланда, девушки поют за прялками. Сента погружена в созерцание старинного портрета, на котором изображён моряк с бледным печальным лицом. Подруги поддразнивают Сенту, напоминая о влюблённом в неё охотнике Эрике, которому этот портрет ненавистен. Сента поёт с детства запавшую в душу балладу о скитальце: вечно мчится по морям корабль; каждые семь лет выходит капитан на берег и ищет девушку, верную до гроба, которая одна может положить конец его страданиям, но нигде не находит верного сердца и вновь поднимает паруса призрачный корабль. Подруги Сенты взволнованы мрачной судьбой скитальца, а она, охваченная восторженным порывом, клянётся снять с Голландца заклятие. Слова Сенты поражают вошедшего Эрика; его томит странное предчувствие. Эрик рассказывает зловещий сон: однажды он увидел в бухте чужой корабль, с которого сошли на берег двое – отец Сенты и незнакомец – моряк с портрета; Сента выбежала им навстречу и страстно обняла незнакомца. Теперь Сента уверена, что скиталец ждёт её. Эрик в отчаянии убегает. Неожиданно на пороге появляются Даланд и Голландец. Отец радостно рассказывает Сенте о встрече с капитаном; он не пожалеет для неё подарков и станет хорошим мужем. Но Сента, поражённая встречей, не слышит слов отца. Удивлённый молчанием дочери и гостя, Даланд оставляет их одних. Голландец не сводит глаз с Сенты: её верность и любовь должны принести ему избавление.
Норвежские моряки шумно празднуют благополучное возвращение. Они зовут повеселиться команду голландского корабля, но там царят тьма и молчание. Матросы Даланда насмехаются над таинственным экипажем и пугают девушек рассказами о Летучем голландце. Внезапно на море начинается буря, ветер свистит в снастях и надувает паруса; с палубы призрачного корабля доносится дикое пение, вызывающее ужас норвежских матросов. Они безуспешно пытаются заглушить его весёлой песней и в страхе разбегаются. Эрик, узнавший о помолвке, настойчиво убеждает Сенту не связывать свою судьбу с незнакомцем. Но Сента не слушает его: она дола клятву, её зовёт высший долг. Тогда Эрик напоминает о днях, проведённых вместе, о нежных признаниях во взаимной любви. Это повергает Голландца в отчаяние: ему кажется, что и в Сенте он не нашёл вечной верности. Он открывает свою тайну и спешит на корабль, чтобы вновь пуститься в бесконечные скитания. Напрасно Эрик и Даланд удерживают Сенту – она тверда в решении спасти скитальца, которому поклялась в верности. С высокой скалы она бросается в море, смертью искупая грехи Голландца. Призрачный корабль тонет, и души влюблённых соединяются после смерти.
Источником сюжета «Летучего голландца» послужила распространенная среди моряков легенда о корабле-призраке, относящаяся, вероятно, к XVI в., к эпохе великих географических открытий. Эта легенда многие годы увлекала Г. Гейне. В повести «Из мемуаров господина фон Шнабелевопского» (1834) Гейне обработал её в присущей ему иронической манере, выдав свою обработку за якобы виденную в Амстердаме пьесу. Вагнер познакомился с ней в 1838 году, во время пребывания в Риге. Интерес к образу моряка-скитальца обострился под впечатлением длительного морского путешествия в Лондон; страшная буря, суровые норвежские фьорды, рассказы моряков – всё это оживило в его воображении старинное предание. Вагнер увидел в нём иной, чем Гейне, драматический смысл. Композитора привлекла таинственная, романтическая обстановка событий: бурное море, по которому вечно, без цели, без надежды носится призрачный корабль, загадочный портрет, играющий роковую роль в судьбе героини, а главное – трагический образ скитальца. Глубокую разработку в опере получила и излюбленная Вагнером тема женской верности, проходящая через многие его произведения. Он создал образ мечтательной, экзальтированной и вместе с тем смелой, решительной, готовой на самопожертвование девушки, которая беззаветной любовью и душевной чистотой искупает грехи героя и приносит ему спасение. Для обострения конфликта композитор ввёл новый контрастный образ – охотника Эрика, жениха Сенты, а также широко развил народно-бытовые сцены. В 1840 г. Вагнер набросал текст одноактной оперы, а в мае 1841 года, за 10 дней создал окончательный 3-актный вариант. Музыка писалась очень быстро, в едином творческом порыве – опера была закончена в семь недель (август-сентябрь 1841 г.). Премьера состоялась 2 января 1843 г. в Дрездене под управлением Вагнера.
