Судно МИХАИЛ СОМОВ (IMO: 7518202, MMSI (идентификационный номер станции): 273450550) - научно-исследовательское судно, введенное в эксплуатацию в 1975. Ходит под Российским флагом. MIKHAIL SOMOV имеет размер в длину 134м и ширину 19м. Валовый тоннаж судна составляет 7745 тон. В таблице ниже указана подробная техническая информация, фотографии судна, AIS данные, онлайн карта и реальное местоположение МИХАИЛ СОМОВ.
Местоположение МИХАИЛ СОМОВ на онлайн - карте
Позиции судов, отображенные на онлайн карте в реальном времени могут устаревать на час и более. Данные о текущем положении судна предоставлены исключительно для информационных целей и не предполагается,что они будут использованы с целью обеспечения безопасности судоходства или для ориентирования и навигации.
Нажмите для загрузки карты
Информация о MIKHAIL SOMOV и данные автоматической информационной системы (AIS)
- Тип судна: Научно-исследовательское судно (Research Vessel)
- Флаг: Россия
- Позывной: UCLD
- IMO/MMSI (идентификационный номер станции): 7518202 / 273450550
- Год постройки: 1975
- Размер: 133 x 19 m
- Осадка: 8.4 m
- Валовая вместимость (Gross Tonnage): 7745 t
- Чистая вместимость (Net Tonnage): 2323 t
- Дедвейт (Deadweight, DWT): 5305 t
- Расход топлива на ходу: По чистой воде 15 т / Во льду 24 т
- Количество бункера: Дизтопливо 1814 т / Воды 469 т / Масло 30 т
- Пассажиро-вместимость: 144 человека из них 40 - экипаж
Последние новости о ледоколе Михаил Сомов
23 ноября 2018На борту «Михаила Сомова» пограничники обнаружили и изъяли около 2 тонн незаконно выловленной рыбы (сибирский осетр, семга, сиг) и орудия ловли. По приблизительной оценке, ущерб, причиненный водным биологическим ресурсам составил более 15 миллионов рублей. В настоящее время проводится разбирательство.
19 ноября 2018Научно-экспедиционное судно "Михаил Сомов" вернулось из очередного рейса в Арктику. За двухмесячный поход экипаж ледокола успел посетить самые крайние точки высоких широт. Экспедиционное судно дошло до Чукотки, Земли Франца-Иосифа и острова Врангеля. На труднодоступные метеостанции было доставлено продовольствие, а таке проведено техническое обслуживание станционного оборудования.
В марте 1985 года у берегов Антарктиды затерло советский ледокол «Михаил Сомов».
Капитану была направлена радиограмма с приказом не паниковать, а скоро на ледокол поступила еще одна шифровка с формулировкой «прекратить переписку» в данной ситуации, это могло означать только одно Горбачёв - моряков бросает на произвол судьбы.
В середине 80-х годов когда СССР еще заботился о своем статусе первой арктической державы на ледовом континенте работало 7 стационарных и несколько сезонных научных станций. Ученые вели наблюдения за космосом, погодой, за поведением человеческого организма в экстремальных условиях. Каждое лето, а на полюсе оно короткое и длится всего лишь два месяца декабрь и январь, к берегам материка подходили корабли советской антарктической экспедиции и выгружали на припаянный лед продовольствие, топливо, стройматериалы и научное оборудование. Вертолеты перебрасывали груз на берег, а с берега забирали отзимовавших свое полярников. После обхода прибрежных станций в середине марта, когда в Антарктиде начинается зима, ледоколы прощально гудели и ложились на курс домой. А через год все повторялось из Мурманска, Архангельска, Владивостока и Находки шли на южный полюс советские антарктические экспедиции.
Ледокол «Михаил Сомов» всегда выходил в рейс из Ленинграда. Большой беды в срыве графиков навигации из-за несвоевременного финансирования экспедиций, руководство института Арктики и Антарктики не видела. Бывалые полярники умели работать в экстремальных, а зачастую даже безвыходных ситуациях. До поры до времени антарктические навигации заканчивались благополучно.
Флагманское судно 30 Антарктической экспедиции «Михаил Сомов» вышло из Ленинградского морского порта 21 ноября 1984 года на один месяц позже срока. Уже в середине антарктического лета ледокол подошел к морю Космонавтов и 2 января 1985 года, пробив многокилометровый путь припаянных льдов, «пришвартовался» у станции «Молодежная». Открытие поздней навигации отчасти компенсировалось экономией времени на разгрузке. Из судовых трюмов ящики с грузом переносились прямо на берег, а потом к станции доставляли на экспедиционном корабле «Павел Корчагин».
Во время одной из перешвартовок капитан ледокола «Михаил Сомов» посадил судно на подводные камни. В это было трудно поверить, но факт оставался фактом. Капитан флагманского корабля Сухоруков был пьян. Его сразу же отстранили от управления судном и на одном из экспедиционных кораблей отправили домой. На ремонт корпуса водолазы потратили неделю. После этого команда еще долго обсуждала подробности злополучной швартовки. Скоро в начале февраля антарктическое лето подошло к концу. Когда ледокольное судно полностью разгрузилось у станции «Мирный», на капитанский мостик поднялся Валентин Радченко.
