В «маленьких трагедиях» Пушкин сталкивает взаимоисключающие и вместе с тем неразрывно связанные точки зрения и правды своих героев в своеобразном полифоническом контрапункте. Это сопряжение противоположных жизненных начал проявляется не только в образно-смысловой структуре трагедий, но и в их поэтике. Это наглядно проявляется уже в названии первой трагедии - «Скупой рыцарь».
Действие происходит во Франции, в позднее средневековье. В лице барона Филиппа Пушкин запечатлел своеобразный тип рыцаря-ростовщика, порожденный эпохой перехода от феодальных отношений к буржуазно-денежным. Это особый социальный «вид», своего рода социальный кентавр, причудливо сочетающий в себе черты противоположных эпох и укладов. В нем живы еще представления о рыцарской чести, о своей социальной привилегированности. В то же время он носитель уже других устремлений и идеалов, порождаемых возрастающей силой денег, от которых уже в большей мере, чем от происхождения и титулов, зависит положение человека в обществе. Деньги расшатывают, размывают границы сословно-кастовых групп, рушат перегородки между ними. В связи с этим увеличивается значение личностного начала в человеке, его свободы, но вместе с тем и ответственности - за себя и других.
Барон Филипп - крупный, сложный характер, человек огромной воли. Главной его целью становится накопление золота как главной ценности в формирующемся новом укладе жизни. Поначалу это накопительство для него не самоцель, а лишь средство обретения полной независимости и свободы. И Барон как будто достигает своей цели, о чем говорит его монолог в «подвалах верных»: «Что не подвластно мне? Как некий демон Отселе миром править я могу...» и т. д. (V, 342-343). Однако эта независимость, власть и сила покупаются слишком дорогой ценой - слезами, потом и кровью жертв бароновой страсти. Но превращением других людей в средство осуществления его цели дело не ограничивается. Барон и себя в конце концов превращает лишь в средство осуществления этой цели, за что расплачивается утратой своих человеческих чувств и качеств, даже и таких естественных, как отцовские, воспринимая родного сына как своего смертельного врага. Так деньги из средства обретения независимости и свободы незаметно для героя превращаются в самоцель, придатком которой становится Барон. Недаром его сын Альбер говорит о деньгах: «О, мой отец не слуг и не друзей В них видит, а господ, и сам им служит... как алжирский раб, -Как пес цепной» (V, 338). Пушкин как бы заново, но уже реалистически переосмысливает проблему, поставленную в «Кавказском пленнике»: неизбежность обретения на путях индивидуалистического бегства от общества вместо чаемой свободы - рабства. Эгоистическая монострасть приводит Барона не только к его отчуждению, но и к самоотчуждению, т. е. к отчуждению от своей человеческой сущности, от человечности как ее основы.
Однако у барона Филиппа есть своя правда, которая объясняет и в какой-то мере оправдывает его жизненную позицию. Думая о своем сыне - наследнике всех его богатств, которые ему достанутся без всяких усилий и забот, он видит в этом попрание справедливости, разрушение основ утверждаемого им миропорядка, в котором все должно быть достигнуто и выстрадано самим человеком, а не передаваться как незаслуженный дар божий (в том числе и царский престол - тут возникает интересная перекличка с проблематикой «Бориса Годунова», но на иной жизненной основе). Наслаждаясь созерцанием своих сокровищ, Барон восклицает: «Я царствую!.. Какой волшебный блеск! Послушна мне, сильна моя держава; В ней счастье, в ней честь моя и слава!» Но вслед за этим его обуревают вдруг смятение и ужас: «Я царствую... но кто вослед за мной Приимет власть над нею? Мой наследник! Безумец, расточитель молодой. Развратников разгульных собеседник!» Барона ужасает не неизбежность смерти, расставания с жизнью и с сокровищами, а нарушение высшей справедливости, которая придавала его жизни смысл: «Он расточит... А по какому праву? Мне разве даром это все досталось... Кто знает, сколько горьких воздержаний, Обузданных страстей, тяжелых дум, Дневных забот, ночей бессонных мне Все это стоило?.. Нет, выстрадай сперва себе богатство, А там посмотрим, станет ли несчастный То расточать, что кровью приобрел» (V, 345-346).
Здесь есть своя логика, стройная философия сильной и трагической личности, со своей последовательной, хотя и не выдержавшей испытания на человечность правдой. Кто виноват в этом? С одной стороны, исторические обстоятельства, эпоха наступающей меркантильности, при которой ничем не сдерживаемый рост материального богатства ведет к духовному обнищанию и превращает человека из самоцели всего лишь в средство достижения других целей. Но Пушкин не снимает ответственности и с самого героя, выбравшего путь достижения свободы и независимости в индивидуалистическом отъединении от людей.