«Летучий голландец» - романтическая опера, сочетающая народно-бытовые сцены с фантастическими. Весёлые хоры матросов и девушек рисуют простую, безмятежную жизнь народа. В картинах бури, бушующего моря, в пении команды призрачного корабля воскресают таинственные образы старинной легенды. Музыке, воплощающей драму Голландца и Сенты, свойственны взволнованность, эмоциональная приподнятость.
Увертюра передаёт основную идею оперы. Вначале у валторн и фаготов слышится грозный лейтмотив Голландца, возникает картина бурного моря; затем у английского рожка в сопровождении духовых инструментов звучит светлый, напевный лейтмотив Сенты. В конце увертюры он приобретает восторженный, экстатический характер, возвещая искупление, спасение героя.
В I акте на фоне бурного морского пейзажа разворачиваются массовые сцены, бодростью и мужественной силой, рельефно оттеняющие трагические чувства Голландца. Беззаботной энергией отмечена песня Рулевого «Мчал меня вместе с бурей океан». Большая ария «Окончен срок» - мрачный, романтически мятежный монолог Голландца; медленная часть «О, для надежды на спасенье» пронизана сдержанной скорбью, страстной мечтой о покое. В дуэте певучим, печальным фразам скитальца отвечают краткие, оживлённые реплики Даланда. Заканчивается акт начальной песней Рулевого, светло и радостно звучащей у хора.
II акт открывается весёлым хором девушек «Ну, живей работай, прялка»; в его оркестровом сопровождении слышится неустанное жужжание веретена. Центральное место в этой сцене занимает драматическая баллада Сенты «Встречали ль в море вы корабль» - важнейший эпизод оперы: как и в увертюре, темам, рисующим разбушевавшуюся стихию и проклятье, тяготеющее над героем, противопоставлена умиротворённая мелодия искупления, согретая чувством любви и сострадания. Новый контраст – дуэт Эрика и Сенты: нежное признание «Тебя люблю я, Сента, страстно» сменяется взволнованном рассказом о вещем сне «Лежал я на скале высокой»; в конце дуэта, как неотвязная мысль, вновь звучит лейтмотив Голландца. Вершина развития II акта – большой дуэт Сенты и Голландца, полный страстного чувства; здесь много красивых, выразительных, распевных мелодий – суровых и скорбных у Голландца, светлых и восторженных у Сенты.
В III акте – два контрастных раздела: массовая хоровая сцена народного веселья и развязка драмы. Энергичный, жизнерадостный хор моряков «Рулевой! С вахты вниз» близок вольнолюбивым немецким песням. В более мягкие тона окрашен женский хор, по характеру напоминающий вальс – то задорный, то меланхоличный. Повторение хора «Рулевой» внезапно прерывается зловещим пением призрачной команды Голландца; звучит грозный фанфарный клич, в оркестре возникают образы бури. Финальный терцет передаёт смену противоречивых чувств: в нежную лирическую каватину Эрика «Ах, вспомни ты день первого свиданья» вторгаются стремительные, полные драматизма возгласы Голландца и взволнованные фразы Сенты. Торжественное оркестровое заключение оперы объединяет просветлённый клич Голландца и умиротворённый лейтмотив Сенты.