Далее флагману предстоял переход в самый опасный район - к станции «Русская». Капитан был в Антарктике не новичок и лишних вопросов не задавал, впрочем, другого выхода у него не было - на станции закончилось продовольствие и топливо. Ледоколу нужно было пробиться туда даже с риском для собственной жизни. Решили сначала отправиться в Австралию за топливом и только в марте, когда уже начиналась зима, ледокол «Михаил Сомов» вошел в море Росса.
Район, где была построена станция «Русская» до сих пор у полярников всего мира пользуются дурной славой. Эту точку Западной Антарктиды называют «полюсом ветров». В 1983 году метеорологом этой станции удалось зарегистрировать порыв ветра 77 метров в секунду. Безветренная погода здесь большая редкость. Ураганные ветры почти 300 дней в году. Они легко передвигают целые поля паковых льдов и делают море Росса малопригодной для судоходства.
Когда 1985 году ледокол вошел в море Росса, на «полюсе ветров» было тихо. Началась разгрузка. За 7 вертолетных рейсов перебросили все продовольствие и топливо, поменяли зимовщиков. Люди торопились, так как никто не верил что, безветрие продолжится долго. Так и случилось - закончить разгрузку моряки не успели. Поднялся ветер с порывами до 50 метров в секунду. Видимость стала нулевой из-за снега. Ураган продолжался трое суток. За трое суток тяжелые льды перегруппировались полностью и не оставили у корпуса судна ни одной трещинки, по которой ледокол мог бы выйти на чистую воду. «Михаил Сомов» оказался в ледовой ловушке.
Гидрологами подсчитано, что в водах Антарктики плавает около 200 тысяч айсбергов. По акватории они распределены неравномерно, где то больше где-то меньше. Экипажу ледокола, оказавшегося в ледовом плену, в ту зиму показалось что все они сосредоточились возле них. Это был настоящий парад айсбергов.
На «большой земле» в институте Арктики и Антарктики каждый день шли совещания. Обсуждалась ситуация в море Росса и кто знает какое решение было бы принято если бы не произошли изменения в политической жизни государства. 10 марта умер генеральный секретарь Черненко. На смену ему пришел Михаил Горбачев - новый лидер с новыми представлениями о направлениях страны. Чрезвычайное положение с ледоколом было некстати, и Москва не спешила отвечать на радиограммы из района бедствия. Но бездействие Москвы было продиктовано не только попытками скрыть случившееся, ученые были уверены, что ледокол вынесет на чистую воду. Ведь капитан на этом же ледокольном судне уже попадал в дрейф в Баренцевом море. Тогда все закончилось благополучно.
Однако начальник экспедиции и капитан просили ученых обратить внимание, что у станции дрейфуют многолетние паковые льды Тихоокеанского массива. В ответ на радиограммы о помощи из Москвы шли приказы с требованиями не паниковать, ведь «Михаил Сомов» дизель-электрический ледокол усиленного ледового арктического класса не боится сжатия, если не брать в расчет трещину, полученную на станции «Молодежная». И очень скоро она напомнила о себе вовремя одной из подвижек льда. На борту судна находились предназначенные для станции «Ленинградская» стройматериалы: бревна, листы металла, цемент. Вскоре все пошло вход, чтобы устранить пробоину. Экипаж судна выигрывал схватку за схваткой, и все это было достижение людей, которые были очень ограничены в своих возможностях и действиях. Долго так продолжаться не могло.
Начальник экспедиции Дмитрий Максутов телеграмму за телеграммой отправлял в Москву. И наверху, наконец, откликнулись. Стоявшему, на расстоянии 300 км на чистой воде теплоход «Павел Корчагин», получил команду эвакуировать экипаж ледокола и полярников с помощью судового вертолета. Но при этом на ледоколе должна остаться команда добровольцев способная в случае освобождения судна самостоятельно довести его до порта Ленинград.
Выбор на самом деле тяжелое испытание и сделать его нелегко. Выдержали не все. Моряки, сохранявшие самообладание при виде идущего на них айсберга, теперь, когда появилась возможность спастись, даже не заботились о том, как выглядят в глазах тех, кто оставался на ледоколе.
Не дрейфующем в море Росса ледоколе «Михаил Сомов» осталось 53 добровольца. Перед ними стояла задача сохранить судно. К середине апреля капитан получил из Москвы радиограмму прекратить служебную переписку. Приказ был прямым следствием совещания в Госкомгидрометео, на котором было озвучено, что в течение месяца спасения не будет. Но экипаж решил что будет держаться до последнего. Пока в сутках оставался один час светлого времени судовой вертолет летал на ледовую разведку. Но к сожалению все трещины вели в никуда.