С проблемой выбора жизненной позиции связан и образ Альбера. Упрощенным представляется его распространенное истолкование как измельченного варианта личности его отца, в котором со временем будут утрачены черты рыцарства и восторжествуют качества ростовщика-накопителя. В принципе такая метаморфоза возможна. Но она не фатально неизбежна, ибо и от самого Альбера зависит, сохранит ли он присущие ему открытость людям, общительность, доброту, умение думать не только о себе, но и о других (здесь показателен эпизод с больным кузнецом), или растеряет эти качества, как его отец. В этом плане знаменательна финальная реплика Герцога: «Ужасный век, ужасные сердца». В ней вина и ответственность как бы равномерно распределяются - между веком и «сердцем» человека, его чувством, разумом и волей. В момент развития действия барон Филипп и Альбер выступают, несмотря на кровное родство, как носители двух противостоящих, но в чем-то и взаимокорректирующих правд. И в той и в другой есть элементы и абсолютности, и относительности, проверяемые и развиваемые в каждую эпоху каждым человеком по-своему.
В «Скупом рыцаре», как и во всех других «маленьких трагедиях», реалистическое мастерство Пушкина достигает своего расцвета - по глубине проникновения в социально-историческую и нравственно-психологическую сущность изображаемых характеров, по умению рассмотреть во временном и частном - непреходящее и общечеловеческое. В них достигает своего полного развития и такая особенность поэтики пушкинских произведений, как их «головокружительная краткость» (А. Ахматова), заключающая в себе «бездну пространства» (Н. Гоголь). От трагедии к трагедии возрастает масштабность и содержательная емкость изображаемых образов-характеров, глубина, в том числе и нравственно-философская, отображаемых конфликтов и проблем человеческого бытия - в его особых национальных модификациях и глубинных общечеловеческих «инвариантах».
» – Пушкин изображает скупость, обратившуюся во всепоглощающую страсть, со всем ее отталкивающим безобразием. Барон не только «господин» и хозяин своего богатства, но и раб его. Сам он говорит, что он «выше желаний», но на самом деле это неверно, т. к. страсть приобретения не останавливается в своем развитии.
Высшее наслаждение скупого рыцаря, его «счастливый день», когда он может всыпать горсть золота «в шестой сундук, еще неполный». Ясно, что этим его желания не удовлетворены, не пресыщены; пока он жив, он хотел бы еще и еще накапливать золото, наполнять сундуки. В мрачной фигуре барона есть что-то демоническое; когда он хочет отпереть сундук, чтобы всыпать в него горсть золота, он говорит страшные слова:
Сердце мне теснит
Какое-то неведомое чувство...
Нас уверяют медики: есть люди,
В убийстве находящие приятность.
Когда я ключ в замок влагаю, то же
Я чувствую, что чувствовать должны
Они, вонзая в жертву нож: приятно
И страшно вместе...
Пушкин. Скупой рыцарь. Радиотеатр
Как всегда, от одного главного порока рождаются другие. Мы ясно видим это на примере скупого рыцаря. От скупости в нем развилась безжалостность; достаточно вспомнить несчастную вдову с тремя детьми, которая принесла долг мужа и умоляла барона пожалеть ее. Разглядывая горсть золота в своей руке, он вспоминает:
Тут есть дублон старинный... вот он. Нынче
Вдова мне отдала его, но прежде
С тремя детьми полдня перед окном
Она стояла на коленях, воя.
Шел дождь, и перестал, и вновь пошел,
Притворщица не трогалась; я мог бы
Ее прогнать, но что-то мне шептало,
Что мужнин долг она мне принесла
И не захочет завтра быть в тюрьме...
Какая безжалостность, какое бессердечие в этой зачерствелой душе! От скупости в бароне развилась и полная беспринципность, и неразборчивость в средствах; ему безразлично, каким образом Тибо, «ленивец, плут», раздобыл деньги, которые он ему был должен: – «украл, конечно», или может быть ограбил, убил кого-нибудь
«Там на большой дороге, ночью, в роще...»