Наступила полярная ночь, постоянная опасность и мысль о том, что никто не придет на помощь повергала людей в отчаяние. На возвращение домой уже мало кто рассчитывал. В каютах прекратилось обсуждение темы семьи, слишком болезненным был разговор. Неподвижный прочно вмороженный в 6-метровой толщины лед, дизель-электроход превратился в часть антарктического ландшафта. Казалось, что в темноте полярной ночи остановилось время. В каютах моряки сидели угрюмые и отрешенные.
Но неожиданно всё изменилось. К капитану забежал радист и сказал, что о ледоколе говорят в радиоэфире. Сразу после того как в эфире иностранной радиокомпании прозвучало сообщение о советском судне брошенном в Антарктиде, капитану тут же позвонили из Москвы и сказали, что он обязан общаться с журналистами. Тут же была сформирована экспедиция по спасению судна, в которую входили 5 журналистов. Шел четвертый месяц дрейфа судна, когда в советской прессе появились первые заметки о драме в море Росса.
Стали обсуждаться варианты спасения моряков. Самым разумным казалось отправить в Антарктиду атомный ледокол. Но по письменному договору 1959 года об Антарктиде, она была признана безъядерной зоной и находиться там могли только обычные дизельные ледоколы. Найти желающего на такое трудное задание было нелегко. Вскоре нашелся капитан, которого было бы не жалко в случае провала операции. Им стал Геннадий Антохин, имеющий какие-то давние провинности перед партийной организацией. Начальником спасательной экспедиции назначили Артура Чилингарова, авантюриста-полярника, который умел рисковать.
12 июня 1985 года ледокол «Владивосток» покинул одноименный порт. Начальника экспедиции и капитана сильно беспокоило одно - на ледоколе «Михаил Сомов» заканчивалось топливо, каждый день судно могли раздавить льды. Путь от «большой земли» занял около 2 месяцев из-за потери скорости во время перехода через район, который моряки всего мира называют ревущие «сороковые». Ледокол не приспособлен для плавания по чистой воде, даже легкая зыбь бросает его с борта на борт как игрушку. А «Владивосток» раскачивали волны высотой с пятиэтажный дом.
Вскоре ледокольное судно вошло в воды Антарктики. Далее ледокол шел, меняя курс по разводьям и трещинам. Обходили скопления многолетнего льда. Казалось, что 36-летний капитан судна Геннадий Антохин наизусть знал дорогу во льдах. Во время его вахты экспедиция проходила самые большие расстояния. Но чем дальше на юг, тем тяжелее был лед. И тут случилось то, чего больше всего боялся Чонгаров, ледокол «Владивосток» не дойдя 170 км до точки назначения, сам попал в ледовую западню. Тогда было решено отправить на потерпевшее судно вертолет. На тот момент коварный Тихоокеанский ледовый массив уже пятый месяц удерживал свою добычу.
Неожиданно налетевший ураган неожиданно освободил из ледового плена «Владивосток». Во льдах появились трещины, и ледокол своим ходом дошел к аварийному судну. Моряки были спасены, а «Михаил Сомов» каким-то чудным образом освободился из ледового плена и своим ходом благополучно прибыл в родной порт. На «большой земле» моряков встречали как героев.
Для расследования обстоятельств ЧП у берегов Антарктики была создана специальная правительственная комиссия. Ее работой руководил Андрей Громыко. Он потребовал сделать со спутников фотоснимки района, в котором проходил дрейф ледокола «Михаил Сомов». И выяснил, что в этой зоне были такие торосы, что живым оттуда не выйти. С капитана Родченко были сняты все обвинения, и он был представлен к награде Героя Советского Союза, за сохранение жизни вверенного ему экипажа. Этого же звания удостоился начальник экспедиции Чилингаров. Единственным участником антарктической эпопеи, которого обошли все награды был капитан Антохин, который на своем ледоколе пробился к аварийному судну. Чиновники так и не смогли простить грехи перед партийной организацией.
Основой драматических событий стало позднее начало навигации. Именно в этом видел главную причину бедствия председатель правительственной комиссии Андрей Громыко.
А так как виновник должен быть, наказали научно-исследовательскую станцию «Русская», которую закрыли. Теперь в районе моря Росса работают американцы.
Кто именно должен был дать команду? Когда, почему не дал? Поимённо, это же просто. Главный вопрос - какая самка собаки два месяца не ставила подпись, от чего сотни людей рисковали жизнями, геройствовали вдали от дома, тратили нервы и государственные миллионы.
Мы должны были на судне «Михаил Сомов».
Судно в этой части будет главным действующим лицом, поэтому о нем хочу рассказать чуть подробней. Итак, это дизель-электроход, который может быть использован в ледокольном варианте при толщине сплошного льда до 70 см. В первый свой рейс судно вышло 38 лет назад. По идее, ему уже давно пора на пенсию, но покой ему только снится, так как молодежь на смену старичку не спешит. Сейчас «Михаил Сомов» занимается тем, что доставляет грузы на полярные станции, погранзаставы и тому подобное. Ну и, конечно, систематически перевозит ученых, журналистов, и прочих специалистов. Перевозит, разумеется, не бесплатно, а за достаточно большие деньги, порядка двухсот тысяч рублей с носа в один конец. Ну, или как договоришься. Оптом, может быть, получается дешевле.
В связи с тем, что Сомов - не совсем ледокол, а всего лишь судно ледового класса, весной в Арктику ему попадать проблематично, дойти своим ходом он может чуть севернее Новой Земли. Но, если надо попадать дальше, например, на ту же Землю Франца-Иосифа, то на помощь Сомову должен приходить настоящий ледокол. Собственно, в этот раз так и получилось. В связи с тем, что в мае в Ледовитом океане лежат тяжелые льды, к доставке экспедиции пришлось подключать атомный ледокол «Таймыр», который должен будет провести Сомова к архипелагу. При этом, по словам одного из участников экспедиции, аренда Сомова в сутки стоила около трех миллионов рублей, а аренда Таймыра – около пяти миллионов рублей. Черт его знает, можно ли доверять названным цифрам, но все равно ясно, что доставка людей двумя подобными судами получилась недешевой. Зачем же это понадобилось?
По словам специалистов, суть такой ранней заброски на Греэм-Белл заключается вот в чем. Во-первых, на остров надо доставлять огромное количество груза - тяжелую технику, инструменты, балки для рабочих, топливо, еду на четыре месяца, и прочий груз, вплоть до строительных материалов. Ну и конечно, помимо груза на корабле надо разместить более сотни пассажиров. Справиться с такой заброской в Арктику может далеко не каждое судно. Во-вторых, из-за особенностей акватории близ Греэм-Белла, выгружать доставленную технику можно только на лед, так как летом вплотную к берегу не подойти даже на плашкоуте – слишком мелко. Ну и, наконец, в-третьих, такая спешка объясняется тем, что Баренцево море активно подмывает низкие островные берега, и летом многие емкости, а заодно, разумеется, и ГСМ могут оказаться в океане. Промедление, по словам ученых, могло привести к экологической катастрофе. Так ли это на самом деле, не ясно до сих пор. Однако, учтя все эти факторы, специалисты решили, что выгоднее всего выходить в начале мая, выгружаться на «ледовый причал», и использовать для доставки столь серьезные и дорогие суда, как «Таймыр» и «Михаил Сомов».
Итак, отправиться мы должны были из погрузочно-разгрузочного района «Экономия», который расположен аж в 25 километрах от центра Архангельска.
Ясно, что на своих двоих туда не добраться. Поэтому, было принято решение собраться в офисе «Русской Арктики» , и централизованно ехать оттуда. Так все и сделали.
Утром мы собрались в офисе. Всех участников, посылаемых Национальным Парком, отправили на брифинг. После него пару часов мы все провели в томительном ожидании, после чего, наконец, подошла машина, и мы смогли погрузить на нее свои вещи.
Вместе с нами поехал кинооператор - Максим Фейтельберг и геолог - Юрий Викторович Карякин. Люди, кстати, как оказалось, очень яркие и интересные. Фейтельберг, например, снял фильм «Три капитана» об исследователях Арктики: Седове, Русанове и Брусилове, и в этом году собирался снимать что-то не менее любопытное. А Карякин - кандидат геолого-минералогических наук, ученый секретарь геологического института РАН и просто очень увлеченный своим делом человек - вписался за копейки работать в качестве государственного инспектора «Русской Арктики», и все ради того, чтобы побывать на Греэм-Белле и взять образцы пород для своих научных изысканий.
Кстати, о госинспекторах «Русской Арктики». С ними вообще все интересно получилось. Инспекторов на острове было трое. Один из них, как уже сказано, - геолог, работающий на четверть ставки ради того, чтоб просто попасть на Греэм-Белл. При этом, он все равно был самым грамотным, ответственным и адекватным инспектором. Второй - шофер «Русской Арктики» - бывший прапорщик, который вышел на пенсию и пытается хоть где-то подработать, и которого пихнули на остров только потому, что он умеет колоть дрова и убирать снег. Так что он в принципе, ни в законодательстве, ни в природоохране - ни в зуб ногой. Ну и третий - совершенно неадекватный экземпляр, о котором мы еще долго будем рассказывать и который тоже, кстати, бывший военный. Так что с природоохранной деятельностью на острове, ясное дело, все было очень сложно. Ну да об этом речь еще пойдет в следующих частях.
К кораблю мы попадали через КПП. Предъявив документы на себя, а также на собаку, мы мгновенно прошли на территорию порта, а затем на автобусе доехали до судна.
Возле Сомова уже толпились рабочие, которые и будут заниматься той самой пресловутой «очисткой Арктики». По какой-то причине их не пустили сразу на корабль, и им пришлось стоять рядом со своими вещами и терпеливо дожидаться, пока начальство до них снизойдет.