…………………………
Да [говорит барон] если бы все слезы, кровь и пот,
Пролитые за все, что здесь хранится,
Из недр земных все выступили вдруг,
То был бы вновь потоп – я захлебнулся б
В моих подвалах верных…
К скупости присоединяется страсть властолюбия , упоение своей силой: – «Я царствую!» восклицает барон, любуясь блеском золота в открытом сундуке. Но эта страсть власти у него бесцельная, пустая, не как у царя Бориса , который стремился употребить свою власть для блага народа, для блага родной страны. «Скупой рыцарь» упоен только сознанием силы и власти, сознанием, что он «как некий демон может править миром», что он своим золотом может поработить себе «и вольный Гений», – «и добродетель, и бессонный труд». –
Я свистну, и ко мне послушно, робко
Вползет окровавленное злодейство,
И руку будет мне лизать, и в очи
Смотреть, в них знак моей читая воли.
Мне все послушно, я же – ничему...
Он наслаждается сознанием этой силы, сознанием доступности ему всех наслаждений мира, но никогда из-за своей скупости не истратит ни одной горсти из накопленных сокровищ; напротив, он хотел бы до самой смерти и даже после смерти скрывать от «взоров недостойных» свой подвал:
О, если б из могилы
Придти я мог, сторожевою тенью
Сидеть на сундуке и от живых
Сокровища мои хранить, как ныне!
На сына своего рыцарь клевещет, чернит его в глазах герцога только из страха, что тот будет тратить накопленные отцом деньги.
И в то же время барон – живая душа, в нем еще есть человеческие чувства; угрызения совести еще не умерли в нем, он знает их муки:
Совесть,
Когтистый зверь, скребящий сердце, совесть,
Незванный гость, докучный собеседник,
Заимодавец грубый; эта ведьма,
От коей меркнет месяц и могилы
Смущаются и мертвых высылают!
Видно много выстрадал барон в борьбе со своей совестью, стараясь заглушить ее голос.
Скупой рыцарь. Картина К. Маковского, 1890-е
Рядом с бароном, в противоположность ему, встает перед нами куда более симпатичный образ его сына Альбера. Пылкий юноша страдает от жалкого положения, в котором держит его отец, от «стыда горькой бедности». Но эта бедность не развивает в нем скупости, которой так легко было бы заразиться «под кровлею одной с отцом»; Альбер не становится скрягой: денег у него нет, но мы видим, что и последнюю бутылку подаренного ему вина он посылает через своего слугу больному кузнецу. Он не может любить своего отца, но как он негодует, как потрясен, когда понимает намек еврея-ростовщика, предлагающего ему отравить отца! Доведенный до отчаяния этим ужасным, подлым предложением еврея, Альбер решает идти к герцогу, жаловаться и «искать управы». Такое же пылкое, бурное негодование охватывает его честную, благородную душу, когда он слышит возводимую на него отвратительную клевету отца. Такая несправедливость и ложь доводит его до того, что он кричит в лицо отцу: «вы лжец!» – и принимает вызов, брошенный ему бароном.
Несколькими штрихами необычайно ярко и реально изображена фигура еврея Соломона с его беспринципной корыстной душонкой. Этот знает цену и силу денег! Страх слабого перед сильным и в то же время алчность его мелкой души чувствуется в его осторожных выражениях, оговорках: когда неясно, полунамеками он рассказывает о «чудесном торге» своего друга, Товия, Альбер нетерпеливо спрашивает:
«Твой старичок торгует ядом?» «Да –
И
ядом...»
отвечает Соломон. Этим «и » еврей тщится смягчить своё гнусное предложение отравить барона.
В трех коротких сценах «Скупого рыцаря» Пушкиным сжато, живо и реально изображены характеры всех действующих лиц, глубокая трагедия человека, зачерствевшего в своих пороках и погибающего от них.
Сравнительный анализ трагедии "Скупой рыцарь" А.С.Пушкина и комедии Мольера "Скупой"
Почему мы так любим театр? Почему по вечерам спешим в зрительный зал, забыв об усталости, о духоте галерки, оставив домашний уют? И не странно ли, что сотни людей напряженно смотрят часами в открытый зрительному залу ящик сцены, смеются и плачут, а потом ликующе кричат «Браво!» и аплодируют?
Театр возник из праздника, из желания людей слиться в едином чувстве, в чужой судьбе понять свою, увидеть воплощенными на сцене свои мысли и переживания. Как мы помним, в Древней Греции на праздниках веселого бога вина и плодородия Диониса были приняты обряды с переодеванием, пением, разыгрыванием сцен; на площади, среди народного шествия, родились комедия и трагедия. Затем покровителем искусства стал другой бог - бог Солнца, строгий и изящный Аполлон, а его спутницами стали не козлоногие сатиры, а прелестные музы. От необузданного веселья человечество шло к гармонии.