Попав на корабль, мы первым делом осведомились - как нам быть с нашим песиком и можно ли его держать у себя в каюте, на что нам было сказано, что собака должна находиться в клетке, на корме судна, и никак иначе. Ну, что поделаешь, придется бедному Севе неделю сидеть вдали от нас и привыкать к самостоятельности. К счастью, на судне едет еще один зверь - четырехмесячный щенок, который составит нашему страдальцу компанию.
Тем не менее, пока не попали в каюты, Севу мы держали при себе, и он сразу стал местной звездой: все операторы снимали только его. И даже у меня умудрились взять интервью, спрашивая, как я отношусь к тому, что буду единственной женщиной на острове. Этот вопрос, надо сказать, интересовал всех: как я буду несколько месяцев находиться в окружении шестидесяти с лишком мужчин? Как будто я знала, что на это ответить. Я вообще-то впервые должна была оказаться в такой ситуации. Тем не менее, мне это не казалось чем-то экстраординарным - ну а что такого? Какая разница, какого пола будут люди. В окружении шестидесяти женщин на краю земли все может быть не менее просто, а может даже и наоборот.
А погрузка тем временем «шла полным ходом»: операторы снимали порт, журналисты брали интервью, пассажиры пытались найти свои каюты…
А Петька вместе с Карякиным таскал вещи на корабль. И как только они все подняли наверх, подъехали сотрудники «Русской Арктики» с новой порцией груза. К счастью, его оказалось не так много, да и к переноске подключились новые люди.
Затем нам показали наши каюты. Выяснилось, что я буду жить вместе с местной буфетчицей в ее личной двухместной каюте. Очень уютной, к счастью. И буфетчица оказалась очень доброй и отзывчивой женщиной. Словом, мне повезло. А вот Петька вместе с некоторыми другими сотрудниками «Русской Арктики» поедет в лаборатории - совершенно странном помещении, которое хоть и имеет койки, но жильем может быть названо с очень большой натяжкой. Тем не менее, со временем все там более-менее устроились. Правда, вот, мы как-то не подумали, что на корабль (да и в экспедицию тоже) надо взять с собой тапки. Так и ходили в ботинках и кроссовках.
Разместившись в каютах и слегка осмотревшись, мы выяснили, что кормят на Сомове четыре раза в день – завтрак, обед, что-то вроде перекуса, и ужин. Кормят, кстати, неплохо. Правда, с промежуточными чаепитиями - проблема. Воду кипятить просто негде. Самые опытные пассажиры взяли с собой личные электрические чайники, а неофитам пришлось обходиться единственным общественным, стоящим в каком-то непонятном подсобном помещении.
Столовых там две. Одна для плебса, а вторая для патрициев. Мы питались вместе с «чернью». Впрочем, вместе с нами в столовой почему-то оказались два кинооператора - Максим Фейтельберг и Александр Прилуцкий. С ними мы в основном и общались. С остальным народом как-то еще не было повода познакомиться.
Разобравшись с местным бытом, и устроившись в каютах, мы, наконец, смогли расслабиться и предаться безделью. Мы спали, смотрели бесконечные киношки (и даже, о ужас!, все серии Звездных войн), выгуливали Севу, фотографировали море, корабль и пролетающих птиц, и занимались всякой ерундой.
Впрочем, развлечения там тоже были. Например, с нами на Сомове ехал епископ Нарьян-Марский и Мезенский Иаков, который просил называть себя не иначе как Владыко.
Так вот, епископ не только ежедневно устраивал молебны, но и как-то раз прочел по громкой связи весьма запутанную лекцию о вреде курения. Признаюсь, мне было интересно послушать, какие доводы он приведет, но, честно говоря, - не осилила, уж больно все было мудрёно. Как-то не ожидала услышать одновременно и отсылки к верованиям древних латиноамериканских индейцев (ясен пень – язычников) и к тому, что сигарета – это дьявольская труба, которая извергает дым из утробы грешника.
Помимо епископа, развлечения нам подкидывал и капитан Сомова. Например, он решил устроить учебную тревогу на корабле, в рамках которой народ собрали в столовой и пофамильно объявили, кому какую шлюпку надо будет занять.
На следующий день в урочный час прозвучал сигнал, и народ, на удивление централизованно, пришел в столовку, после чего все также сообща прошествовал на палубу и, погрузившись в шлюпки, нервно улыбаясь, несколько минут просидел в полутьме.
Наконец, всем разрешили вернуться в каюты, и пассажиры, с облегчением вздохнув и расслабившись, с чувством выполненного долга рассосались по судну.
После этого капитан вызвал кое-кого из начальства и журналистов к себе в каюту, а я туда заявилась за компанию, без спроса, совершенно наглым образом сев прямо перед капитаном, и изобразив фотокорреспондента, щелкающего все вокруг. Капитан рассказал о том, как будет проходить процесс подхода к ледовому причалу, а также последующей разгрузки. И даже показал несколько фотографий того, как ледокол как-то раз уже помогал Сомову преодолеть ледовые препоны и подойти к земле, толкая его носом в корму.
Так и проходили наши дни, пока корабль не миновал Новую Землю, и на море не начал появляться лед. На завтра обещали встречу с ледоколом, и мы решили лечь пораньше, чтоб с утра застать его приход.
В 1985 году, на самой заре перестройки, Советский Союз пережил эпопею, схожую с легендарным спасением в 1930-х годах челюскинцев. Как и тогда, льдами было затерто экспедиционное судно, спасение людей стало делом всей страны. С информации о попавшем в ледяной плен судне начинались выпуски программы «Время» — главной информационной передачи страны.
30 лет спустя история спасения судна «Михаил Сомов» станет поводом для создания остросюжетного фильма, «основанного на реальных событиях». Однако художественный фильм остается художественным фильмом. Настоящая история «Михаила Сомова» не менее, а возможно, в чем-то и более героическая, чем ее экранное отражение.
В октябре 1973 года по заказу Госкомитета по гидрометеорологии и гидрологии СССР на Херсонском судостроительном заводе был заложен дизель-электроход типа «Амгуэма» проекта 550.
Новый корабль, предназначенный для ледового плавания при толщине сплошного льда до 70 см, стал 15-м и последним в семействе данного проекта.
Судно, Государственный флаг СССР на котором был поднят 8 июля 1975 года, получило название в честь Михаила Михайловича Сомова , знаменитого полярника, руководителя полярной станции «Северный полюс-2» и главы первой Советской Антарктической экспедиции.
Первый дрейф
«Михаил Сомов» был передан в распоряжение НИИ Арктики и Антарктики. Кораблю предстояло обеспечивать доставку людей и грузов на советские научные станции в Антарктиде. Первый рейс «Сомова» начался 2 сентября 1975 года.
Навигация и в Арктике, и в Антарктиде — дело трудное и порой весьма опасное. Для судов, которые работают в этих зонах, «ледовый плен» дело неприятное, но довольно привычное. Дрейф на судах, скованных льдами, ведет свою историю от первых исследователей Арктики.
Современные корабли, разумеется, оснащены куда лучше, однако и они не застрахованы от подобных ситуаций.
В 1977 году в ледовом плену впервые оказался «Михаил Сомов». Выполняя операцию по снабжению и смене персонала антарктической станции «Ленинградская», корабль лишился возможности двигаться в зоне 8-10 балльных льдов. 6 февраля 1977 года начался дрейф «Михаила Сомова» во льдах Балленского ледяного массива.
Как уже говорилось, такая ситуация неприятная, но не катастрофическая. Больше того, с корабля на «Ленинградскую» сумели перебросить и персонал, и грузы.
Ледовая обстановка стала улучшаться к концу марта 1977 года. 29 марта «Михаил Сомов» вырвался из плена. За время 53-дневного дрейфа судно преодолело 250 миль.
Ледовый капкан в море Росса
История, сделавшая «Михаил Сомов» известным на весь мир, произошла в 1985 году. Во время очередного рейса в Антарктиду кораблю предстояло обеспечить снабжение и смену зимовщиков станции «Русская», расположенной в тихоокеанском секторе Антарктиды, у моря Росса.
Этот район славится крайне тяжелым ледовым массивом. Рейс «Сомова» задержался, и к «Русской» корабль приблизился очень поздно, когда уже начиналась антарктическая зима.
Все иностранные суда стараются к этому времени покинуть регион. «Сомов» спешил завершить смену зимовщиков и разгрузку топлива и продуктов.
15 марта 1985 года произошло резкое усиление ветра, и вскоре корабль был блокирован тяжелыми льдинами. Толщина льда в этом районе достигала 3-4 метров. Расстояние от судна до ледовой кромки — около 800 километров. Таким образом, «Михаил Сомов» прочно застрял в море Росса.
С помощью спутников и ледовой авиаразведки проанализировали ситуацию. Выходило, что при сложившихся условиях самостоятельно «Сомов» выйдет из ледового дрейфа не ранее, чем в конце 1985 года.
За это время дизель —электроход мог быть раздавлен льдами, как «Челюскин». На этот крайний случай прорабатывался план создания ледового лагеря, где членам экипажа предстояло ждать спасения.
В относительной близости от «Сомова» дежурил еще один советский корабль «Павел Корчагин». Но «близость» считалась по меркам Антарктики — на деле между судами пролегали сотни километров.
«Владивосток» идет на помощь
Позже появится утверждение — «Сомова» оставили на произвол судьбы, спасением людей занялись поздно. Это, мягко говоря, не соответствует действительности. В апреле, когда стало ясно, что ситуация в ближайшее время не разрешится, с «Михаила Сомова» на «Павла Корчагина» вертолетами эвакуировали 77 человек. На корабле остались 53 человека во главе с капитаном Валентином Родченко .