Муза трагедии получила имя Мельпомена. Она исполнена воли и движения, порыва и возвышенной мысли. На лице Мельпомены скорее просветление, чем уныние. И только маска, которую муза держит в руках, кричит от ужаса, боли и гнева. Мельпомена как бы преодолевает страдание, которое всегда было содержанием трагедии, и возвышает нас, зрителей, до катарсиса - очищения души страданием, мудрого понимания жизни.
«Сущность трагедии, - писал В.Г. Белинский, - заключается в столкновении... естественного влечения сердца с нравственным долгом или просто с необоримым препятствием... Действие, производимое трагедиею, - потрясающий душу священный ужас; действие, производимое комедиею, - смех... Сущность комедии - противоречие явлений жизни с назначением жизни ».
Вглядимся в музу комедии Талию. Сбросив тяжелый плащ, она присела на камень, и кажется, что ее легкое тело готово к полету, игре, юным проказам и дерзости. Но есть и усталость в ее позе, и недоумение в лице. Может быть, Талия думает о том, как много в мире зла и как трудно ей, юной, прекрасной, легкой, быть бичом пороков?
Комедия и трагедия противостоят друг другу как разные отношения к жизни. Сравните маски, которые держат в руках Мельпомена и Талия. Они непримиримы: скорбь - и злоба, отчаяние - и насмешка, боль - и лукавство. Так несходно откликаются на противоречия жизни комедия и трагедия. Но и Талия не весела, а скорее печальна и задумчива. Комедия бодро сражается со злом, но в ней есть и горечь.
Чтобы понять, в чем противостоят и в чем родственны комедия и трагедия, сравним «Скупого рыцаря» Пушкина и «Скупого» Мольера. Заодно увидим разницу и в двух направлениях искусства - классицизма и реализма.
В комедии классицизма допускалась правда - «подражание природе», ценилась яркость характера, в котором преобладало какое-то одно, главное свойство, но требовалось и изящество, легкость. Буало бранил Мольера за то, что его комедии слишком остры, язвительны, резки.
Комедия Мольера «Скупой» беспощадно высмеивает старика Гарпагона, который больше всего на свете любит деньги. Сын Гарпагона Клеант влюблен в девушку из небогатого семейства, Марианну, и очень горюет, что не может помочь ей. «Так горько, - жалуется Клеант своей сестре Элизе, - что и сказать нельзя! В самом деле, что может быть ужаснее этой черствости, этой непонятной скаредности отца? На что нам богатство в будущем, если мы не можем воспользоваться им теперь, пока молоды, если я весь в долгу, оттого что мне жить не на что, если нам с тобой приходится, чтобы мало-мальски прилично одеваться, брать в долг у купцов?» Через ростовщика Симона Клеант пытается раздобыть денег, платя чудовищные проценты. Оправдываясь, он говорит: «Вот до чего наши отцы доводят нас проклятой скупостью! Можно ли после этого удивляться, что мы желаем им смерти?»
Старик Гарпагон сам хочет жениться на юной Марианне. Но влюбленность не делает его ни щедрым, ни благородным. Постоянно подозревая своих детей и слуг в желании его обокрасть, он прячет шкатулку со своим капиталом в 10 тысяч экю в саду и все время бегает туда присмотреть за нею. Однако ловкий слуга Клеанта Лафлеш, выбрав момент, похищает шкатулку. Гарпагон в ярости:
«Гарпагон (кричит в саду, затем вбегает). Воры! Воры! Разбойники! Убийцы! Смилуйтесь, силы небесные! Я погиб, убит, зарезали меня, деньги мои украли! Кто бы это мог быть? Что с ним сталось? Где он? Куда спрятался? Как мне найти его? Куда бежать? Или не надо бежать? Не там ли он? Не здесь ли он? Кто он? Стой! Отдай мои деньги, мошенник!.. (Сам себя ловит за руку.) Ах, это я!.. Я потерял голову - не пойму, где я, кто я и что делаю. Ох, бедные мои денежки, друзья мои милые, отняли вас у меня! Отняли мою опору, мою утеху, мою радость! Все для меня кончено, нечего мне больше делать на этом свете! Не могу я без вас жить! В глазах потемнело, дух захватило, умираю, умер, похоронен. Кто воскресит меня?»