В мае появилась надежда — в массиве льдов вокруг «Сомова» появились трещины. Казалось, вот-вот удастся вырваться, но вместо этого ветра стали сносить ледяное поле и корабль к югу.
5 июня 1985 года Совет Министров СССР принимает решение об организации спасательной экспедиции на ледоколе «Владивосток».
На подготовку, погрузку оборудования, вертолетов, топлива потратили всего пять дней. 10 июня «Владивосток» вышел на помощь.
Экипажу во главе с капитаном Геннадием Анохиным предстояла сложнейшая задача. И дело было не только в тяжести льдов вокруг «Сомова».
«Владивосток», как и все ледоколы подобного типа, имел яйцеобразную форму подводной части (для выталкивания его при сжатиях). При этом судну предстояло пройти через «ревущие» сороковые и «неистовые» пятидесятые широты, где ледокол, в силу неустойчивости конструкции, мог и сам угодить в большую беду.
Тем не менее, «Владивосток» дошел до Новой Зеландии, принял на борт груз топлива, и двинулся к берегам Антарктиды.
«Кремень» Чилингаров
Руководителем спасательной экспедиции был начальник Управления кадров и учебных заведений Госкомгидромета Артур Чилингаров . В среде полярников назначение «чиновника» вызвало, мягко говоря, противоречивые мнения.
Но вот что в одном из интервью вспоминал один из участников спасательной экспедиции, корреспондент ТАСС Виктор Гусев : «Я о Чилингарове очень высокого мнения. При некоторых чертах советского функционера для меня это персона из века географических открытий. Он и ученый, и путешественник, и просто увлеченный человек... А меня потряс в Новой Зеландии. Зашли туда на ледоколе, взяли необходимое количество топлива. Пошли к “Сомову” — и попали в шторм! Ледокол к такому не приспособлен — его бросало из стороны в сторону...Три дня тошнило! В какой-то момент думал: вот хорошо бы, если б я сейчас умер. Этот отвратительный плеск воды помню до сих пор! Три банки с яблочным соком разбились, каюта в осколках, оторвало умывальник... Поварихи лежали, все ледокольщики. А Чилингаров и передвигался, и готовил для желающих — хотя желающих было мало. Кушал один. Кремень».
Виктор Гусев ныне всем известен как спортивный комментатор «Первого канала». Но его спортивная карьера началась как раз после эпопеи со спасением «Михаила Сомова».
Битва за бочки
Героизм в этой операции пришлось проявлять всем, и ее исход не раз висел на волоске. Драматичная ситуация сложилась с бочками с топливом, загруженными в Новой Зеландии.
В большом интервью «Спорт-Экспрессу» Виктор Гусев вспоминал: «В шторм их начало смывать за борт. Чилингаров мобилизовал всех, в том числе меня. Привязывали бочки к чему только можно было привязать. Чилингаров сказал: “Я рассчитал! Если потеряем половину бочек — остатка хватит, пойдем дальше. Если 51 процент — надо возвращаться обратно”. Закрепили так, что потеряли процентов сорок. Оставшегося действительно хватило».
На «Михаиле Сомове» в этот момент старательно экономили продовольствие и топливо. Ради экономии горючего даже стирку и баню проводили только два раза в месяц. Экипаж освобождал ото льда винт и руль, перебирал двигатели — ведь в случае отказа этих систем «Сомову» не помогла бы никакая поддержка извне.
18 июля 1985 года «Владивосток» встретился с «Павлом Корчагиным», после чего сквозь льды двинулся к плененному «Сомову».
23 июля 1985 года вертолет Ми-8 под управлением пилота Бориса Лялина совершил посадку рядом с «Михаилом Сомовым». Вертолет доставил медиков и грузы первой необходимости.
Обыкновенное чудо
Но примерно за 200 километров до «Сомова» «Владивосток» и сам застрял во льдах.
Из интервью Виктора Гусева «Собеседнику» : «Это была по-настоящему критическая ситуация. Тогда я увидел и принял участие в том, во что никогда бы не поверил, если бы мне кто-то стал рассказывать. С ледокола был спущен гигантский канат с якорем. Мы все вышли на лед посреди этой Антарктики, сделали лунку и, заведя в нее якорь, всей командой начали раскачивать наш “Владивосток”... Оказалось, что раскачивание — достаточно распространенная практика. Но если когда-то кому-то удавалось таким образом вытащить ледокол изо льда, у нас это не получилось».
Но на утро случилось чудо. Ледяное поле, словно проявив уважение к мужеству людей, отступило от «Владивостока».
26 июля 1985 года произошло то, чего с замиранием сердца ждал весь Советский Союз. Москва получила сообщение: «26 июля в 9.00 ледокол “Владивосток” подошел к последней ледовой перемычке перед “Михаилом Сомовым”. В 11.00 околол его и взял под проводку».
Времени на ликование не было — антарктическая зима с лютыми морозами могла в любой момент снова захлопнуть ловушку. «Владивосток» приступил к выводу «Михаила Сомова» из зоны тяжелых льдов.
Орден для ледокола
13 августа суда пересекли кромку дрейфующего льда и вышли в открытый океан. Спустя шесть дней экипажи кораблей, как героев, встречали жители новозеландского Веллингтона.
После четырехдневного отдыха суда отправились каждый своим маршрутом — «Владивосток» во Владивосток, «Михаил Сомов» — в Ленинград.
Дрейф «Михаила Сомова» продлился 133 дня. В память об этой героической эпопее была отчеканена памятная медаль.
Начальник экспедиции Артур Чилингаров, капитан «Михаила Сомова» Валентин Родченко и пилот Борис Лялин стали Героями Советского Союза, орденами и медалями были отмечены и другие участники экспедиции. Корреспондент Виктор Гусев, к примеру, получил медаль «За трудовую доблесть». Кроме того, руководство ТАСС удовлетворило его давнишнюю просьбу о переводе в спортивную редакцию.
Интересно, что наградили не только людей, но и корабли. Ледокол «Владивосток» был отмечен орденом Ленина, а дизель-электроход «Михаил Сомов» — орденом Трудового Красного Знамени.
«Сомов» по-прежнему в строю
В 1991 году «Михаил Сомов» снова оказался в ледовом плену. В июле, во время операции по экстренной эвакуации экспедиции с антарктической станции «Молодежная» корабль был зажат льдами. 19 и 20 августа, когда вся страна была увлечена ГКЧП, летчики вывозили полярников и экипаж «Сомова» обратно на станцию «Молодежная».
На сей раз никто ледокола на помощь кораблю не прислал, но ему повезло — в отличие от Советского Союза, «Михаил Сомов» уцелел, и 28 декабря 1991 года благополучно вышел из ледового дрейфа.
31 год спустя после самого известного своего приключения дизель-электроход «Михаил Сомов» продолжает работать в интересах России. Он используется для снабжения российских научных экспедиций в Арктике, для доставки на научные станции, пограничные заставы и иные объекты персонала, оборудования и припасов, а также для проведения научных исследований арктических льдов.
15 марта 1985 года во время обеспечения станции "Русская" «Михаил Сомов» был зажат тяжелыми льдами и оказался в вынужденном дрейфе вблизи побережья Антарктиды у Берега Хобса. С дрейфующего судна вертолетами Ми-8 было эвакуировано 77 участников экспедиции и членов экипажа на теплоход «Павел Корчагин». Эта операция была завершена 17 апреля 1985 года. На "Михаиле Сомове" оставались 53 человека. Для спасения «Михаила Сомова» был направлен ледокол «Владивосток». 26 июля 1985 года ледокол околол «Михаила Сомова» и 11 августа оба судна вышли на чистую воду. В дрейфе «Михаил Сомов» находился 133 дня. Капитан судна Валентин Филиппович Родченко был удостоен звания Героя Советского Союза, многие члены экипажа награждены правительственными наградами.
Дополнительные подробности со слов участников экспедиции:
«Михаил Сомов» пришёл в Антарктику с капитаном Анатолием Сухоруковым с опозданием на месяц относительно графика. В море Космонавтов смогли подойти к станции «Молодежная» и начать выгрузку. И тут капитан Сухоруков посадил «Михаила Сомова» на камни! Удар был такой силы, что в корпусе, в районе цистерны с пресной водой, образовалась трещина. Мало того, отворачивая от подводной скалы, Сухоруков умудрился ударить судно еще раз о камни. Оказывается капитан Анатолий Сухоруков был вдрызг пьян! По команде из Москвы он был отстранен от командования судном, а капитаном был назначен В. Ф. Родченко
Станция «Русская», куда направился «Сомов», расположена в тихоокеанском секторе Антарктиды, у моря Росса. В море Росса находится самый тяжелый ледовый массив. Зимой здесь до сих пор не работало ни одно судно. «Михаил Сомов» подошел сюда в начале зимы. Ему удалось подойти к станции на расстояние вертолетного плеча, произвести смену зимовщиков и отчасти – снабжение станции. 15 марта 1985 года (это дата, когда из Антарктики уходят все иностранные суда) погода резко ухудшилась, поднялся ураганный ветер. Тяжелые льды сомкнулись, зажав судно. Родченко сумел, маневрируя, выйти из района скопления айсбергов, уйдя от наибольшей опасности. Но вскоре у судна льдом заклинило винты и руль, оно потеряло возможность движения. Возникла реальная угроза быть раздавленным льдами. Шпангоуты, не выдерживая натиска льдов, стали лопаться. Сжатия были столь сильными, что огромные льдины запрыгивали на палубу судна. Экипаж стал готовить всё необходимое для высадки на лёд в случае аварийной ситуации. Дрейф продолжался уже белее трёх с половиной месяцев. Только 5 июня было принято решение Совета Министров СССР об организации спасательной экспедиции. Проще было бы направить атомоход, но Антарктида – безъядерная зона и вход в её воды атомоходов недопустим.