Комедия заканчивается благополучно. Ради возвращения шкатулки Гарпагон соглашается на брак сына и Марианны и отступается от своего желания жениться на ней.
В Викитеке
«Скупой рыцарь» - драматическое произведение (пьеса), задумано в 1826 г. (план относится к началу января 1826 г.); созданное в болдинскую осень 1830 года , входит в цикл маленьких трагедий Пушкина . Пьеса экранизирована .
В «Скупом рыцаре» показывается развращающая, обесчеловечивающая, опустошающая власть золота. Пушкин первым в русской литературе заметил страшную власть денег.
Итогом в пьесе являются слова герцога:
…Ужасный век - Ужасные сердца …
С изумительной глубиной автор раскрывает психологию скупости, но самое важное - истоки, питающие её. Тип скупого рыцаря раскрывается как порождение определенной исторической эпохи. Вместе с тем, в трагедии поэт поднимается до широкого обобщения бесчеловечности власти золота.
Пушкин не прибегает ни к каким нравоучительным поучениям, рассуждениям на эту тему, но всем содержанием пьесы он освещает безнравственность и преступность таких отношений между людьми, при которых всё определяет власть золота.
Очевидно, во избежание возможных биографических сближений (всем известна была скупость отца поэта, С.Л. Пушкина, и тяжёлые отношения его с сыном) Пушкин выдал эту вполне оригинальную пьесу за перевод с несуществующего английского подлинника.
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Скупой рыцарь" в других словарях:
Герой одноименных драматических сцен (1830) А. С. Пушкина (1799 1837), скупец и скряга. Имя нарицательно для людей подобного типа (ирон.). Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. М.: «Локид Пресс». Вадим Серов. 2003 … Словарь крылатых слов и выражений
- «СКУПОЙ РЫЦАРЬ», Россия, Москвоский театр «Вернисаж»/Культура, 1999, цв., 52 мин. Телеспектакль, трагикомедия. По одноименной драме А. С. Пушкина из цикла «Маленькие трагедии». В ролях: Георгий Менглет (см. МЕНГЛЕТ Георгий Павлович), Игорь… … Энциклопедия кино
Сущ., кол во синонимов: 1 скряга (70) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов
Трагедия «Скупой рыцарь» Пушкина была написана в 1830 году, в, так называемую, «болдинскую осень» – наиболее продуктивный творческий период писателя. Скорее всего, замысел книги был навеян непростыми отношениями Александра Сергеевича со скаредным отцом. Одна из «маленьких трагедий» Пушкина впервые была опубликована в 1936 году в «Современнике» под названием «Сцена из Ченстоновой трагикомедии».
Для читательского дневника и лучшей подготовки к уроку литературы рекомендуем читать онлайн краткое содержание «Скупой рыцарь» по главам.
Главные герои
Барон – зрелый мужчина старой закалки, в прошлом доблестный рыцарь. Смысл всей жизни видит в накоплении богатств.
Альбер – двадцатилетний юноша, рыцарь, вынужденный терпеть крайнюю нужду из-за излишней скупости своего отца барона.
Другие персонажи
Жид Соломон – ростовщик, который регулярно одалживает деньги Альберу.
Иван – молодой слуга рыцаря Альбера, который служит ему верой и правдой.
Герцог – главный представитель власти, в подчинении которого находятся не только простые жители, но и вся местная знать. Выступает в качестве судьи во время противостояния Альбера и барона.
Сцена I
Рыцарь Альбер делится проблемами со своим слугой Иваном. Несмотря на знатное происхождение и рыцарское звание, молодой человек испытывает большую нужду. На последнем турнире его шлем был пробит копьем графа Делоржа. И, хотя противник был повержен, Альбер не слишком рад своей победе, за которую пришлось заплатить слишком высокую для него цену – испорченные доспехи.
Пострадал и конь Эмир, который после жестокого сражения начал хромать. Кроме того, молодой дворянин нуждается в новом платье. Во время званого ужина он был вынужден сидеть в латах и оправдываться перед дамами тем, что « на турнир попал случайно ».
Альбер признается верному Ивану, что его блистательная победа над графом Делоржем вызвана не отвагой, а скупостью его отца. Молодой человек вынужден обходиться теми крохами, что выделяет ему отец. Ему не остается ничего другого, как тяжко вздыхать: « О бедность, бедность! Как унижает сердце нам она!».
Чтобы купить нового коня, Альбер вынужден в который раз обратиться к ростовщику Соломону. Однако тот отказывается давать деньги без заклада. Соломон мягко наводит юношу на мысль о том, что « что уж барону время умереть », и предлагает услуги аптекаря, делающего эффективный и быстродействующий яд.
В ярости Альбер прогоняет жида, посмевшего предложить ему отравить собственного отца. Однако и влачить жалкое существование он уже не в силах. Молодой рыцарь решает обратиться за помощью к герцогу, чтобы он повлиял на скупого отца, и тот перестал держать собственного сына, « как мышь, рожденную в подполье ».
Сцена II
Барон спускается в подвал, чтобы в неполный еще шестой сундук « горсть золота накопленного всыпать ». Он сравнивает свои накопления с холмом, который вырос благодаря небольшим горсткам земли, принесенными воинами по приказу царя. С высоты этого холма повелитель мог любоваться своими владениями.
Так и барон, глядя на свои богатства, ощущает свое могущество и превосходство. Он понимает, что, при желании, может позволить себе все что угодно, любую радость, любую подлость. Ощущение собственной силы успокаивает мужчину, и ему вполне « довольно сего сознанья».
Деньги, что приносит барон в подвал, имеют дурную репутацию. Глядя на них, герой вспоминает, что « дублон старинный » получен им от безутешной вдовы с тремя детьми, прорыдавшей под дождем полдня. Она вынуждена была отдать последнюю монету в счет оплаты долга погибшего мужа, однако слезы бедной женщины не разжалобили бесчувственного барона.
О происхождении другой монеты скупец не сомневается – конечно же, она украдена плутом и проходимцем Тибо, однако это никоим образом не волнует барона. Главное, что шестой сундук с золотом медленно, но верно пополняется.
Каждый раз, открывая сундук, старый скряга впадает « в жар и трепет ». Однако он не боится нападения злодея, нет, его терзает странное чувство, сродни тому наслаждению, что испытывает отпетый убийца, вонзающий нож в грудь своей жертвы. Барону « приятно и страшно вместе », и в этом он ощущает истинное блаженство.
Любуясь своим богатством, старик по-настоящему счастлив, и лишь одна мысль гложет его. Барон понимает, что его последний час близок, и после кончины все эти сокровища, нажитые путем многолетних лишений, окажутся в руках сына. Золотые монеты рекой потекут в « атласные диравые карманы », и беспечный юноша вмиг пустит по свету отцовское богатство, промотает его в компании юных прелестниц и веселых приятелей.
Барон мечтает о том, чтобы и после смерти в виде духа охранять свои сундуки с золотом « сторожевою тенью ». Возможная разлука с нажитым добром мертвым грузом ложится на душу старика, для которого единственная отрада жизни заключается в приумножении своих богатств.
Сцена III
Альбер жалуется герцогу, что ему приходится испытывать « стыд горькой бедности », и просит образумить излишне жадного отца. Герцог соглашается помочь молодому рыцарю – ему памятны хорошие отношения родного деда со скрягой бароном. В те времена он еще был честным, отважным рыцарем без страха и упрека.
Тем временем герцог замечает в окне барона, который направляется в его замок. Он приказывает Альберу спрятаться в соседней комнате, и принимает в своих покоях его отца. После обмена взаимными любезностями герцог предлагает барону прислать к нему сына – он готов предложить молодому рыцарю достойное жалованье и службу при дворе.
На что старый барон отвечает, что это невозможно, поскольку сын хотел убить его и обокрасть. Не выдержав столь наглой клеветы, Альбер выскакивает из комнаты и обвиняет отца во лжи. Отец бросает сыну перчатку, а тот поднимает ее, тем самым давая понять, что принимает вызов.
Ошеломленный увиденным, герцог разнимает отца и сына, и в гневе выгоняет их прочь из дворца. Подобная сцена становится причиной смерти старого барона, который в последние мгновения жизни думает лишь о своем богатстве. Герцог в смятении: « Ужасный век, ужасные сердца!».
Заключение
В произведении «Скупой рыцарь» под пристальным вниманием Александра Сергеевича оказывается такой порок как жадность. Под ее влиянием происходят необратимые изменения личности: некогда бесстрашный и благородный рыцарь становится рабом золотых монет, он полностью утрачивает свое достоинство, и даже готов навредить единственному сыну, лишь бы тот не завладел его богатством.
После прочтения пересказа «Скупой рыцарь» рекомендуем ознакомиться с полной версией пьесы Пушкина.
Тест по пьесе
Проверьте запоминание краткого содержания тестом:
Рейтинг пересказа
Средняя оценка: 4.1 . Всего получено оценок: 172.